«Всемирный потоп» с Джоди Комер: У апокалипсиса женское лицо

В российский прокат вышла постапокалиптическая драма «Всемирный потоп». Это история злоключений в новом мире молодой матери с ребенком на руках. Рассказываем, каким получился фильм о материнской любви на фоне апокалипсиса, спродюсированный Бенедиктом Камбербэтчем и Джоди Комер.

«Всемирный потоп» основан на одноименном романе Меган Хантер. На русский язык книга не была переведена, но в англоязычном поле получила ряд литературных наград. Практически сразу после публикации романом заинтересовалась кинокомпания Бенедикта Камбербэтча и выкупила права, чтобы воплотить на экране историю выживания матери, отчаянно спасающей своего новорожденного ребенка от глобального бедствия.

Катастрофы всегда начинаются с идеальной картинки. Безмятежная вода в белоснежной ванне, в которую собирается погрузиться беременная молодая Мать (Джоди Комер). Она весело болтает с мужем (Джоэль Фрай) по телефону, не обращая внимания на бушующий снаружи шторм. Через пару мгновений, срифмовав околоплодные воды с заливающим дом ливнем, создатели стремительно погружают идиллический мир в хаос. После преждевременных, но, к счастью, благополучных родов паре с новорожденным мальчиком Зебом некуда вернуться — их лондонский дом затоплен, как и вся страна. Многие города и деревни ушли под воду, объявлено чрезвычайное положение, тысячи погибших и миллионы оставшихся без крова.

Семья вынуждена разъединиться: мать с младенцем отправляется в государственный приют, а оттуда в коммуну на отдаленных островах. По пути им встречаются и другие пострадавшие от катаклизма. Еще одна молодая мать (Кэтрин Уотерстон) становится ей близким человеком в трудные времена. У Бенедикта Камбербэтча небольшая, но удивительно трогательная роль мужчины, который дает женщинам кратковременную, но всё же возможность отдохнуть и расслабиться.

Создатели не позиционируют картину как предназначенную для какой-то определенной аудитории, но явный отклик история найдет у женщин, а особенно матерей, которые, возможно, увидят себя в этом путешествии-выживании. Природный катаклизм в фильме становится метафорой тех эмоциональных трудностей, с которыми приходится сталкиваться женщинам после родов, когда их мир необратимо и навсегда меняется. Во «Всемирном потопе» отчетливо слышны практически исключительно женские голоса: за режиссуру отвечала Махалия Бело, за сценарий — Элис Бирч, за операторскую работу — Сьюзи Лэвэлл, да и среди продюсеров хватает женщин, включая саму Джоди Комер.

В полнометражном дебюте Бело переосмысливает жанр катастрофы. Здесь нет масштабных сцен наводнений, присущих голливудским блокбастерам. О происходящем зрители, как и герои, узнают только через новостные сообщения и панику окружающих: внутри чрезвычайной ситуации — не как в зрительном зале, никто из ее участников не видит захватывающих дух панорам разрушений. Эта камерность в разы увеличивает и реалистичность происходящего, и тревогу за героев. Если большинство фильмов-катастроф фокусируется на том, что произошло и почему, сценаристка Элис Бирч, адаптируя роман для экрана, переносит акцент на интимные переживания людей в целом и Матери в частности. Простой сдвиг акцентов имеет решающее значение и уводит фильм от стандартного повествования.

Еще одно явное отличие от типичных апокалиптических картин — нерушимая вера в человечество. Несмотря на неприятные эпизоды, когда окружающие несут угрозу для матери и ребенка, людей, готовых прийти на помощь, в сумме оказывается больше. Ни у кого из персонажей, кроме новорожденного малыша Зеба, нет имен, как и в первоисточнике. И это тоже однозначный символ надежды на будущее.

Однако ужас и опасность есть, и они реальны. Камера движется, картинка искажается, а электронная партитура Анны Мередит пульсирует, словно кровь в висках. Это история выживания, но нетипичная, чувственная, тактильная. Именно на это направлена вся эстетика фильма, созданный апокалипсис одновременно и красив, и разрушителен, и не перетягивает внимание на себя. В итоге в картине создается идеальный баланс истории и эмоций, и в первую очередь чувств матери.

Неудивительно, что «Всемирный потоп» — бенефис Джоди Комер. Со времен «Убивая Еву» молодая актриса демонстрирует невероятный диапазон эмоций. Здесь она — совершенно обычная женщина-парикмахер, не обладающая какими-то способностями и попавшая в чрезвычайные обстоятельства. Учитывая, что большое количество экранного времени персонаж Комер находится наедине с младенцем, то передавать внутренние переживания актрисе приходится без слов. Напряжение, страх, отчаяние, надежды — всё ясно отражается на лице героини, и именно через реакции Матери зритель осознает масштаб катастрофы и доходит до эмоционального катарсиса. Очевидно, что роль потребовала от актрисы как физического, так и морального напряжения, но Комер, несомненно, справилась.

Также ей помогают и актеры второго плана. Каждый из них создает небольшую, но существенную для повествования часть истории. Джоэль Фрай уверенно играет партнера, который сдается перед силами катастрофы, но старается хоть что-то сделать для любимой и ребенка. Персонаж Камбербэтча обеспечивает необходимую мимолетную поддержку, когда силы двух матерей иссякают. Однако самое большое впечатление производит Кэтрин Уотерстон в роли почти что двойника главной героини, которая может надеяться только на себя. Подруги образуют гармоничную систему взаимоподдержки, которая вселяет веру в лучшее.

Всепоглощающая любовь Матери к ребенку порой искажает ее восприятие мира — словно стараясь не замечать катастрофы, она оберегает его, играет с ним, пытается делать всё, что сделала бы любая мама в обычной мирной ситуации. Таким образом, «Всемирный потоп» становится не просто фильмом-катастрофой, а некой данью уважения стойкости человека, а точнее — матери. Есть силы, которые позволят человечеству выжить в самой страшной катастрофе, и одна из них — материнская любовь.