Кто тебя напугал? 11 отличных режиссеров фильмов ужасов

Культовому слэшеру Тоуба Хупера «Техасская резня бензопилой» в этом году исполняется 50 лет! В честь юбилея отреставрированная версия фильма ворвется в российский прокат 17 мая. 2024 год подарит много ярких режиссерских камбэков — вот-вот нагрянут новые ужасы от Дэвида Кроненберга, Тая Уэста и Оза Перкинса. По такому случаю вспоминаем десять ключевых хоррормейкеров, которые раздвигали границы жанра, открывающего второе дыхание.

Дэвид Кроненберг

Дэвид Кроненберг создал формулу гротескного боди-хоррора, сочетающего изображения телесных трансформаций с напряженным сюжетом о моральном и физическом разложении человека. Первой пробой стал фильм «Судороги» (1975) — об ученом, который вырастил в теле любовницы паразита, усиливающего влечение к сексу и насилию. Телесные метаморфозы кроненбергских героинь продолжились в «Бешеной» (1977) — после экспериментального лечения у женщины под мышкой отросло смертоносное жало, — и драматичном хорроре о семье и материнстве «Выводок» (1979), придуманном Кроненбергом в разгар тяжелого развода. Женщины и их тела часто становились триггером мужской фрустрации и тревоги в фильмографии автора, особенно в триллере о хирургии, нарциссизме и зависимостях «Связанные насмерть» (1988).

Средствами научной фантастики режиссер также осмыслял влияние технологий и медиа на тело и сознание — так появились, в частности, «Сканеры» (1981) и «Видеодром» (1983), а позднее «Экзистенция» (1999). Мутации плоти усугубились: физиологичная «Муха» (1986) показала этапы превращения ученого в мерзкого насекомого; в «Экзистенции» тело соединилось с игровой консолью, а режиссер по внутренним органам героев проник прямиком в их бессознательное. В недавнем боди-хорроре «Преступления будущего» (2022) Кроненберг отсылает к своим главным темам, показав дистопию, где хирургия и обнаженные человеческие органы стали предметом перформативного искусства. В грядущем «Саване» он поговорит о смерти и паранормальщине в духе одного из его ранних ужасов — «Мертвой зоны» (1983). Интересно, что продолжателями идей режиссера стали его дети: сын Брэндон снял иммерсивные хорроры «В чужой шкуре» и «Бескрайний бассейн», а дочь Кэйтлин представила биополитический триллер «Гуманный метод».

Тоуб Хупер

В фильмографии Тоуба Хупера спокойно уживаются снафф и невинность. Он снял и детскую фантастическую страшилку об инопланетянах «Пришельцы с Марса» (1986), и почти что фолк-хоррор «Салемские вампиры» (1979), и — вместе со Стивеном Спилбергом — культовый семейный ужастик «Полтергейст» (1982) про дом с привидением, задав моду на real estate хорроры, где дом-крепость превращается в средоточие зла.

Карьера Хупера началась со скандального слэшера «Техасская резня бензопилой» (1974). При создании «Резни» Хупер размышлял о кризисном социально-политическом ландшафте 1970-х: он намеренно скрыл зло под маской, превратив маньяка с бензопилой в олицетворение эпохи насилия и войн, а глубинку Америки — в рассадник социопатов. В разгар моральной паники из-за оккультизма фильм оказался в центре дебатов о допустимых границах изображения насилия на экране. В Великобритании консервативные цензоры классифицировали «Резню» как «запрещенку» (video nasty), лишив лицензии на видеопрокат. Та же участь постигла следующий жестокий фильм Хупера «Съеденные заживо» (1976) и ряд картин его коллег по цеху: «Последний дом слева» (1972) Уэса Крейвена и «Ад каннибалов» (1980) Руджеро Деодато. «Резню» в 1980-е называли «мерзкой и больной порнографией», хотя Хупер избегал буквальных сцен насилия, достигая ужаса исключительно за счет удачного кадрирования, монтажных склеек и силы саспенса.

Сейчас картина считается классикой. Найденные сценарные и визуальные приемы — вроде поездки подростков на каникулы, маньяка в маске, единственной выжившей девушки, сочетания откровенного и отвратительного — надолго осели в жанре. После «Резни» режиссер стал снимать менее радикальные фильмы. «Смертельная забава» (1981) про клоунскую расправу скорее смешит спецэффектами, чем пугает, зато безумный sci-fi «Жизненная сила» (1985) о зловещей инопланетянке стал вдохновением для «Людей в черном» Барри Зонненфельда. Важно, что в каждый свой фильм, даже в самый проходной, Хупер не хуже современных адептов пресловутых постхорроров вплетал социальную критику, сталкивая «своих» и «чужих», обострял психологические патологии героев и рассуждал о злободневных проблемах.

Ари Астер

Ари Астер пока снял три полнометражных хоррора — «Реинкарнация», «Солнцестояние» и «Все страхи Бо» — и уже обеспечил себе место в истории. Он использует специфику ужасов для бескомпромиссного разговора о трагедиях, ломающих и пожирающих людей изнутри: по его словам, другие жанры не способны честно отражать катастрофичность травматичного опыта. В «Реинкарнации» горе, траур смешиваются с паранормальным и разъедают семейные узы; «Солнцестояние» показывает депрессивную героиню, которая после череды потерь проходит обряд инициации в шведской коммуне ради обретения новой семьи. Роуд-муви-хоррор с Хоакином Фениксом предстает сюрреалистичной психотерапией зрелого мужчины, психически покалеченного властной матерью.

Оставаясь академическим режиссером, Ари Астер всё же реформирует привычные тропы в поисках новых спецэффектов для построения страха. Он экспериментирует со звуком, насыщает фильмы метафорами и аллегориями, непредсказуемыми поворотами сюжета. Активно изучает поджанры, нащупывает новую визуальность для изображения зла и выводит своих героев из зоны комфорта, заставляя их внутреннюю боль либо реинкарнировать в силу, либо полностью овладеть их рассудком.

Джеймс Уэйл

Английский драматург Джеймс Уэйл — один из первопроходцев и законодателей американских ужасов. В конце 1920-х он отправился в Голливуд помогать режиссерам и киностудиям с вхождением в эру звукового кино. Поначалу Уэйл писал и редактировал сценарии фильмов и работал с актерами над сценической речью, а затем заключил со студией Universal контракт и вместе с Тодом Браунингом, Джеком Арнольдом и Карлом Фройндом создал вселенную «монстров Universal». Самым знаковым фильмом Уэйла считается «Франкенштейн» (1931) — экранизация романа Мэри Шелли с Борисом Карлоффом в главной роли. Постановщик соединил здесь готический стиль с выразительностью немецкого экспрессионизма и театральной пластичностью.

Несмотря на воспитание театром, Уэйл с энтузиазмом использовал кинематографические приемы: подвижную камеру, оживляющую даже самые фантастические декорации, и панорамную съемку, к которой ранее никто не прибегал. Его подход к ужасам любопытен прежде всего эмпатичным взглядом на героев-аутсайдеров. «Старый темный дом» (1932), «Человек-невидимка» (1933) и «Невеста Франкенштейна» (1935) не вгоняют зрителя в оцепенение, зато вызывают сочувствие к персонажам, которые не по своей воле оказались в роли чудовищ.

Сэм Рэйми

Сэм Рэйми не только снял самые шекспировские фильмы о «Человеке-пауке» и самый жуткий экшен киновселенной Marvel «Доктор Стрэндж: В мультивселенной безумия», но и создал важнейшую хоррор-трилогию «Зловещие мертвецы» (1981, 1987, 1991), которая теперь разрослась до франшизы с сериалом. Началось с того, что, насмотревшись Джорджа Ромеро с его «Живыми мертвецами», 23-летний Рэйми на чистом вдохновении и почти без гроша в кармане снял кустарный фильм про зомби, расширенный и углубленный во второй части и доросший до черной комедии с компьютерной графикой к завершению.

Рэйми подтолкнул ужасы в более развлекательное русло — эксплуатационный запал жанра, кровавость и жестокость режиссер разбавил черным юмором и визуальной эксцентрикой. Анекдотичность фильмов Рэйми неудивительна: он начал свой путь с комедии «Это убийство» (1977) и впоследствии учился балансировать на грани двух любимых жанров. И делал это с успехом. Третья часть «мертвецов» «Армия тьмы» (1991) выглядит как гротескный и искусственный оммаж классике голливудских ужасов, вызывая помимо мурашек не менее щекочущий хохот. В нулевые фанаты Рэйми с замиранием сердца ждали его новый хоррор «Затащи меня в ад» (2009), но даже по меркам того времени лента казалась неряшливым ужастиком на стероидах. Как бы сильно критики и зрители ни журили Рэйми за его вкусы, его невозможно не любить: он необычайно хорош по части сторителлинга и создания цепочек из скримеров, которые никакому зрителю не дадут усидеть на месте.

Тай Уэст

Тай Уэст — один из самых продуктивных хоррормейкеров поколения миллениалов, способный снять отличный фильм ужасов за 17 дней и превратить свое творение в поп-культурный феномен. Он учился под руководством режиссерки Келли Райхардт, она же познакомила его с продюсером Ларри Фессенденом — обожателем грайндхауса. Посмотрев студенческие хоррор-короткометражки Уэста (The Wicked, Infested и Pray), Фессенден взялся спонсировать производство первых его фильмов, что позволило постановщику обойтись без поддержки больших студий и сохранить творческую независимость.

Тай Уэст пишет сценарии, режиссирует и монтирует каждый свой проект, но не выдумывает ничего принципиально нового, лишь актуализирует традиции эксплуатационного кино, углубляясь в детали и характерные черты жанра. После провального дебюта «Гнездо» (2005), навеянного слэшерами 1970-х, Уэст продолжил снимать, пока не добрался со своим фильмом «Тайны старого отеля» (2011) до фестиваля SXSW, снискав похвалы рецензентов за умелую работу с тональностью. Следом Уэст снял эпизод альманаха «З/Л/О» (2012), оригинальный и шокирующий found footage «Таинство» (2013) о двух репортерах, документирующих жизнь в религиозной секте. На протяжении 2010-х он занимался в основном сериалами, среди которых «Сосны», «Изгоняющий дьявола», «Они» и другие триллеры, а также съемками вестерна «В долине насилия» (2016). На большие экраны Уэст вернулся с контрактом со студией A24 и суперуспешной трилогией ретро-хорроров о жажде славы с Мией Гот в роли девушки, мечтающей о сценической карьере. Своими фильмами Уэст хотел вернуть хоррорам былое величие жестокости и разврата. Эротический слэшер «X» о съемках порно на техасской ферме быстро завоевал любовь зрителей. Уэст и съемочная команда сразу отсняли еще более олдскульный, пугающий и безбашенный приквел «Пэрл». А этим летом состоится премьера заключительной части серии — «Максин XXX», вдохновленной «Шоугелз» Пола Верховена.

Дарио Ардженто

Дарио Ардженто вместе с другими итальянскими режиссерами — Марио Бавой и Лучио Фульчи — стал основоположником кинодвижения джалло. В отличие от своего прототипа — итальянской беллетристики 1930-х, издаваемой в желтых обложках, — джалло в кино стало одним из самых артистичных и выразительных течений второй половины XX века. Фильмы Ардженто соединяют страсть и ужас, аффекты хоррора и возвышенную композицию. В кадре — непременно взрыв цвета и эротики; в сюжете — всегда детективная мистика; в звуке — волнующие синтезаторы, вихри и шумы.

Своим дебютом «Птица с хрустальным оперением» (1970) Ардженто, по сути, перевернул восприятие жанра. История писателя-иностранца, вынужденного расследовать серию убийств в Италии, прислушиваясь к пению птиц, стала прототипом будущих слэшеров, где интрига завязывается не на личностях маньяка или героя, а на самодостаточности смерти, раскалывающей привычный ход повседневности. Одним из самых популярных произведений Ардженто, помимо фильмов «Кроваво-красное» (1975) и «Дрожь» (1982), является «Суспирия» (1977). Фильм повествует о юной балерине, которая противостоит ведьминскому ковену. Здесь Ардженто как никогда активно проводит испытания с палитрой цвета, заставляя оттенки адреналинового пурпурного, красного, голубого, зеленого и белого онейрически пульсировать, провоцируя освобождение чувств и тревог героев. Другими важными чертами его стиля стали персонажи, заточенные во внутренностях итальянской или европейской архитектуры. Обилие крови, ощущение вторжения, оголенные тела и острый взгляд художника, присущие фильмам Ардженто, оставили след в развитии не только жанра ужасов, но и кинематографа. Итальянский автор стал основным вдохновителем, например, Брайана Де Пальмы, который в своем кино так же осознанно использовал цвет и так же завороженно исследовал иррациональность зла. Подробнее об Ардженто можно почитать в нашем материале к юбилею мастера.

Джон Карпентер

«Хэллоуин» (1978), «Кристина» (1983), «Нечто» (1982), «Чужие среди нас» (1988) — каждый фильм Джона Карпентера стал хрестоматийной классикой жанра ужасов. В детстве Карпентер обожал научную фантастику 1950-х, вестерны Говарда Хоукса, фильмы Луиса Бунюэля и Альфреда Хичкока. Последний оказал большое влияние на характер и настроение «Хэллоуина» (1978), зрительская любовь к которому не утихает и по сей день. Хичкоковские приемы чувствуются в фильме повсюду: психотерапевта-маньяка Майкла Майерса зовут как персонажа из «Психо» (Сэм Лумис), выдают и съемка дрожащей камерой, как бы от лица подглядывающего убийцы, и накал саспенса, и великолепный тревожный саундтрек, сочиненный самим Карпентером. Выработанный в детстве вкус к жанровому и понятному зрителю кино сделал из Карпентера кинематографиста, хорошо работающего с любым материалом и непринужденно манипулирующего зрительским вниманием. Его кино всегда про органичный союз хлесткого сценария, динамичной съемки, сильных персонажей и трэш-эстетики.

Слава приходила не сразу: первую популярность фильмы Карпентера часто обретали в видеопрокате. Именно так случилось с фантастическим хоррором из «апокалиптической трилогии» «Нечто» (1982), где инопланетный организм заражает и убивает работников антарктической станции. Сатанинский «Князь тьмы» (1987) и лавкрафтианская картина «В пасти безумия» стали тематическим продолжением «Нечто» — все три ленты охвачены пессимистическим настроением безнадеги и надвигающегося сверхъестественного фатума, который невозможно взять под контроль ни силой науки, ни добродетелью. Из-за критического взгляда режиссера на мир все его картины значительно опередили время. В конспирологическом хоррор-боевике «Чужие среди нас» режиссер призвал зрителей снять розовые очки и увидеть скрытую от глаз пеленой рекламы жуткую реальность оголтелого капитализма. А в «Кристине» в паре со Стивеном Кингом он осмыслил нездоровые отношения человека с техникой, представив героя как раба любви живой и злой машины. Паранойи, тревоги и ощущение постоянной опасности, которая способна настичь человека в любой точке мира — от полярной станции до мегаполиса и безобидной на вид субурбии, — не мешали фильмам мастера оставаться захватывающим аттракционом. Мы уже писали о режиссерах, которые вдохновлялись творчеством Джона Карпентера.

Майк Флэнеган

Майк Флэнеган вырос в ведьмовском городе Салем, а на территории хорроров оказался по вине двух Стивенов: Спилберга и его «Челюстей» и Кинга с его масштабной библиографией. Флэнеган запойно читал ужастики и мечтал работать в кино, но едва ли мог представить, что однажды экранизирует книгу любимого автора и поставит роман «Доктор Сон», бросив вызов «Сиянию» Стэнли Кубрика. В студенчестве Флэнеган снял ряд страшных коротких лент, одна из них впоследствии трансформировалась в полнометражный леденящий хоррор «Окулус». Но долгое время Флэнеган работал монтажером телепередач. А бюджет на свой дебютный фильм «Отсутствие» (2011) собирал с помощью краудфандинга. За пару лет режиссер выпустил несколько потрясающих ужасов, снятых в классической манере, но по-особенному цепляющих своей атмосферой и грустными персонажами. В «Окулусе» брат и сестра погружаются в тяжелые детские воспоминания, пытаясь противостоять проклятию, что разрушило их семью. А трагичный фильм «Сомния» о призраке мальчика разобьет сердце даже самого циничного зрителя.

Флэнеган, выработав свой стиль, нетривиально повторяет одни и те же детали и цветокор практически в каждом произведении. Призраки, психологические трудности, зеркала, раскалывающие героев надвое, одни и те же операторы — Джеймс Книст и Майкл Фимоньяри, плеяда отсылок к классике. Но по-настоящему раскрыться и закрепиться в жанровой нише режиссеру удалось на сериальном поприще при партнерстве с Netflix. Многосерийный формат позволил ему обойтись без типичных всплесков эмоций и скримеров. Он начал конструировать более литературное, развернутое и длительное погружение в тягучую субстанцию мрака и ужаса. К каждому Хэллоуину на протяжении четырех лет он выпускал страшную историю. «Призраки усадьбы Блай», «Полуночная месса», «Клуб полуночников» и «Падение дома Ашеров» отличаются от соседей по жанру своей завораживающей эстетикой, мистическим вайбом и содержательной глубиной. Раз за разом Флэнеган поднимает темы ментального здоровья, депрессии, изъянов общества и семьи и умело осмысляет страх как экзистенциальное основание жизни человека.

Джеймс Ван

Фильмы Джеймса Вана настолько легендарны, что теперь каждый второй хоррор в российском прокате называется то «Астралом», то «Заклятием». Австралиец Ван прославился за счет серии снафф-триллеров «Пила» о садистских играх маньяка. Идея фильма подарила юному режиссеру и его другу Ли Уоннеллу билет в один конец до Голливуда. Несмотря на популярность «Пилы», коммерческий успех не вскружил режиссеру голову: он быстро устал от тяжеловесной франшизы и ушел в продюсеры.

Джеймсу Вану удается превратить любой свой авторский фильм в киновселенную — мистические хорроры «Астрал» и «Заклятие» сразу обзавелись несколькими частями и собственным лором. Всё потому, что Ван безупречно работает с традицией жанра и остается верным канону: жутким домам с привидениями, одержимым демонами, экзорцистам и элементам found footage. Одним из самых амбициозных и оригинальных хорроров в его фильмографии является «Злое» (2021). В нём режиссер с задором вплетает в современность устаревшие жанровые паттерны вроде подземелий, готического замка-психбольницы, пластилиновых спецэффектов и боди-хоррорных сцен. Вспоминает «Ворона» Александра Пройаса, много шутит и играет с тональностью, переключаясь с драмы о домашнем насилии на экшен в духе игровых шутеров.

Джордан Пил

Чикагский стендапер Джордан Пил мог оказаться в касте Saturday Night Live или продолжить работу над авторским скетч-шоу «Ки и Пил», где вместе с другом Кигэном-Майклом Ки едко и абсурдно высмеивал социальную несправедливость и расовую дискриминацию. Но комик выбрал уйти в кино и снимать ужасы о жизни в XXI веке.

Над его некомфортными лентами сложно смеяться, однако каждая из них строится подобно комедийному скетчу. Всё начинается с банальной ситуации: от знакомства с родителями, семейного похода в парк развлечений до утренней фермерской рутины. Но после короткой экспозиции в сюжет начинают вторгаться зловещие странности, перетекающие в жуть. Пил доводит рядовые ситуации до предела, накаляет тревогу за счет нетипичной смены жанровой мистики и иррациональной жестокости на открытую критику лицемерного общества. Режиссер радикально и без прикрас показывает увечья современности. Расизм неустраним — в «Прочь» (2017) богатые либералы устраивают ежегодную охоту на афроамериканцев. Несправедливое распределение благ и расслоение общества уходит неизмеримо глубоко корнями в «Мы» (2019). В «Нет» (2022) Пил уже в декорациях сумасшедшей хоррор-фантастики превращает американскую мечту в неуловимое НЛО и высмеивает культуру современных медиа. Юмор, тревога, насилие и аудиовизуальная безупречность сделали его фильмы новой классикой жанра. Пилу удалось выйти за рамки устоявшихся стилистических конвенций за счет нарративной оригинальности и современной оптики. Его фильмы трудно назвать развлекательными страшилками на вечер: «политические манифесты» подходит гораздо лучше.