Всем выйти из сумрака: Эволюция фэнтези в кино, часть II

Гарри Поттер окончил «Хогвартс», Арагорн стал королем Гондора, а Лира Белаква осталась жить в Оксфорде. Все фэнтези-истории однажды заканчиваются, но на их место приходят новые. Продолжаем рассказ об эволюции фэнтези в кино, на этот раз с фокусом на советской и российской индустрии.

Эпоха «Хогвартса»

В 2001 году на большие экраны пришел Гарри Поттер, главный герой уже тогда суперпопулярных книг Джоан Роулинг. Он вернул популярность семейному кино, значительно расширив аудиторию фэнтези. На историях о Гарри Поттере выросло несколько поколений кинозрителей: с момента отправления «Хогвартс-экспресса» они сравнивали всё последующее с эталоном поттерианы. «Гарри Поттер» продолжил кинофэнтези-парадигму, выбранную «Властелином колец». Обе серии опирались на чувство мистической избранности протагониста и подспудно читателя. Британские современные саги предлагали зрителям побег в другой мир, где сложные проблемы решались с помощью магии, старомодной храбрости и честности.

Экранизации Толкина и Роулинг спровоцировали бум киноадаптаций других фэнтези-саг. Очевидным ходом было адаптировать «Хроники Нарнии» друга и соперника Толкина Клайва Льюиса — первый фильм серии «Лев, колдунья и платяной шкаф» вышел в 2005 году. В пару с этой христианской сказкой можно поставить по контрасту атеистический, но тоже впечатляющий «Золотой компас» (2007), экранизацию «Темных начал» Филиппа Пулмана. Позже, в 2019 году, BBC Studios и New Line Cinema попробовали расширить сеттинг до сериала «Темные начала», амбициозного и странного проекта, который зачем-то решил усложнить еще больше и без того крайне запутанный мир оригинала.

В 2006 году экранизировали «Эрагона» — чтобы в итоге закрыть проект из-за расхождения между первоисточником и фильмом. Адаптация эпического фэнтезийного мультсериала Nickelodeon «Аватар: Легенда об Аанге» оказалась колоссальным провалом как в художественном, так и в финансовом плане. Очередным «новым Гарри Поттером» в 2007-м позиционировали «Звездную пыль» — красивую и славную киноверсию одноименного романа Нила Геймана, которой совсем не нужна была параллель с Гарри Поттером, чтобы стать хорошим кино. В 2008 году New Line Cinema выпустила «Чернильное сердце» по детской книге немецкой писательницы Корнелии Функе. В 2010-м мы начали следить за приключениями подростков — сыновей и дочерей олимпийских богов — в захватывающей серии о Перси Джексоне по книгам Рика Риордана. Динамичная, относительно простая и располагающая множеством приятных героев история полюбилась фанатам и продюсерам настолько, что в 2023 году Disney+, подбирающий всё, что плохо лежит, выпустил по ней еще и телесериал.

Возвращение короля

По большей части фэнтезийный ландшафт после «Властелина колец» был усеян неудачами. Хотя несколько неэпических фэнтезийных фильмов оказались успешными, например «Лабиринт Фавна» Гильермо дель Торо. Наибольший успех пришел в анимации, в частности к франшизе «Как приручить дракона». Возвращение к успеху научной фантастики через такие фильмы, как «Аватар» Джеймса Кэмерона, в сочетании с растущим успехом фильмов о супергероях вскоре заставили аудиторию отвлечься от фэнтези. Казалось, что единственное, что могло бы повторить успех Толкина на экране, — сам Толкин.

Однако выходившая ежегодно с 2012-го по 2014-й трилогия «Хоббит» не достигла того же результата, что и «Властелин колец». Снова оказавшийся у руля постановки Питер Джексон растянул «Хоббита» — очень короткий роман (всего одна пятая длины «Властелина колец» в книжной форме) — на три фильма и почти девять часов экранного времени. «Хоббиты» также совершили ошибку, которой сумела избежать предыдущая трилогия из-за бюджетных ограничений: они утопали в CGI и отдавали приоритет эффектам, а не персонажам. К счастью, Джексон не полностью испортил фильмы — всё же это Джексон. И какой бы проблемной ни была трилогия «Хоббит», она и близко не подходит к уровню разочарования трилогией-приквелом «Звездных войн».

В 2016 году в кинотеатрах вышел один из самых ожидаемых фэнтезийных фильмов в истории — видеоигра Warcraft наконец-то получила экранизацию. Фильм собрал 439 миллионов при бюджете в 160, поэтому его нельзя считать абсолютным провалом. Но критики не оценили ленту, что привело к отсутствию сиквелов. Похожее случилось и с Dungeons & Dragons, хотя в этом случае сама аудитория дистанцировалась от фильма. Однако в 2024 году «Варкрафт» неожиданно отыграл свой провал: фильм стал пятым по количеству просмотров на Netflix во всём мире. Несмотря на критику, картина впечатляет визуальным дизайном. CGI-существа и ландшафты мира выполнены с потрясающим уровнем детализации. Именно акцент на детализацию, продуманность и сложность мира стал в дальнейшем главным маркером успешных кинофэнтези.

С «Игры престолов» начался век фэнтези-сериалов. В плане сложности построения мира и мотиваций героев «Игра престолов» — прямой наследник «Властелина колец». Масштабная эпопея с десятком действующих лиц развернулась на восемь сезонов. По всему миру зрители спорили, кто из героев с их достоинствами и скелетами в шкафу достоин занять Железный трон, — и не находили точного ответа.

После «Игры престолов» фэнтези сделало очередной виток. Во-первых, появились многосезонные франшизы. Во-вторых, их характеризовала теперь еще большая неоднозначность героев и сюжетных поворотов. Недаром «Игру» называют «Карточным домиком» для любителей фэнтези. Фэнтези — жанр, который всегда упрекали в поверхностности и простоте, — согласилось со сложностью реального мира и начало с ней работать. «Дом Дракона», приквел «Игры престолов», ввел еще более сложный нарратив в свое повествование — в нём не только нет общей правильной линии поведения, но и есть воля случайности, которая, как мы узнали, может оказаться страшнее человеческого выбора.

Границы фэнтези сильно расширились. Создатели фильмов поняли: эпическое фэнтези лучше всего работает, когда есть возможность передохнуть, представить мир и развить персонажа в течение гораздо большего периода времени, чем позволяет двухчасовой фильм. Мы, к несчастью, получили «Кольца власти» и многострадального «Ведьмака». Вместе плакали над судьбой Дейенерис Таргариен, смеялись над «Благими знамениями» и «Академией „Амбрелла“», недоумевали, что случилось с актерской игрой Блума и Делевинь в «Карнивал Роу», восторгались Мэттом Смитом, Оливией Кук и Эммой Д’Арси в «Доме Дракона». С замиранием сердца следили за Беном Барнсом в проекте «Тени и кости». В России зрители получили наконец экранизацию «Отблесков Этерны» Веры Камши — может быть, не слишком впечатляющую, но сделанную бережно и со вкусом. Правда, нельзя сказать, что хороших фэнтези-сериалов до «Престолов» вовсе не существовало. В конце концов, у нас всегда было «Десятое королевство».

Советское и российское фэнтези

Отечественный кинематограф шел в кинофэнтези другим, сначала более продуманным, а затем более хаотичным путем. Советское правительство нуждалось в создании культуры нового образца — с новыми ценностями и новыми сюжетами. Советскому человеку, по мнению партии, не требовались «буржуазные» сказки о принцах и рыцарях. Но требовались фантастические мечты в целом. Власть последовательно поддерживала фантастику в литературе, в основном, конечно, материалистически-научную, однако сохраняя заповедник детской сказки.

Для многих режиссеров именно фэнтези стало способом избежать политических ограничений. В 1938 году, к минувшему юбилею Пушкина, Виктор Невежин и Иван Никитченко выпустили «Руслана и Людмилу» — пронизанную образами русской культуры авангардную сказку. В визуальных решениях создатели ориентировались на полотна Васнецовых, Крамского и Ге. Для музыкального сопровождения выбрали музыку Глинки. Сказки давали возможность диалога с, казалось бы, утраченной культурой Российской империи.

Позже, в 1972 году, Александр Птушко тоже снял двухсерийный фильм «Руслан и Людмила». Это была уже поздняя работа классика жанра, который создал «Нового Гулливера», «Золотой ключик», «Каменный цветок», «Илью Муромца», «Алые паруса», «Садко», «Сказку о потерянном времени». Птушко стремился «осмыслить события с классовой точки зрения», но всегда избегал советской лобовой пропаганды, выбирая изящные, продуманные приемы для своих картин. То, насколько его фильмы попадали под категорию чистого, не заказного фэнтези, заметно хотя бы потому, что в 1960-х Роджер Корман решился перемонтировать две картины Птушко для американского проката: «Садко» превратился в «Новые приключения Синбада» (монтажер Фрэнсис Форд Коппола), а советско-финский «Сампо» (1959) — в «День, когда земля замерзла».

Птушко, мастер спецэффектов, неизменно снимал зрелищное кино. Его фэнтези-миры отличались красотой, детализацией, вдумчивостью монтажа. В его самом масштабном фильме «Илья Муромец» показано нашествие тугарской орды. Великое воинство всадников и пеших воинов сыграли относительно немногочисленные статисты: снимали с помощью специальной множественной зеркальной приставки. Даже эксперты кино верили, что в массовке Птушко участвовало 104 тысячи человек. В поле экспериментальных визуальных решений и ориентира на национальную культуру и лежит принципиальная разница между западным и советским кинематографом. Пока Запад стремился переносить в параллельный мир важные для реального мира сюжеты, Советский Союз активно обращался к прошлому, намереваясь построить собственную идентичность и навести мосты между новой идеологией и прежними смыслами.

Режиссер Александр Роу ввел в советское кино трикстеров и балаганщиков, шутников и злодеев. Его первой самостоятельной работой стала сказка «По щучьему веленью» (1938). В ее основу легли четыре народные сказки: «По щучьему веленью», «Царевна Несмеяна», «Плясовая гармонь» и «Емеля-дурачок». Все они были перекроены в единый сюжет. «Чудесное» в фильме вплетено в реалистические декорации и отношения. В дальнейшем этот подход останется ведущим для Роу. В «По щучьему велению» роль царя Гороха сыграл Георгий Милляр. Он снимется еще в 16 фильмах режиссера, исполняя иногда по несколько ролей, а Александр Роу будет называть коллегу «официальным представителем нечистой силы в кинематографе». Роу станет специалистом по сказкам: он покажет советскому зрителю «Кащея Бессмертного», «Майскую ночь», «Марью-искусницу», «Хрустальный башмачок», «Королевство кривых зеркал» и многое другое. В 1965 году Роу снимет свою, пожалуй, эмблематическую работу — «Морозко», — которая ассоциируется у зарубежного зрителя с глубоко загадочной русской душой.

Но работали не только на русской почве. «Золушка» созревала в сложных военных условиях. Режиссер Надежда Кошеверова задумала ее еще в 1944 году. В январе 1945-го студия «Ленфильм» заключила договор со сценаристом Евгением Шварцем. Писал он сразу под Янину Жеймо, уже тогда утвержденную на роль. Успех фильма был огромным. Янине Жеймо писали письма десятки девочек и мальчиков. Критики отмечали, что Шварц сделал из истории про страдающих Золушку и принца увлекательную сказку о добрых людях, чьи мечты сбываются, обновил и актуализировал ее. Цитаты из «Золушки» пошли в народ и до сих пор оттуда не вышли: «Крошки мои, за мной!», «Ухожу! К черту, к дьяволу, в монастырь, живите сами, как знаете», «Связи связями, но надо же в конце концов и совесть иметь». В «Золушке» не было никакой идеологии. И оттого в послевоенные годы в почти уничтоженной стране ее полюбили.

Россия поначалу потеряла великое обаяние советских сказок. Но медленно и неуверенно попыталась построить свое. В 2004 году на экраны вышел «Ночной дозор», а вслед за ним и «Дневной дозор» (2006). Экранизации романов Сергея Лукьяненко стали в России культовыми, а Антон Городецкий на долгие годы получил статус любимого героя нового времени. Адаптивность «Дозоров» для киноэкрана очевидна: действие происходит в Москве, а офисы Ночного и Дневного дозоров располагаются то в здании «Горсвета», то в «Москва-Сити». Герои ездят на метро и на автобусах, а самые масштабные сцены снимали в гостинице «Космос». «Ночной дозор» доказывал, что можно вести скучную жизнь программиста, но по ночам убивать вампиров, — образ, который, разумеется, пришелся по вкусу зрителю, только что пережившему экономический и политический кризисы, сопровождавшиеся постсоветским кризисом идентичности. После «Дозоров» Бекмамбетов не оставил фэнтези. Он спродюсировал (вместе с Тимом Бёртоном) мультик «Девять», затем «Черную молнию», «Фантом» и «Он — дракон». Но эти картины, хоть и встретили довольно теплый прием, так и не выстроили площадку для долгого диалога о возрождении кино. Зато это удалось кинокомпании «Мельница».

На 2010-е пришелся ренессанс фэнтези-сказок. «Мельница» пошла по советскому пути, обратившись к фольклорным сюжетам. В 2004 году студия представила мультфильм «Алёша Попович и Тугарин змей», в 2006 году — «Добрыня Никитич и Змей Горыныч», в 2007 году — «Илья Муромец и Соловей-разбойник». Богатыриада «Мельницы» с ее нарочито угловатой рисовкой, простыми героями и юмором совпала с запросом на появление собственных мультфильмов: дети новой России должны были расти на новом кино. Мультипликация затем прошла привычный путь к усложнению, осовременивая героев и заставляя их говорить о сложных вещах. «Маша и медведь» показали зрителям, что дружба может быть непростой, «Смешарики» эволюционировали из плоского мультфильма в сложное диалоговое кино с разными архетипами и собственным социальным ландшафтом.

Российские режиссеры перестали бояться фэнтези. Вышли сериалы «Темный мир», «Вампиры средней полосы», «Пищеблок», «Сергий против нечисти», «Волшебный участок», «Библиотекарь». Их отличала неизменная связь с реальностью: они раздвигали границы привычных нам городских декораций и населяли их нежитью, вампирами, сказочными персонажами. В «Последнем богатыре» главный герой попадает в другой мир и проходит там испытания, потому что хочет вернуться домой. Фэнтези превратилось в способ осмысления окружающего мира, а не только в метод ухода от него в более приятную действительность.

Да, для фэнтези характерен эскапизм. В «Волшебнике страны Оз» Дороти спасается от скуки. Гарри Поттер в «Хогвартсе» получает возможность избавиться от гнетущего и лишенного воображения общества обывателей-маглов. Дети в «Хрониках Нарнии» прячутся от одиночества и войны в первом фильме, а также от школы и насилия во втором. Но мы не просто сбегаем от чего-то, мы сбегаем куда-то. И поэтому качество побега зависит от качества фэнтези. Кинофэнтези новейшего времени учит важному: не только бежать, но и возвращаться.