Интервью с Кириллом Султановым, режиссером фильма «Наступит лето»

В Выборге завершился 32-й фестиваль российского кино «Окно в Европу». Специального приза за актерский ансамбль удостоилась криминальная мелодрама «Наступит лето», дебют Кирилла Султанова. Поговорили с постановщиком о стильном первом фильме, истории создания сценария, увлечении кино с ранних лет и планах на будущее.

Детдомовец Никита (Микита Воронов) бежит в Москву после совершения тяжкого преступления в провинциальном городе. Парень поселяется в одной квартире с девушкой Сашей (Тина Стойилкович) и тут же в нее влюбляется. Вскоре Никита знакомится со сказочно богатым Дэном (Марк Эйдельштейн), который закатывает роскошные вечеринки и готов сделать для друзей, которых называет братьями, что угодно. Но однажды богач сам просит о помощи приятелей. Никита и остальные оказываются перед сложным выбором. Предательство Дэна может стоить им жизни.

— Расскажи немного о себе, как ты пришел в кино?

Кирилл Султанов: С самого детства мне было интересно сочинять истории. Я пытался писать книги, сидел на уроках истории в пятом классе и писал роман про Древний Египет. Но мне тяжело было с книгами, потому что у них не было зрителя, то есть мой текст можно было дать почитать только маме с бабушкой. Мне не хватало движения, и вот как-то раз мне в руки попала камера. Мы с моим сводным братом просто решили снять короткометражку, были, наверное, классе в шестом. Мы сняли хоррор, и после этого я понял, что мне очень интересно работать с камерой. Я себе выпросил видеокамеру, и я с восьмого-седьмого класса снимал в школе короткие метры. Понятно, что сначала были просто какие-то скетчи, любительские нарезки, потом были уже какие-то более осмысленные работы. Я уже целенаправленно приехал в Москву, собирался поступать во ВГИК, но в итоге решил туда не идти, а дождаться Московской школы кино. Получается, что я закончил основной университет в 21 год, а потом пошел в Московскую школу кино. Поэтому можно сказать, что я долго шел к съемкам большого кино. У меня была долгая дорога к полнометражному дебюту, и была проделана немаленькая работа.

— У тебя несколько коротких метров, теперь есть полный метр. Чем отличаются съемки полного метра от короткого? Было ли что-то новое, что тебя удивило, на съемках полного метра?

Кирилл Султанов: С коротким метром всегда чуть проще, потому что короткий метр снимается быстро и снимается едиными блоками. И в рамках короткого метра очень легко уследить за историей, то есть ты уже понимаешь, где у тебя какие элементы будут работать, как что будет складываться. А когда ты работаешь над полным метром, очень тяжело смотреть на фильм на длинной дистанции, и ты можешь какие-то вещи пропустить, которые потом не сработают. Это будет какой-нибудь один ненужный взгляд актера на другого актера, который создаст какой-то дополнительный смысл и позже сыграет против фильма. И задача режиссера полного метра — как раз пытаться следить за такими вещами и все-таки их отлавливать. И это, конечно, крайне сложно. И, кроме того, еще съемки растянуты по времени, и поэтому ты еще и как автор трансформируешься в процессе съемок. В первые дни ты еще совсем неопытный, в середине процесса ты уже поопытней, а в конце ты уже вообще даешь жару. Эта разница в подходе видна в конечном продукте, и твоя задача уже это скрывать за счет монтажа. Поэтому, наверное, основная разница в длине съемочного процесса. И, разумеется, полный метр требует больше внутренних ресурсов и сил. Пересматривать 15-минутное кино много раз гораздо легче, чем пересматривать столько же раз 90-минутное кино.

— Как у тебя родился сценарий «Наступит лето»? Может быть, например, у тебя была какая-то сцена в голове, с которой всё началось?

Кирилл Султанов: Всё началось с дня рождения, на который меня пригласили. Меня позвал богатый мажор. Я не совсем понял, почему меня туда пригласили, потому что я с человеком был практически незнаком. Там была богатая молодежь, которая в какой-то момент начала стрелять по официантам. У них был автомат с резиновыми пульками, и они говорят ему: «Мы в тебя сейчас будем стрелять и за каждое попадание будем платить деньги». И оттуда выросла сцена с днем рождения героя Марка. Это было за несколько лет до того, как вообще возникла идея «Наступит лето». И в конце вечера я все-таки понял, зачем меня туда пригласили, меня пригласили поучаствовать в полулегальной схеме. Говорят, нужны очень твои таланты режиссера, снимать ничего не надо будет, но много денег заработаешь. Меня в тот момент как-то удивило, что я могу согласиться, получить много денег и жить себе спокойно, но при этом мои моральные принципы будут нарушены. Я почувствовал эту грань перехода между добром и злом, что, конечно, оказало на меня какое-то впечатление. Так появился образ антагониста. А сам фильм рождается из каких-то обрывочных образов, и в какой-то момент просто появляется то настроение и тот герой, с которым бы тебе хотелось пойти. Вот у меня как раз было настроение внутреннего протеста, причем протеста именно с точки зрения кино. Меня в тот момент возмутило, что у нас так много похожих фильмов и так мало новых. Мне захотелось сделать что-то идущее вразрез с этими устоями, и как раз нашелся такой герой и такая стилистика, в которой это было реально сделать.

— А показывал ли ты сценарий своим мастерам и что они вообще о нем подумали?

Кирилл Султанов: Я не показывал сценарий мастерам, я показывал им одну из сборок. И до этого момента мои мастера жили у меня в голове, они мне давали комментарии на каждый этап работы, и с этим, если честно, было тяжеловато, потому что были моменты, которые им бы точно не понравились. Они говорят, такого не должно быть в кино. А эти вещи просились в эту историю. И я им показал одну из сборок, они мне сказали: «Кирилл, меньше всего мы хотим, чтобы наши выпускники снимали фильмы, которые нравятся нам. Поэтому вам нужно сейчас не слушать нашу обратную связь, вам нужно сейчас взять это кино и доделать его так, как чувствуете вы». И после этого у меня переключился настрой, и я уже стал делать без оглядки на них. Как только я стал делать фильм без оглядки на них, а это уже был постпродакшен, мы смогли найти нужную интонацию, мы смогли сделать кино таким, каким оно получилось по итогу.

— А когда ты писал сценарий, у тебя были какие-то актеры на примете, может быть, дримкаст? Например, Микита Воронов был в твоем предыдущем коротком метре «Май нулевого». Ты писал сценарий под конкретных актеров или под определенные типажи?

Кирилл Султанов: Я хотел поработать с Микитой и Тиной с самого начала. Поскольку Микита с Марком вместе учились, мы были с ним знакомы и я очень хотел с ним поработать. Когда появился персонаж Дэна, я подумал, что это была бы идеальная роль для Марка, потому что он таких героев не играл. И мне кажется, что он очень хорошо с этой работой справился. А остальных актеров мы уже нашли в процессе кастинга.

— Здесь всех дебютантов на фестивале спрашивают про то, что их вдохновило, но, может быть, не вдохновило, а кого ты держал в уме? Какие фильмы, режиссеры повлияли?

Кирилл Султанов: Хочу дать совет всем режиссерам-дебютантам, которые все-таки сняли свое кино. Никогда не читайте рецензии, когда только-только закончился показ, потому что, когда после сеанса начались титры, я первым делом полез в телефон, и там уже есть негативные рецензии, где нас сравнивают со «Слугой» (Джозефа Лоузи. — Прим. ред.), а я даже его не смотрел. C референсами мне всегда сложно, потому что все-таки ты же снимаешь свое кино, ты же не пытаешься повторить кого-то. Да, какие-то элементы и приемы где-то уже были, но при этом это всё такой микс, переработанный мной. К тому же влияют насмотренность и начитанность. С учетом личного жизненного опыта получается что-то новое. Когда я делаю презентацию проекта, мне сложнее всего назвать конкретные референсы. Ты же пытаешься изобрести что-то свое в этот момент.

— А как бы ты описал Дэна и Никиту? Мне интересно, что их так быстро успело связать. Может быть, травмы и воспоминания, которые их продолжают глодать?

Кирилл Султанов: Да, это то, что их объединяет. Между ними завязывается своеобразная дружба, потому что они оба не знают, что делать, у них у обоих нет опоры. Герой Марка опирается на других людей и собирает их вокруг себя, а герой Микиты ищет, куда бы ему прибиться, он всё время за кем-то следует, то есть он ведомая персона. И здесь между ними происходит связь, что одному нужно внимание, а другому нужно, чтобы кто-то давал ему это внимание. И, объединенные этими травмами, они чувствуют себя похожими, чувствуют общие черты.

— У Никиты приступы агрессии вызваны детдомовским детством, отсутствием любви?

Кирилл Султанов: Да, мне кажется, для Никиты это инструмент, который у него всегда работал, он привык добиваться своих целей с помощью этого инструмента. Его агрессия — это как защитная реакция на тяжелое детство и на тот опыт, через который он прошел. А все проявления у Марка, мне кажется, идут от цинизма, который сформировался в результате отсутствия любви. Порой он пытается проанализировать свои поступки, но ему страшно это делать, потому что он боится туда идти. У него такая броня, он способен на любые поступки, потому что не анализирует то, что он делает.

— А как тогда родилась Саша? Мне показалось, что Саша похожа на Клементину из «Вечного сияния чистого разума».

Кирилл Султанов: Да, Клементина, а еще Рамона из «Скотта Пилигрима». Образ Саши не задумывался как Manic Pixie Dream Girl, не было такой интенции. Но при этом у нас было ощущение, что правду могут говорить только люди не совсем из нашей реальности. И это потребовало такого персонажа, который живет в своем мире и который мог бы сказать правду и выступить моральным ориентиром. Потому что все остальные люди, которые живут в нормальной реальности, они на это неспособны, они боятся так делать.

— Мы сейчас в Выборге на фестивале «Окно в Европу». А есть ли какой-то фестиваль, на который ты бы хотел поехать? Может быть, Канны или Венеция?

Кирилл Султанов: Конечно, как у режиссера у меня есть амбиции, и я в этом году ездил в Канны сам по себе. Мне очень понравилось. Но я не знаю, насколько для этого фильма, для дебюта это вообще правильная площадка. Всё равно нужно идти постепенно. Резкий успех может сыграть против тебя. И есть примеры, когда ты снял дебют и со следующим фильмом поехал в Канны или с третьим. Канны — это же не единственный фестиваль, который есть. Моя амбиция заключается в первую очередь в том, чтобы быть заметным в индустрии, но это всё равно должна быть долгая поэтапная работа, как мне кажется. Иначе легко сгореть. Когда у тебя не получилось, если ты изначально мыслишь такими категориями, что мой дебют должен победить в Каннах, выиграть на «Оскаре», а этого не происходит по объективным причинам, ты решаешь больше не заниматься кино.

— А есть ли у тебя какие-то идеи на будущее? Тебя больше интересует авторское кино или хочешь попробовать себя и в блокбастерах?

Кирилл Султанов: Конечно, я бы хотел работать в разных направлениях и делать как авторские фильмы, так и более зрительские проекты. Я не могу сказать, что «Наступит лето» — это фильм, непонятный широкому зрителю. Судя по реакции зала, очень многим жителям Выборга фильм понравился и они высоко его оценили. Наверное, его можно отнести к артмейнстриму. Я сейчас работаю над двумя сериалами. Уже написаны пилоты, с одним мы пытаемся запуститься, как раз с Екатериной Голубевой-Польди, одним из продюсеров «Наступит лето», ищем площадку. Со вторым пока на более ранней стадии находимся. В ближайших планах два сериала, потому что мне это интересно. Полный метр, конечно, тоже уже есть, но надо еще немного доработать сценарий и думать дальше.

— Какие последние сериалы и фильмы тебе понравились?

Кирилл Султанов: Сериал, который оставил неизгладимое впечатление и после которого я еще ничего не видел похожего, — «Сопрано». Я посмотрел в прошлом году все сезоны. Мне после этого теперь тяжело что-то смотреть, потому что в сравнении с «Сопрано» все остальные сериалы меркнут. Хорошо, что я уже другие успел посмотреть до него, но то, что выходило из свежего, мне не очень запомнилось. Наверное, последние сезоны «Короны» и «Наследников» понравились. «Пацаны» тоже, они выдержаны в своем стиле, классные. «Дом Дракона» мне нравился до последнего эпизода. Из фильмов из конкурса Канн мне понравилась «Девушка с иглой» Магнуса фон Хорна. Новый Серебренников понравился, «Лимонов». «Каникулы» Анны Кузнецовой очень понравились, недавно был закрытый показ. Мне нравится, когда все-таки кино пытается изобретать новые форматы и новые способы говорить. Когда есть Лантимос с «Бедными-несчастными», мне кажется, странно делать фильм на ту же тему, но снимать его, как будто это вгиковский дебют. Мне кажется, что все-таки нужно искать в первую очередь новые формы и новые подходы к истории, потому что все истории по большому счету одинаковые, но важно то, как ты их рассказываешь, новый киноязык. В целом мировой кинематограф, на мой взгляд, находится в большом застое. В Голливуде одни сиквелы и ремейки. Бог с ним, пускай сиквелы, так вы снимите их по-новому. А так это всё по одному шаблону, это очень безопасная стратегия. Но поскольку история кино повторяется всё время, мне кажется, что мы сейчас вступаем активно в эпоху новых авторов. И задача всех, кто сейчас дебютирует, как раз вливаться в эту эпоху. Они могут сейчас пойти и встать в авангарде нового движения. Мне кажется, это очень важно в первую очередь именно для кинематографа как индустрии.