Сумрачный самурай: Лучшие роли Хироюки Санады
12 октября отметил 65-летие Хироюка Санада, один из самых знаменитых японцев в современном западном кино. Это он обучал Тома Круза искусству фехтования в «Последнем самурае», хранил стены Храма в шестом сезоне «Остаться в живых», вместе с Киану Ривзом вступал на путь мести в «47 ронинах», возвращал честь «Миру сёгунов» во втором сезоне «Мира Дикого Запада», испепелял врага огнем Скорпиона в новом «Мортал Комбат» — и это только в Голливуде, куда попал, уже будучи звездой. Рассказываем о еще десяти ярких ролях, сыгранных Санадой на родине и за ее пределами.
XVI век, японским островам нет покоя в нескончаемой войне кланов. Великий и ужасный Тоётоми Хидэёси, будущий «объединитель Японии», приказывает уничтожить древний клан Момоти и добыть его тайные сокровища. Ключ к сокровищам — карта, нанесенная на две рукояти кинжалов. Спасенный сын главы клана, Такамару Момоти, много лет скрывается в Китае, обучаясь искусству кунг-фу и ниндзюцу, чтобы однажды вернуться на родину, защитить кинжалы, отомстить за предков и восстановить величие Момоти.
В «Ниндзя сёгуна» (1980) Санада впервые в главной роли, и он не упускает случая устроить шоу: изящно улыбнувшись, раскидать толпу самураев, прыгнуть с 25-метрового замка в воду, взлететь в воздух, загарпунить рыбу, пронестись на коне с девицей, сразиться на мечах или исполнить внезапный балетный номер ярости над огнем, пожирающим души погибших сподвижников. Главного обидчика Такамару играет Сонни Тиба (он же ставил все трюки) — наставник Санады. Во многом благодаря ему юноша стал звездой кино о боевых искусствах и в честь него взял свой псевдоним. А в этом актерском поединке ученик учителя затмил.
Однажды в жизнь офисного работника Тору Хаяси вторгается новая сумасбродная соседка, девица с плакатом Хамфри Богарта на полстены и с планами, как стать грабительницей века и жить припеваючи. Парень, недолго думая, в нее влюбляется и соглашается стать напарником, правда, каждое новое хитроумное преступление приносит начинающим Бонни и Клайду сплошные убытки, а выпутываться из неловких ситуаций им становится всё труднее.
Кто владеет кунг-фу, тот не пропадет и в комедии — для гэга нужно столь же чистое чувство ритма. Джеки Чан, Брюс Ли и другие звезды фильмов о боевых искусствах нередко проявляли себя как комики. Санада в чудесной эксцентричной комедии «Кайто Руби» Макото Вады далек от брутальных ниндзя и самураев, но неловкого, лиричного и смешливого Хаяси, пугливо-отважного очкарика, играет он в том же ритме танца мечей. Кроме того, Санада (у которого в 1980-е выходит несколько альбомов) и Кёко Коидзуми устраивают маленький музыкальный шоустоппер — а петь, влюблять и смешить у их героев получается много лучше, чем воровать.
Один из лучших когда-либо снятых байопиков, «Сяраку» Масахиро Синоды посвящен тайне личности Тосюсая Сяраку, мастера гравюр укиё-э, изображавшего знаменитых актеров театра кабуки в гротескных спазмах их масок. Сяраку — псевдоним художника, короткая и яркая слава которого длилась меньше года, с весны 1794-го по зиму 1795-го, после чего он бесследно исчез. Кто именно скрывался за псевдонимом — и по сей день предмет для споров.
Фильм задумал и спродюсировал комик и джаз-музыкант Фуранки Сакаи — после многолетней одержимости личностью Сяраку и за год до собственной смерти. Он же сыграл роль великого издателя Цутая Дзюдзабуро. Синода протянул историю художника сквозь образы перемен — в обществе, театре, политике, цензуре — Японии конца XVIII века. Это была последняя работа для кино композитора Тору Такэмицу, который в числе прочего писал музыку для «Чужого лица» Тэсигахары, «Кайдана» Кобаяси, «Рана» Куросавы. И первая по-настоящему большая драматическая роль Хироюки Санады. За его Сяраку скрывается «Томбо», «стрекоза» — лицедей, хулиган, художник и хромой бродяга. Он видит, что участь наша — «любоваться цветами над бездною ада», а затем раствориться в процессии уличных артистов.
«Звонок» Хидео Накаты, хоррор среди хорроров, в свое время свел с ума всех: создателей, продюсеров, зрителей и даже Гора Вербински. А всего-то и нужно было около миллиона долларов, одна пожеванная кассета, один старый колодец, одна актриса кабуки, один Кэндзи Каваи, морское побережье, 15 дней съемок, пара месяцев в монтажной и неуемное вдохновение. История Садако, девушки, утопленной в колодце, которая сумела отомстить по-современному — наслать на человечество вирусное видео, — не хуже «Матрицы» ознаменовала конец XX века.
Санада играет Рюдзи Такаяму, университетского профессора, которому предстоит увидеться с Садако с глазу на глаз. В романе Кодзи Судзуки главным героем был журналист Кадзуюки Асакава, пытавшийся спасти жену и дочь. А Такаяма — его старым другом, философом, помешанным на шифрах и обладавшим силами, которые сближали его с Садако. В фильме Такаяма стал бывшим мужем журналистки Рэйко Асакавы, и спасают они общего сына. Профессор внимательно изучает проклятую кассету (точно сам Санада, когда учился на курсе киноведения) и ждет встречи со своей участью, пока Садако без всяких телефонов нашептывает ему из колодца послания моря, где водятся гоблины и тонут рыбаки. Санада идеален в этой роли — таким он будет даже в блеклом продолжении, в «Спирали», где, как и в романе, профессор поспособствует перерождению колодезной подруги.
Линда («Мисс Гонконг» Мишель Райс), девушка из клуба с дурной славой, становится свидетельницей убийства ее парня-бухгалтера, вскрывшего черные дела начальства. Кодзи Морияма (Хироюки Санада), трубач джаз-квинтета, во время концерта выходит передохнуть и поработать над новой мелодией на крыше джаз-клуба. На обратном пути он сталкивается с Линдой и ее преследователями. Он помогает девушке, но теперь они оба в смертельной опасности. Беглецы должны найти улики, разоблачить злодеев и остаться в живых. И всё это желательно проделать до полуночи, ведь Морияма должен вернуться в клуб и выступить перед знаменитым музыкантом, своим кумиром, который, быть может, заберет парня в Нью-Йорк.
Еще один чудный фильм Макото Вады. На этот раз музыка пронизывает всю картину целиком, от вступительной композиции Round Midnight до печальной джазовой аранжировки «Лунной пустыни» Масао Като (в Японии — любимейшей детской песни). Время действия совпадает с продолжительностью фильма — 1 час 50 минут, в течение которых герои, болтая на ломаном японском, бегут сквозь полуночный город, путая карты его обитателям и влюбляясь друг в друга.
Сэйбэй Игути — самурай низшего ранга с доходом «50 коку». Он получает так мало, что продает меч, чтобы оплатить похороны жены, ходит в рваной одежде и по ночам мастерит на продажу клетки для сверчков. Он живет с двумя дочками и старой матерью, которая из-за деменции уже не узнает сына. Не ходит выпить с сослуживцами, мало говорит, думает о своем и слишком часто отвечает «нет». За что и получает прозвище «Сумрачный самурай». По воле случая становится известно, что Игути — блестящий фехтовальщик и что он с детства влюблен в сестру своего друга. Его жизнь может, пусть ненадолго, измениться. Но сначала придется сказать «да» и по приказу начальства пойти на смертельную схватку со взбунтовавшимся самураем Дзэнъэмоном Ёго (шикарная роль танцора Мина Танаки).
«Сумрачный самурай» — экранизация исторического романа Сюхэя Фудзисавы. Ёдзи Ямада больше десяти лет исследовал историю региона Сёнай (остров Хонсю), где накануне гражданской войны Босин (1868–1869) пытается выжить Игути. Всё, от внутреннего убранства домов до контуров причесок, оттеняет «сумрачным реализмом» привычное представление о самураях и о Японии конца эпохи Эдо. Фильм получил много наград, включая «Золотого медведя» на Берлинском фестивале 2003-го, а также номинировался на «Оскар». А для Санады роль Игути стала одной из последних работ на родине. За пару лет до нее он уже играл на британской сцене — роль Шута в «Короле Лире». Сразу после актер окажется в «Последнем самурае», который положит начало его голливудской карьере.
Элегантная ретромелодрама Джеймса Айвори поставлена по сценарию британского японца Кадзуо Исигуро, обладателя Букеровской премии за роман «Остаток дня» и Нобелевского лауреата по литературе 2017 года. Картина рассказывает о Шанхае середины 1930-х, призрачном кипящем котле с китайцами, британцами, японцами, евреями, русскими, беспокойной столице всего мира накануне Второй мировой войны.
Шанхайский «остаток дня» и грядущее японское вторжение показаны через историю любви между потерявшим зрение дипломатом Тоддом Джексоном (Рэйф Файнс), который выигрывает на скачках и открывает «бар мечты» «Белая графиня», и его музой, бежавшей от революции русской аристократкой Софьей (Наташа Ричардсон), вынужденной продавать себя, чтобы прокормить дочь и всю семью погибшего мужа. Санада играет друга Джексона, японца Мацуду, который появляется в Шанхае время от времени и самим своим присутствием, местом, занимаемом в городе, всё тревожнее и отчетливее знаменует неизбежную оккупацию. Правда, именно он убедит болезненного Джексона бросить опустевшие декорации бара и, раз уж тот всё равно не видит штыков и трупов, спасти своих любимых.
В шестом фильме Marvel из серии о Людях Икс события разворачиваются после «Последней битвы»: Логан выбирается из своей медвежьей норы и летит в Токио, чтобы попрощаться с умирающим от рака старым знакомым Итиро Ясидой. Когда-то Росомаха спас солдата Итиро от взрыва в Нагасаки. Теперь старик — глава огромной корпорации, и он вызывает Логана не только из чувства сентиментальности. Начинается ретрофутуристический экшен — с бесшумными ниндзя, сверхскоростными поездами и электромеханическими Серебряными Самураями.
Санада играет сына Итиро, Сингэна Ясиду. Он ненавидит своих отца и дочь (внучку Итиро) и ревнует их друг к другу, потому что они талантливы и сильны, а Сингэн — неудачник и старик хочет оставить весь бизнес в наследство малышке. Сингэн переполняется яростью настолько, что нанимает якудза похитить дочь. Редкий случай, когда Санада воплощает злодея. Его героя изнутри точит тьма — та самая, что сближала Рюдзи Такаяму с призраком Садако. Он играет смесь тщеславия, страха, зависти, презрения и унижения — и все чувства переплавляет в ненависть к мутанту. С которым, отравленный Гадюкой (Светлана Ходченкова), отчаянно дерется насмерть, превратившись из бизнесмена в безумного самурая.
Четвертая часть приключений «Бабы Яги», неубиваемого Джона Уика, киллера в отставке, который так и не оставил намерения «убить их всех», внезапно оказалась самой кассовой во франшизе. Некоторые нарекли ее и вовсе лучшей — что ж, тут и правда есть на что засмотреться. Весьма эффектной получилась в том числе японская часть — встреча Уика со старым другом Кодзи Симадзу, управляющим отелем «Континенталь Осака», и красочное побоище с киллерами из Правления на фоне разлетающихся неоновых гравюр.
Киану Ривз и Хироюки Санада уже второй раз бьются с врагами сообща — спустя десять лет после голливудских «47 ронинов». И хотя здесь Симадзу, защищая друга, рано погибает от меча собственного брата, 60-летний Санада в кимоно поверх костюма великолепен от первого до последнего кадра. Когда улыбается дочери, наливает чай Уику, приказывает своим головорезам «встречать гостей» и сам устраивает «гостям» горячий прием. Это, пожалуй, его самая яркая экранная схватка со времен ниндзя-юности.
Английский штурман Джон Блэкторн попадает в Японию начала XVII века, когда страна страдает от междоусобиц, а путь к ней ревностно охраняют испанцы и португальцы. Неведомая земля оказывается увидена и описана одиноким иностранцем, которого все считают или варваром, или еретиком. Блэкторн постепенно постигает язык, обычаи, возможности и опасности — и становится самураем при опальном даймё Ёси Торанаге. Тот же, в свою очередь, намерен перехитрить всех врагов и стать Сёгуном, чтобы положить конец междоусобной войне. Прототип Блэкторна — реальный английский мореплаватель Уильям Адамс, а Торанаги — «объединитель Японии» Иэясу Токугава.
Прошлогодний «Сёгун» мгновенно стал событием. И совершенно справедливо: немногие сериалы последних лет смогут посоревноваться с ним в размахе, динамике и плотности экранного мира. Это вторая экранизация знаменитого романа Джеймса Клавелла. Первая вышла в 1980-м, с Ричардом Чемберленом в роли Блэкторна и Тосиро Мифунэ в роли Торанаги. В нынешней преемником Мифунэ стал Санада. И если сам сериал даже превосходит прежнюю версию в силе и сложности постановки, то Санада великому Мифунэ оказывается здесь как минимум конгениален. Будто за долгие годы он, играя, накопил в себе всё то, что сложилось в образ Торанаги. Из всех смертельных схваток, из мыслей, шутовства, смирения, ярости, сомнений и прозрений создал сумрачного Сёгуна воображаемой Японии.