Алла Назимова, Клара Боу и Мэри Пикфорд: Главные звезды 1910—1920-х годов

Культ звезд появился уже на заре кинематографа, когда из диковинного зрелища он превратился в прибыльное производство. Новые герои XX века воплощали фантазии и желания своих современников, а первые мастера кинорекламы всячески подогревали к ним интерес. Одни звезды быстро гасли, но им на смену загорались другие. В нашей статье мы расскажем о главных женских образах немого кино.

Соблазнительные хищницы и вампирши

Теда Бара и Луиза Глаум

Образ роковой женщины — один из древнейших архетипов мировой культуры. Сексуальный магнетизм этих героинь сочетается с жестокостью и расчетливостью. Они пробуждают даже в самых хладнокровных мужчинах сильные страсти и зачастую доводят обезумевших до гибели. В начале XX века новорожденное кино, конечно же, не могло обойти стороной таких персонажей. Пожалуй, впервые наиболее отчетливо образ femme fatale в кино раскрылся в картине 1915 года «Жил-был дурак», где засияла звезда Теды Бары, одной из первых секс-символов кинематографа. Для продвижения фильма актрисе придумали основанный на ее настоящем имени (Теодосия Барр Гудман) звучный псевдоним и экзотическую биографию: загадочная арабская танцовщица якобы переехала в США и жила в готическом замке в окружении змей и тигров.

Уже в начальных титрах фильма заявляется, что мисс Теда Бара исполняет роль вампирши. На сленге тех лет так называли коварных обольстительниц, высасывающих из любовников все жизненные соки: финансовые, физические и душевные. В картине мы видим вереницу мужчин, разорившихся или сошедших с ума после встречи с томной красоткой. Слово vamp, сокращенное от vampire, с тех пор станет обозначением сексапильной женщины, обладающей чуть ли не сверхъестественной властью над мужчинами. После успеха картины Бара продолжила демонстрировать образ femme fatale, или женщины-вамп, и в других картинах с такими говорящими названиями, как «Грех», «Уничтожение», «Кровавая роза». Часто ей доставались роли исторических или вымышленных героинь, ставших воплощением этого женского архетипа, — Клеопатры, Саломеи, Кармен, Эсмеральды, Жанны Дюбарри. Вне зависимости от роли ее персонажи имели характерную внешность: откровенные наряды, бледное лицо, четко очерченные губы и густо накрашенные глаза.

В те же годы в подобном ключе развивается карьера Луизы Глаум. Она исполнила роли роковых женщин в популярных фильмах «Женщина-волк» (1917), «Секс» (1920), «Женщина-леопард» (1920). Нетрудно заметить, что экранные образы актрисы ассоциировались с животной сексуальностью. В картине «Секс» Глаум исполнила знаменитый паучий танец. То плавно, то резко двигаясь в костюме-паутине, она приближается к своей жертве, уже опутанной ее чарами. После этой роли актриса получила прозвище «Женщина-паук».

С одной стороны, кинообразы Бары, Глаум и других экранных роковых красавиц стали популярными на волне набиравшего в начале XX века силу движения за эмансипацию женщин. С другой — они как в культурном, так и в этническом плане олицетворяли в Америке феномен чужака. Часто подобные героини — это иностранки, в основном из восточных стран. Им противопоставлялась добропорядочная американка, верная жена и мать, бессильная удержать супруга в семье. Отметим, что роковые героини редко подвержены человеческим слабостям, сохраняют контроль над ситуацией и практически всегда в конце выходят победительницами.

Пола Негри

Несколько иной образ femme fatale был у другой звезды немого кино — актрисы польского происхождения Полы Негри. Ее персонажи часто бывали слабы и безрассудны и сами становились жертвами своих страстей.

Если у героинь той же Теды Бары предыстории как таковой нет, то в фильмах с Негри мы видим, как эволюционируют характеры ее образов. Так, в одной из самых известных ее ранних работ, душещипательной мелодраме «Раба страстей, раба порока» (1914), красавица Пола вначале показана как простая девушка, дочь бедного слесаря. Она отлично танцует, и вскоре у нее появляется богатый ухажер. Ради него Пола бросает жениха, но в конце всё же одумывается и возвращается к нему.

В немецком фильме «Маня. История работницы табачной фабрики» (1918) героиня Негри становится любовницей богача, чтобы помочь карьере возлюбленного, молодого композитора Ганса. Маня страдает, мечется между двумя мужчинами, закончится всё трагически. Похожую роль актриса сыграет в исторической драме Эрнста Любича «Мадам Дюбарри». Фаворитка короля Людовика XV, она вьет веревки из всемогущего любовника, однако сердце ее принадлежит красивому, но бедному поклоннику Арману.

Такой и запомнилась зрителям Пола Негри — раскованная, темпераментная жгучая брюнетка, но с уставшими, грустными глазами. Страдающая женщина-вамп.

Алла Назимова

В отечественном кинематографе тех времен роковые героини встречались редко и их образы не были столь сексуализированы. Тем не менее одна из уроженок Российской империи добилась успеха на этом поприще, став одним из секс-символов эпохи. Родившаяся в Ялте Марем-Идес Левентон была достаточно популярной театральной актрисой, но подлинная слава к ней пришла уже в Голливуде под именем Аллы Назимовой.

Конечно, она появлялась на экране не только в роли коварных обольстительниц — первый успех ей принесла роль антивоенной активистки в драме «Невесты войны» (1915). Но чаще ей удавались экстравагантные героини, готовые на всё из-за любви и ревности. Так, в картине «Красный фонарь» персонаж Назимовой — воспитанная европейскими миссионерами китаянка. Когда ее бросает сын одного из миссионеров, оскорбленная девушка решает организовать китайское восстание, чтобы отомстить европейцам. Хрестоматийной и, пожалуй, самой известной стала для Назимовой роль Саломеи в эстетской экранизации пьесы Оскара Уайльда по мотивам ветхозаветной истории. Влюбленность главной героини перерастает в одержимость. Своей Саломее, визуально отсылающей к иллюстрациям Обри Бёрдслея, Назимова придала еще больше эротизма и чувственности.

Девушка-флэппер

Олив Томас, Клара Боу

В «ревущие» 1920-е годы экзотических красавиц стали вытеснять с экрана бойкие и наглые молодые американки. Так в Голливуде появилось новое амплуа — флэппер. Это прозвище давали раскованным девушкам, порой почти подросткам, ищущим легкой жизни и острых ощущений. По одной из версий, слово flap («хлопать, шлепать») стали применять к ним из-за сравнения с птенцами, вылетающими из гнезда и вовсю начинающими махать крыльями. Девушки-флэпперы, эти взбалмошные завсегдатаи шумных вечеринок, слушают джаз, ссорятся с непонимающими родителями и напролом следуют к намеченной цели. Они уже не столь изощренно коварны, как femme fatale, а скорее плетут бытовые интрижки против соперниц или устраивают бурные сцены ревности.

Одной из первых образ воплотила на экране кумир молоденьких американок начала 1920-х Олив Томас в комедии, которая так и называется — «Флэппер». У 16-летней искательницы приключений Джинджер повадки мальчишки, она флиртует с парнями постарше и хочет ночи напролет отрываться на танцполе под джазовые синкопы. Образ столь знакомый и современным зрителям. Но круглосуточным тусовкам мешает консервативный отец, решивший отправить дочь в школу-интернат для благородных девиц. Олив Томас и вне экрана вела разгульный образ жизни под стать своим героиням. После одной из бурных вечеринок 25-летняя актриса, которая была очень пьяна, выпила по ошибке большую дозу жидкого хлорида ртути, предназначавшегося для лечения сифилиса ее мужа. Исход оказался фатальным.

Другой звездной представительницей амплуа была Клара Боу, игравшая роли строптивых кокеток. Молодые зрители — как девушки, так и парни — валом валили на ее фильмы с характерными названиями «Свободна для любви», «Целуй меня снова», «Дочери удовольствий», «Путь наслаждений» и прочие легкомысленные комедии либо мелодрамы. Поклонники заваливали актрису письмами с признаниями в любви, а юные зрительницы копировали ее короткую стрижку и яркий макияж. Как и многие коллеги по амплуа, Боу была частой героиней таблоидов, смаковавших многочисленные скандалы с ее участием.

Норма Толмедж, Луиза Брукс

Одной из самых любимых американских актрис эпохи немого кино была Норма Толмедж. Она была первой голливудской звездой, которая стала вести колонку моды в гламурных журналах. Толмедж рассказывала простым американкам, как элегантно одеваться, ухаживать за внешностью, или давала советы по части обольщения мужчин.

Как актриса Толмедж в основном специализировалась на мелодрамах. Одной из наиболее ярких ее работ считается роль в фильме «Кики» (1926). Она сыграла юную провинциалку, отправившуюся в большой город, чтобы стать известной театральной актрисой. Девушка находит работу в театре, но только в качестве обслуги, и влюбляется в директора. Однако на пути к большим ролям и сердцу возлюбленного у нее стоит коварная и жестокая местная примадонна. Забавно, что соперница главной героини, по сути, представляет несколько карикатурный образ femme fatale. Несмотря на вздорный характер, Кики в отличие от конкурентки не только красивая, но и добросердечная девушка. Директору предстоит сделать непростой выбор.

Порой два этих популярных женских амплуа смыкались в одной героине. Пожалуй, последняя яркая представительница амплуа флэппер Луиза Брукс сыграла одну из самых знаковых своих ролей в фильме немецкого режиссера Георга Пабста «Ящик Пандоры» (1929) по одноименной пьесе Франка Ведекинда. Название отсылает к древнегреческому мифу о первой женщине, созданной Зевсом в наказание людям, которым Прометей даровал похищенный с Олимпа огонь. Открыв ларец, данный ей богами, Пандора выпускает на волю всевозможные беды, ставшие с тех пор частью человеческой жизни. Подобно героине мифа, сыгранная Брукс девушка Лулу приносит несчастья всем, кого с ней сталкивает судьба. Но, в отличие от типичных femme fatale, Лулу делает мужчин несчастными не из корысти и расчета, а поддаваясь импульсивным желаниям. В глазах любовников она остается невинной и бесхитростной девушкой.

Печальный ангел

Мэри Пикфорд

Конечно, зрители хотели видеть на экране не только всевозможных обольстительниц и вертихвосток, но и трогательных, искренних женских персонажей. Девушку, вызывающую сочувствие и жалость. Мэри Пикфорд (урожденная Глэдис Мэри Смит) с первого же появления на экране покорила зрителей своей ангелоподобной внешностью — хрупкая девочка с большими голубыми глазами на миловидном личике и вьющимися золотыми волосами. Когда еще в кинематографе не было титров с перечислением актеров, миллионы американцев запомнили ее, прозвав «девочкой с золотыми кудряшками».

Начав кинокарьеру в 17 лет, Пикфорд зачастую играла несчастных сироток или хорошеньких сорванцов, чьими невинными шалостями умилялись все от мала до велика. В своих мелодраматических ролях Мэри воплощала юных обездоленных героинь, твердо сносящих все превратности судьбы. Взрослые зрители лили слезы над ее злоключениями и, возможно, втайне мечтали удочерить. В 1910-е годы Пикфорд была, пожалуй, актрисой № 1 в мире с огромными по тем временам гонорарами.

При этом молодая звезда выделялась не только внешностью, но и незаурядными актерскими способностями. Как писали тогдашние критики, в отличие от многих других актрис, Пикфорд удается выразить эмоции персонажа одним взглядом, а не экспрессивными театральными жестами.

Лиллиан Гиш

Пикфорд дала старт карьере своей сверстницы Лиллиан Гиш. Именно Мэри познакомила начинающую театральную артистку с великим Дэвидом Гриффитом, одним из пионеров кинематографа. Режиссер тогда искал юных актрис на роль в фильме «Невидимый враг» (1912). Гриффит остался в восторге от кинопроб с Гиш, впоследствии ставшей звездой его главных шедевров.

В «Рождении нации» (1915) она сыграла младшую дочь сторонника северян, конгрессмена Остина Стоунмена, чью семью терроризируют распоясавшиеся чернокожие банды. Героиня Гиш отходит от архетипического образа «девы в беде» — она отважная и рассудительная барышня, несмотря на юный возраст. Именно она защищает своего брата и семью возлюбленного на судилище вероломного Сайруса Линча. В другой революционной ленте Гриффита «Нетерпимость» Лиллиан Гиш предстает в метаобразе женщины, качающей колыбель. Своеобразный лик всеединой Божественной матери, качающей колыбель Времени.

В гриффитовских же «Сломанных побегах» актриса сама придумала и исполнила ставший знаменитым жест: уставшая от побоев отца-пьяницы, несчастная героиня двумя пальчиками приподнимает уголки рта и так пытается выразить невозможную для нее улыбку.

Как и Пикфорд, Гиш сыграла десятки сентиментальных ролей — ее героинь бросали, унижали и обольщали, но она оставалась на экране символом нравственной чистоты. Обеих актрис объединяет и невероятная киногеничность — без искусственных ухищрений каждый кадр с ними волшебным образом превращался в кино.

Русские кинодивы

Вера Каралли

Отечественных звезд немого кино трудно отнести к какому-то определенному амплуа. С одной стороны, их героини подобно роковым женщинам Голливуда и Европы сводили мужчин с ума, с другой — в них не было свойственных вамп корыстного расчета и неприкрытого эротизма. Российские красавицы скорее сами были жертвой соблазнителя. Была легкомысленность девушек-флэпперов, но само амплуа — детище «джазовой» Америки 1920-х годов. Не было в них и нарочитой невинности героинь Пикфорд и Гиш.

Одной из первых отечественных кинозвезд была Вера Каралли. В кино она пришла из балета, была примой Большого театра. Собственно, в главных своих фильмах она, как правило, и играла балерин. Ее хрупкие, метущиеся героини сколь прекрасны, столь и несчастны.

Вот в картине Петра Чардынина «Хризантемы» (1914) персонаж Каралли, молодая балерина Вера, влюблена в молодого человека, погрязшего в долгах. Чтобы поправить дела, юноша бросает девушку ради богатой вдовы. Не в силах вынести предательство любимого человека, Вера во время очередного спектакля принимает яд. В фильме того же Чардынина «Ты помнишь ли?» уже героиня Каралли уходит к молодому любовнику от старого мужа. В конце она хочет вернуться к пожилому супругу, но слишком поздно — от горя бедняга застрелился. Темы первых отечественных мелодрам были неизменны: неравный брак, супружеские измены, ревность и безответная любовь. И почти всегда эти кипящие страсти заканчивались трагическим финалом. За актрисой закрепился образ яркой богемной женщины, больше всего любящей свободу.

Каралли как балерина в большинстве фильмов исполняла еще и танцевальные номера. Танец главной героини играет огромную роль в декадентской трагедии Евгения Бауэра «Умирающий лебедь» (1917). Сыгранная Каралли балерина Гизелла всю боль от безответной любви в некоего Красовского сублимирует в танце. В амплуа умирающего лебедя ее и замечает сходящий с ума художник Глинский. Он отчаянно хочет запечатлеть на картине образ смерти и предлагает Гизелле стать его натурщицей. Когда возлюбленный отвечает девушке на чувство, скорбь на ее лице сменяется радостью. Заметив эти перемены, Глинский убивает балерину — смерть опять от него ускользнула.

Эстетская картина Бауэра считается одной из вершин кинематографа Российской империи в том числе из-за игры Каралли. Первые отечественные кинокритики отмечали, что актриса «полна чарующей обаятельной грации».

Сильной стороной Каралли была редкая для дореволюционных актрис невероятная пластика. Ее успех стал толчком к появлению в российском кинематографе и других балетных артистов.

Вера Холодная

Затмила популярность Каралли и других актрис Российской империи Вера Холодная (Левченко). Ее кинокарьера продлилась всего пять лет, но и этого времени ей хватило, чтобы стать объектом поклонения. Открытки с ее изображением разлетались по всей стране как горячие пирожки, а зрители буквально штурмовали кинотеатры, пытаясь попасть на фильм с участием Холодной.

Даже современники не могли ответить, почему именно Вера Холодная стала лицом молодого отечественного кинематографа. Многие тогдашние критики отмечали, что едва ли игру актрисы можно было назвать выдающейся, но люди всё равно шли именно на нее. Она не имела театральной школы в отличие от опытных коллег вроде Ольги Гзовской или Алисы Коонен. Но, возможно, именно в этом и кроется секрет Холодной. Обладая врожденной киногенией, она умела использовать все возможности нового искусства. Ей посчастливилось оказаться в нужное время в нужном месте и, что самое главное, быть к этому готовой.

Критики и зрители, в том числе большой поклонник актрисы Александр Вертинский, отмечали, что даже в, казалось бы, самых проходных ролях от Веры Холодной исходит притягательная загадочность. Она оставляла зрителям возможность самим додумывать ее в общем-то несложные образы.

Вот в «Детях века» (1915) Холодная в роли легкомысленной кокотки бросает мужа — мелкого банковского служащего — ради богатого поклонника. Погоня за роскошной жизнью заканчивается трагически для ее героини в драме «Молчи, грусть, молчи» (1918). В «Истерзанных душах» персонаж Холодной, наоборот, хранит верность возлюбленному и даже спасает его от каторги. Эти и подобные фильмы с участием звезды не отличались особой психологической глубиной, но погружали зрителя в иллюзорный мир далеких и в то же время знакомых страстей.

Вера Холодная всего на два года пережила Октябрьскую революцию, скончавшись в 26 лет от «испанки». Но ее слава не увядала в стране и после смерти. Она оставалась для зрителей символом ушедшей эпохи. По крайней мере, до тех пор, пока советский кинематограф не создал своих героев и звезд.