«Новая волна» Ричарда Линклейтера: Молодой Годар

В российских кинотеатрах можно посмотреть «Новую волну» Ричарда Линклейтера. Это не только остроумный фильм о съемках «На последнем дыхании» Жан-Люка Годара, но и любовное письмо всему кинематографу, а также ода всем смельчакам, кто не боится рисковать и связывать свою жизнь с искусством. Мировая премьера фильма состоялась в основном конкурсе Канн, в России драмеди впервые показали на «Маяке» в Геленджике. Рассказываем, почему первая франкоязычная картина Линклейтера может порадовать не только прожженных синефилов, но и всех, кто любит кино и молод душой.

Париж, 1959 год. Пока друзья и коллеги по Cahiers du cinéma уже успели снять по фильму, критик и большой знаток мирового кинематографа Жан-Люк Годар (Гийом Марбек), который сам считает себя гением, только подумывает о дебюте. Пожалуй, последней каплей становится фурор «Четырехсот ударов» Франсуа Трюффо (Адриен Руйар) в Каннах. Годару удается уговорить продюсера и хорошего знакомого Жоржа де Борегара (Брюно Дрейфюрст) дать немного денег на фильм по мотивам криминальной хроники. На главные роли режиссер зовет своего приятеля Жан-Поля Бельмондо (Обри Дюллен) и недавно перебравшуюся во Францию американскую звезду Джин Сиберг (Зои Дойч). И продюсер, и актриса хватаются за голову, глядя на методы работы Годара. Иногда члены съемочной группы просто сидят в кафе и говорят о будущей картине или о том, каким должно быть искусство. Фильм нужно сделать за 20 дней, а постановщик пишет сценарий каждое утро и понятия не имеет, куда придет кино. Режиссер ходит на руках, Бельмондо много улыбается, Сиберг пародирует молодого автора, не снимающего темных очков, — атмосфера на съемочной площадке царит расслабленная. Пожалуй, только Годар рассчитывал получить на выходе шедевр.

В этом году Ричарду Линклейтеру исполнилось 65 лет. К счастью, американский автор и не думает о пенсии. Это уже вторая картина автора за год. В конкурсе Берлинале была представлена «Голубая луна», в Каннах — «Новая волна». В обоих случаях постановщик обращается к реальным деятелям искусств в определенный момент времени. В «Голубой луне» в центре внимания страдающий алкоголизмом поэт-песенник Лоренц Харт, который в 1943 году сидит в нью-йоркском баре в вечер премьеры успешного мюзикла «Оклахома!», который написал его бывший партнер Ричард Роджерс. Карьера Харта на излете. В «Новой волне» подход противоположный: вместо камерного помещения — улицы Парижа, вместо цвета — монохром, вместо музыки — кино, да и Годар находится на взлете. Вместе с «На последнем дыхании» молодой постановщик заявит о себе как о режиссере-революционере, режиссере-экспериментаторе, чьи многолетние поиски повлияют на несколько поколений авторов.

Французская «новая волна» в ДНК Линклейтера с ранних лет. Уже в первых снятых в Техасе картинах, спонтанных и во многом импровизационных, смело работающих с документальной фактурой, заметно влияние ранних работ Годара, Трюффо и их товарищей. В обширной фильмографии американца, кажется, найдется любое кино, нет разве что чистых боевиков и хорроров. Но если всё же пытаться отыскать магистральную линию в творчестве автора из Техаса, время во многих его работах играет важную роль, становится непосредственным участником событий, время в самом широком понимании. Трилогия «Перед…» и «Отрочество» показывают необратимое течение времени и словно бы делают моментальные снимки героев на разных этапах их биографии. «Аполлон-10½: Приключение космического века», «Под кайфом и в смятении» и «Каждому свое» ловят определенный период в жизни персонажей, которому не суждено повториться и который им трудно осознать здесь и сейчас. Про кино Линклейтер уже тоже снимал — у американца есть «Я и Орсон Уэллс» о совсем молодом авторе «Гражданина Кейна», еще до премьеры дебютного фильма. Так что «Новая волна», в любви к которой постановщик признавался не раз, была вопросом времени.

Кажется, ни один кинематографист на свете не может не снять фильм о своем ремесле, о любимом искусстве. Ежегодно выходят новые примеры кино о кино. У Годара было «Презрение», у Феллини — «8 с половиной», у Спилберга — «Фабельманы», у Альмодовара — «Боль и слава», у Линча — «Внутренняя империя», у Тарантино — «Однажды в… Голливуде», у Финчера — «Манк», у Шазелла — «Вавилон». Далеко не всем авторам удается уйти от самолюбования и снимать не о себе, хотя многие картины о собственном приходе в мир кино полны вдохновляющих сюжетов. У Линклейтера нет даже намека на желание покрасоваться. Как впервые оказавшийся в кинотеатре или на съемочной площадке, он любуется магией, из которой рождаются фильмы. Гораздо чаще не благодаря, а вопреки. Главное — не бояться и не опускать руки при первых же препятствиях.

Как и положено любой великой картине, вошедшей в историю кино, «На последнем дыхании» разобран специалистами и любителями на молекулы. Анализу подвергался киноязык Годара со смелыми джамп-катами, нетривиально выбранными ракурсами, панорамными кадрами и спонтанностью событий на экране. Съемки фильма тоже успели обрасти мифами и легендами. Линклейтер не стремится удивить зрителей революционными идеями и придумать принципиально новый подход к восприятию дебюта Годара. Скорее американскому режиссеру интереснее напомнить, что неожиданный актерский дуэт, скромный бюджет, хаотичные партизанские съемки и задумки молодого автора сулили не триумф, а головную боль продюсера и провал. Но вышло всё ровно наоборот. У Линклейтера получается не нудная реконструкция событий, где необходимо знать в лицо каждого персонажа, а попытка уловить свободный парижский дух, из которого родились десятки мировых киношедевров. Киноязык «Новой волны» копирует приемы работы с формой «На последнем дыхании», что может раздражать одних зрителей и восхищать других. Первые скажут, что это калька и фильм о фильме, повторяющий чужие открытия. Другие ответят, что таким образом американец только напоминает о революционности приемов Годара, о следе, который французская «новая волна» оставила на мировом кинематографе, о современности и свежести языка, придуманного 60 лет назад.

Первый франкоязычный фильм Линклейтера — большое любовное послание не только к «На последнем дыхании», но и всему кинематографу. «Новая волна» во многом посвящена Годару. Трюффо, Шаброль, Варда, Деми и другие мелькают на экране, но никак не раскрываются, не умещаются в хронометраж одного фильма. Картина Линклейтера может стать и первой главой в учебнике о великих послевоенных французских авторах, и справочником-путеводителем по именам важного кинотечения. В любом случае трудно не поддаться энергии молодости, которая переливается через экран.