Все фильмы Осгуда Перкинса: от «Февраля» до «Собирателя душ»

Летом только и разговоров, что об Озе Перкинсе. Почему он теперь Осгуд? Откуда режиссер вообще взялся? Уступают ли его фильмы картинам собратьев по жанру — Роберта Эггерса и Ари Астера? Как «Собиратель душ» переосмысляет наследие «Молчания ягнят»? Правда ли Николас Кейдж в образе настолько страшный, что сердцебиение Майки Монро зашкаливало? Постараемся ответить на эти вопросы в рассказе о фильмографии Перкинса.

Кто такой Осгуд Перкинс?

Осгуд Перкинс — выходец из кинематографической фамилии. Его отец — печально известный Энтони Перкинс: актер сыграл одного из самых культовых злодеев в истории кино — Нормана Бейтса из «Психо» Альфреда Хичкока, после продолжил карьеру в ужасах (например, у Тоуба Хупера), а также работал с Сидни Люметом, Кеном Расселом и Анатолем Литваком. Перкинс-старший скончался от пневмонии, развившейся на фоне заболевания СПИДом. Мать канадского режиссера — актриса и модель Берри Беренсон — погибла 11 сентября 2001 года. Она была пассажиркой одного из двух самолетов, врезавшихся в башни-близнецы в Нью-Йорке. Оз с самого детства был на съемочных площадках: его можно увидеть в «Психо 2» (ожидаемо в роли молодого Нормана) или, допустим, в «Блондинке в законе» — он тот самый странный студент на лужайке.

Занявшись режиссурой, Оз с дебютной картины «Февраль» трепетно и нежно рассуждает о сиротстве. Но там, где могли рождаться грустные мелодрамы, автор оставляет отпечаток печали на хоррорах.

Быть может, это заявление прозвучит как диагноз или эпитафия, но пока «Февраль» остается самой проникновенной, неповторимой и трогательной картиной в фильмографии Перкинса. Практически «Оставленные» Александра Пэйна на крови. В конце зимнего семестра не за всеми ученицами католической школы в Брэмфорде приехали родители: Роуз (Люси Бойнтон) и Кэт (Кирнан Шипка) в компании монахинь под убаюкивающий вальс снегопада ждут, пока закончится одиночество — тягучее и тревожное. А откуда-то из мрачной дали к школе пытается добраться Джоан (Эмма Робертс) — немногословная пассажирка, которая нуждается в помощи, но не просит о ней.

Перкинс снял самый грустный и тоскливый фильм об одержимости дьяволом: брошенные девочки, сиротки при живых (или нет?) родителях бродят по опустевшему пансиону, чистят подъездные дорожки, ожидая гостей, ищут внимания и пытаются наладить свою жизнь. Подкупает и трогает не интрига, но то, какой осязаемой и тактильной становится пустота вокруг и в душе. «Февраль» открыл публике Кирнан Шипку, которая затем закрепилась в кошмарном жанре с сериалом «Леденящие душу приключения Сабрины», и раскрыл дьявольский потенциал Эммы Робертс — тоже наследницы актерской фамилии (она племянница Джулии Робертс).

Помимо чутких актерских работ и вдумчиво прописанных героинь, Перкинс одним из первых в волне хорроров, которые потом назовут возвышенными (elevated), в совершенстве овладел ритмикой слоубернера. Техника когда-то зародилась в фильмах Романа Поланского: неслучайно академия «Брэмфорд» называется так же, как и дом в «Ребенке Розмари». «Медленное горение», или даже «неспешное тление», держит ритм в узде до самого финала, часто стремительного и драматичного.

Фильмы Оза Перкинса часто сравнивают со стихотворениями — в обход структурной логики, рыцарь печального образа нарративу предпочитает визуальные и смысловые рифмы, закрученные по спирали сцены и повторение рефренов. «Я прелесть, живущая в доме» — картина, буквально сложенная по стихотворным принципам и практически бессюжетная. Типичный для хоррора троп о доме, захваченном призраками, Перкинс разыгрывает через полупустое помещение, плесень, дуэт двух героинь (Рут Уилсон и Пола Прентисс) и призрак третьей (Люси Бойнтон). В жилище престарелой писательницы переезжает молодая сиделка, которая следит за порядком и то и дело слышит шепот стен. Мисс Лили пытается разгадать, как связана паранормальная активность и книги писательницы, которые читать не хочется — от триллеров становится не по себе.

«Я прелесть, живущая в доме» можно назвать самой специфической картиной Осгуда, которая едва ли имеет шансы понравиться широкой аудитории. Скорее лента представляет собой убаюкивающее и, как всегда, печальное рассуждение о мире мертвых и мире живых, о том, как смерть тянет за собой. Фильм даже можно слушать как радиоспектакль или, наоборот, смотреть без звука как арт-перформанс. Удовольствие редкого профиля, но всё же довольно уникальное в ландшафте хорроров. В интонации и ритме недавно прогремевшая «Нежить» Криса Нэша следует догматам, выведенным Перкинсом.

Вам не показалось: уже с заголовка расстановка сил в сказке братьев Гримм меняется. Теперь история о ведьме в пряничном домике — в первую очередь переживание Гретель (София Лиллис), а не Гензеля (Сэмми Лики). Как гласило предание, детей из-за голода выгнали из дома, старшая отказалась идти в услужение к господину с негосподскими планами, и потому беспризорные оказались в чаще леса.

Оставляя стихотворное построение, Перкинс осваивает сказку как психотерапевтический сценарий, который повзрослевшие дети будут воплощать в жизнь. Разумеется, и внутри картины «Гретель и Гензель» есть свое предание о девочке в розовом капоре, которое руководило Гретель до тех пор, пока она не решилась написать сюжет своей судьбы. Вновь драматургический упор на героинь: ведьма трактуется как образ феминистский и независимый, а потому столь порицаемый в Средние века. Но, помимо работы с сюжетами-напутствиями, в своей самой нарядной картине Перкинс совершенствует визуальную составляющую, сочетая несочетаемое. В гармоничном балансе пряничные узоры сказки вдруг обретают четкие, геометрически правильные формы, а хтонь и хмарь леса соседствует с яркими вспышками неорганического красного и синего. Едва ли «Гретель и Гензель» можно назвать пугающим хоррором, но точно запоминающимся. Именно у сказки, сплетенной по лекалам слоубернера, пусть и догматичный, но всё же счастливый финал об обретении себя в чаще чужих.

«Собиратель душ», вероятно, не до конца вписался в представления, которые транслировала студия Neon через промо-кампанию зрителям: не слишком страшный, не слишком загадочный, местами чрезмерно запутанный. Но в то же время паранормальный детектив идеально встраивается в фильмографию самого Перкинса. К четвертой полнометражной картине режиссер «возмужал» и от игривого и панибратского Оза перешел к Осгуду в титрах, окончательно вышел из инди-сегмента и поработал со звездой «отбитого» жанра Николасом Кейджем.

Агентку Ли Харкер (Майка Монро) после успехов в поимке преступника и интуитивных прорывов, граничащих с экстрасенсорикой, прикрепляют в холодному делу: серийные убийства семей, девочки с днем рождения 14-го числа, ритуальный подтекст и никаких зацепок. Там, где мог начаться детектив, закрученный в стиле Джонатана Демме и Дэвида Финчера, Перкинс вновь остается верен себе и проводит скорее психотерапевтическое расследование наследных сценариев.

Визуально «Собиратель душ» выглядит еще более густым и насыщенным — кадры проносятся вслед за изобретательно очерченной траекторией движения камеры, одиночество Харкер не пугает, но нагнетает неприятную тревогу, которая зудит где-то в груди. А Кейдж явно выбил себе место в пантеоне исполнителей злодеев. И всё же «Собиратель душ» — неспешная и, как всегда у Перкинса, печальная стихотворная композиция, которая перекликается больше с «Февралем», чем с «Молчанием ягнят». Вновь дьявол, который «здесь всегда», находит одиноких сирот и укрывает их своим черным пальто.