Мюзикл «Злая. Часть 2» с Синтией Эриво и Арианой Гранде: Дорога из желтого кирпича в Галаад

В мировой прокат вышла вторая часть экранизации знаменитого бродвейского мюзикла, который год назад наделал немало шума. В основе сюжета и оригинального мюзикла, и кинодилогии «Злая» ревизионистский роман Грегори Магвайра о судьбе Злой Ведьмы Запада из страны Оз. Рассказываем, чего ждать от продолжения.

Мюзиклы не для ленивых. Песни, танцы, музыкальные номера требуют нашей зрительской работы — согласия с этой жанровой условностью или, как это еще называется, «подавления недоверия». Так вот, чтобы его подавить, нам обычно нужна какая-то вменяемая причина — трогательная и волнующая история, которая в эти песни и танцы упакована. Получается, что мюзикл — это всегда только часть жанра. Остальное — кто на что горазд. Вот, например, первая «Злая» старательно прорабатывала старый добрый школьный фильм — с его популярными девочками (Галинда), аутсайдерами (Эльфаба), влюбленностями (Фиеро) и прочими несправедливостями. Конечно, школой там дело не ограничивалось, и к концу фильм резко сворачивал в политическую сатиру, впрочем, не очень успешно: сюжет к тому моменту уже успел распасться на ряд невоздержанных хореографических номеров, и смыслы повисли в нерешимости, как, собственно, и зрители.

Во второй части режиссер фильма Джон М. Чу отказался и от танцев, и от самопародии, за которую в первом фильме отвечали комедийные пассажи Арианы Гранде. Да и история в целом стала серьезнее: героини оставили школу и их взросление резко сменило регистр происходящего на экране. Нам решили показать оборотную сторону формальной красоты мюзикла: что не так в этой блистательной стране Оз? И это сработало. Фильм оказался не только сильно лучше первой части, которой не хватило жесткости, но и сильно ближе к оригинальному одноименному роману 1995 года Грегори Магуайра, который вообще никакой детской аудитории и не предполагал.

Итак, первое, что мы видим — это легендарная желтая кирпичная дорога, которую еще только выкладывают. Более того — выкладывают ее плененные животные, которых используют для рабского труда. Мало того, что социалка на корню убивает желание по этой дороге — как пела Джуди Гарленд — следовать, так сразу после нам показывают ее торжественное открытие: толпа горожан, пафосные речи, заложение последнего кирпича, так хорошо известные нам по новостным репортажам о продвижении того или иного политика. Собственно, этот образ и задает тон всему фильму. Во-первых, в нём здорово выражен контраст визуального и смыслового, который, если задуматься, и есть главный мотив обеих частей — нам и раскрывают на примере Злой о несоответствии внешнего и внутреннего. Во-вторых, стартовая сцена наглядно показывает, что именно упаковал в песни и танцы режиссер во втором фильме — политику. Именно так, мы смотрим не сатиру даже, а самый настоящий, яркий и зрелищный политический мюзикл.

Пусть и не во всём фильме, но на большей его части этот жанр срабатывает. Будто бы набросанный в техниколоровской горячке Мартином Скорсезе, мир фильма полон интриг и злонамеренных главарей, каждый из которых держит жителей Оз не столько в страхе, сколько в неведении, а на деле преследуют только свои личные интересы. Тем, что происходит в стране, озабочена только Злая, но кто ж ее послушает, она же зеленая! Между тем Глинду вербует сам Волшебник и его помощница, она же серый кардинал Оз — мадам Моррибль. Теперь Глинда — эдакий кот Леопольд на госслужбе — прививает населению надежду и всё пытается подружить Эльфабу с Волшебником. В это время сестра Эльфабы, Нессароза, сначала в порыве личной мести отказывает манчкинам в свободе перемещения, а потом и вовсе оказывается жертвой кардинальских козней и погибает под обрушившимся на нее домиком, в котором и прилетает в страну Оз Дороти. Эта сцена не должна быть для зрителей сюрпризом, в «Волшебнике страны Оз» Баума она тоже есть, другое дело, что там, в отличие от фильма, торнадо — всё же самостоятельная стихия, и кара настигает очередную злюку не от руки другой такой же, но по велению природы.

Вообще, не только эта сцена с домиком, но и большое количество деталей по ходу фильма подразумевает, что поработать зрителю придется не только со своим доверием, но и с интертекстуальностью. Для полного эффекта, а точнее даже аффекта, лучше бы пересмотреть и экранизацию 1939 года — «Волшебник страны Оз», и первую часть «Злой», а лучше еще и продукцию выпускающей компании Universal за 1930-е. Тут Чу в своей страсти к продукции категории B может посоревноваться с Гильермо Дель Торо — не зря же в одной из сцен с появлениям Эльфабы он цитирует юниверсаловского «Франкенштейна» 1931-го года. Да и плакаты с изображениями Злой Ведьмы словно срисованы с афиш к фильмам тех же 1930-х. Цитирует Чу и классику, например, чаплиновского «Великого диктатора», и современный хоррор-троп, когда Злая загоняет Волшебника в ловушку и зловеще произносит: «Беги». Даже нынешний «Бегущий человек» Эдгара Райта приходится к слову, потому что строится всё на той же антиутопической конструкции с ядром в виде тщеславного шоумена и его армии — охотников и камер слежения (читай, вооруженных сил страны Оз и летающих обезьян).

Все эти отсылки фильму только на пользу — он насыщается смыслами и усложняет коннотации вокруг заглавной героини, которая сама по себе произвести их просто не в состоянии: все ее активистские старания и мытарства в борьбе за справедливость обычно довольно бестолково заканчиваются душещипательной сценой в обнимку с дорогой подругой Глидной. И хотя музыкальные партии героинь, порой по-оперному сложные, заслуживают только восхищения, своей слаженностью они, увы, идут вразрез со всем тем сломанным миром, который так удачно удается выстроить Чу. Как будто бы только в пении и можно спастись, но оно, как любой музыкальный номер, не вечно.

Позиция Глинды не лучше. Героине Гранде во второй части отведено огромное количество экранного времени, тонких переживаний и даже несколько сознательных поступков, но всё же и она себя как добрую волшебницу полностью дискредитирует — идет на сговор с тираническим самодуром, становится полноценным и успешным политическим инструментом, и, даже решив стать на путь истинный, продолжает работать в заданной логике «улыбаемся и машем». Правда в фильме появляется важная деталь, которая здорово очеловечивает Глинду: оказывается, за ее улыбкой прячется не беспечность и даже не наивный оппортунизм, но травма детства. И всё же никакая справедливость не торжествует, мыльный пузырь как буквальная метафора существования Глинды в стране Оз никуда не пропадает. Глинда остается в своем собственном непроработанном паттерне и политический паттерн не изменяет, хоть нас и убеждают в обратном через финальный песенный дуэт Глинды и Эльфабы.

Чу мастерски проводит нас по дороге из желтого кирпича, показывая, как яркие техниколоровские цвета — а именно ими прославился «Волшебник страны Оз» 1939-го — превращаются в тоталитарный цветовой код «Рассказа служанки». И всё даже работает, пока политическое не смешивается с мелодраматическим. И тут, вместо разрешения ситуации, мы получаем кучку обеспокоенных участников, а скорее даже участниц, которые в лучшем случае выглядят как полные идиотки, в худшем — как запутавшиеся в собственном вранье лицемерки. Возможно, если бы Чу вспомнил еще об одном фильме, тот бы ему подсказал верное финальное решение, но никаких прямых отсылок к «Шреку» в «Злой» так и не последовало. А зря.