Синдром Антуана Дуанеля: Как растут герои на экране

Этим летом исполняется 10 лет «Отрочеству» Ричарда Линклейтера, а ровно 65 лет назад на экраны вышли «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо. Воплотивший Антуана Дуанеля Жан-Пьер Лео отметил 80-летие 28 мая. В честь круглых дат размышляем об уникальном кинофеномене, когда на наших глазах из ребенка во взрослого превращается и герой, и сыгравший его актер.

65 лет назад фильм «Четыреста ударов» получил приз Каннского фестиваля за лучшую режиссуру. Это был первый фильм, снятый молодым кинокритиком Франсуа Трюффо вообще, и первый фильм, в котором появляется альтер эго режиссера — Антуан Дуанель. Взрослеющего героя можно увидеть в следующих фильмах Трюффо: «Антуан и Колетт», «Украденные поцелуи», «Семейный очаг», «Ускользающая любовь». Во всех случаях роль Дуанеля исполнил непрофессиональный актер Жан-Пьер Лео.

Творческий союз Трюффо и Лео, продлившийся более двадцати лет, конечно, не первый в истории долгосрочный тандем режиссера и актера. Так, шекспироведы считают, что великий драматург создавал свои пьесы для одного главного актера (Ричарда Бербиджа, по совместительству владельца театра «Глобус»), который старел вместе с шекспировскими героями. Если задуматься, это очень логично: совсем юный Ромео, немного повзрослевший Гамлет, Макбет в самом расцвете сил, а потом — король Лир и Просперо на самом закате. Так, еще в XVI веке был зафиксирован прием, которым активно пользовался Трюффо, а за ним и другие постановщики (если задуматься, один из самых ярых поклонников французского режиссера, Вуди Аллен, бесконечно снимаясь в собственных фильмах, тоже показывает нам такую динамику).

С годами трудный подросток Антуан Дуанель, конечно, взрослеет, но в чём-то остается прежним: донжуаном, авантюристом и вечным мальчишкой, не способным закончить порученное дело и быть примерным семьянином, но не теряющим при этом надежды встретить любовь, которую так отчаянно ищет все пять фильмов цикла. История взросления в динамике — это, конечно, не только о герое, но и об авторе. Трюффо отмечал, что актер, выбранный им на роль Антуана Дуанеля по объявлению, был очень похож на него в детстве, а сюжеты фильмов довольно автобиографичны.

Новый герой кино, дерзкий подросток — такой же бунтарь, как и сам режиссер, возможно, впервые использующий свободную камеру и живые уличные съемки, ставшие фирменным знаком фильмов «новой волны». Французское выражение «четыреста ударов» отсылает и к Антуану Дуанелю, чьи поступки всё время находятся на грани приличия, и к Франсуа Трюффо, часто пытающемуся эту грань перейти, будь то содержание или форма. Сама камера порой будто стремится за пределы кадра, вовлекая в него смотрящих фильм: например, в сцене с аттракционами, когда у внимательного зрителя голова идет кругом не меньше, чем у героя.

Для современников цикла Трюффо Антуан Дуанель взрослел вместе с ними, как вместе с кем-то взрослели герои экранизаций романов о Гарри Поттере. Франшизы позволили повзрослеть героям-подросткам некоторого другого жанрового кино, от «Малыша-каратиста» до персонажей хорроров «Чаки», «Пятница, 13-е», «Хэллоуин». Еще более наглядно это представлено в школьно-семейных ситкомах вроде американской телеклассики «Спасенные звонком», где растет целая куча детей, или «Счастливых днях», где играл будущий режиссер Рон Ховард. Яркий пример из современной мультипликации — «Время приключений»: когда у озвучивавшего Финна актера Джереми Шэды сломался голос, создатели не заменили мальчика, но позволили герою расти вместе с ним.

Отдельно стоят документальные проекты, начиная с британского «Up!», отечественной версией которого стал долгострой Сергея Мирошниченко «Рожденные в СССР». Взросление в этих фильмах показано на фоне политических и социальных изменений, но сложный исторический фон не мешает героям влюбляться, мечтать и жить. И быть недовольными, что за ними так пристально наблюдают. Зрители всё еще надеются на очередную серию «Рожденных в СССР», в которой героям должно исполнится уже 42 года, и проект, безусловно, оказал влияние на современное авторское кино. Интересно, что Мирошниченко помогал с созданием документального фильма Никиты Михалкова «Анна от 6 до 18», где тот запечатлел взросление собственной дочери: та, как и Жан-Пьер Лео, не могла не стать актрисой. Этот случай приближается к мечте Андрея Тарковского запечатлеть время целой жизни на кинопленку. Мечте, к воплощению которой вплотную подойдет Ричард Линклейтер.

Спустя 55 лет после выхода «Четырехсот ударов» американский режиссер Линклейтер выпускает фильм «Отрочество», съемки которого велись почти десятилетие. Это масштабная (почти эпическая) история взросления американского мальчика Мейсона: в начальной точке повествования ему около шести, а в конце — восемнадцать лет. Все эти годы смонтированы в один средней длины художественный фильм: такого шанса не было ни у Трюффо, ни у его современников.

В «Отрочестве» режиссеру действительно удается поймать мгновения, показать, как у героев развиваются не только черты лица и тела, но и характеры, суждения, идеи. Например, у Мейсона явные проблемы с завершением дел, его любимый ответ на все вопросы — «почти», и он боится осуждения и контроля разгневанных мужчин, которые случайно оказываются на его жизненном пути: маминых мужей, учителей, начальников. При этом герой — вдумчивый и внимательный. Мейсон замечает любые симпатии своей мамы, кажется, еще раньше нее самой или отмечает, как папа повзрослел достаточно, чтобы купить наконец семейный автомобиль (но забыл при этом о старом обещании, что очень обидно).

Как чувствовать время в «Отрочестве», история которого не маркируется датами и числами? По прическам героев, по частям того же «Гарри Поттера», которыми зачитывается Мейсон, по именам президентов. И по тому, как взрослеет самый любимый мальчишка режиссера, — нет, не главный герой, а его отец, которого играет Итан Хоук, снявшийся в восьми фильмах Линклейтера и уже подписавший контракт на девятый. Началось всё с европейской трилогии о Джесси и Селин (Жюли Дельпи), куда входят фильмы «Перед рассветом» (1995), «Перед закатом» (2004) и «Перед полуночью» (2013), к тому же эта пара героев появляется в анимационном фильме Линклейтера «Пробуждение жизни» (2001). Сценарии фильмов создавались при активном участии актеров, включавших в них реальные истории из жизни и много личного, как и при создании фильма «Отрочество».

Временные промежутки, охватываемые фильмами Линклейтера, всё расширяются: если «Отрочество» снималось 12 лет, а события европейских фильмов режиссера охватывают больше 18 лет жизни одной и той же пары, то сейчас Линклейтер работает над фильмом «Мы едем, едем, едем», съемки которого должны занять 20 лет.

Безусловно, Хоук — самый главный актер автора, персонажи которого почти всегда автобиографические проекции режиссера, как и в случае с Трюффо и Дуанелем. Одна из первых идей Джесси — создать фильм о реальной жизни разных людей в разных точках мира, и это очень линклейтеровская мысль. У героя Хоука в последней части трилогии есть двойняшки, как и у самого режиссера, который, кстати, тоже собирался стать писателем, как и его альтер эго Джесси.

Ключевым этапом в жизни героев трилогии тоже становится детство. Джесси и Селин постоянно рассказывают друг другу, какими они были детьми, какие разные с родителями у них воспоминания об одних и тех же моментах, как они могли сразу почувствовать вранье и как взрослые превращали любую мечту в четкий практический план, тем самым разрушая ее. Но они всё равно помнят детство как волшебное время, а Джесси и вовсе считает, что он всё еще 13-летний мальчишка, который не умеет быть взрослым, а притворяется. «Я связалась с американским подростком», — говорит Селин восемнадцать лет спустя, потому что некоторые вещи не меняются.

Подросток, конечно, один из главных героев и одна из главных загадок американской культуры, начиная с «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и заканчивая эпическими романами Джонатана Франзена, с которым очень часто сравнивают «Отрочество» Линклейтера. Действительно, влияние семейных саг Франзена на этот кинотекст очевидно: его интересуют те же семьи Среднего Запада США, те же философские разговоры о политике и корпорации как фон для взросления детей и постепенно разваливающихся отношений.

Объединение, удивительное чудо общения — это то, что роднит Линклейтера и Льва Толстого, у которого тоже есть свое «Отрочество». Классик также постоянно исследовал самого себя и наделял героев чертами своего характера, биографическими деталями. К русскому автору режиссер иногда отсылает прямо: так, в фильме «Перед полуночью» во время обеда героя спрашивают: «Вот ты, писатель, что бы ты почувствовал, если бы компьютер написал книгу лучше, чем „Война и мир”?». Вообще, делая героя европейской трилогии писателем, режиссер, конечно, связывает его и со своими любимыми авторами и текстами.

Естественным образом, обращаясь к теме взросления, режиссер «Отрочества» оказывается на территории, уже знакомой зрителю по фильмам Трюффо, но он и сам на этой территории уже бывал. «Перед закатом» — еще больший оммаж французскому классику «новой волны», потому что в кадре — улицы его любимого Парижа, зачастую те же места, по которым гуляют герои «Четырехсот ударов», это город, о котором Селин сочиняет песни и в котором Джесси решает остаться навсегда, таким образом подтверждая свою созвучность Антуану Дуанелю.

Парадоксально, но, показывая с помощью одного и того же актера динамику взросления, и Трюффо, и Линклейтер также показывают очевидную их статику: во многом герои взрослеть совсем не собираются, а остаются вечными питерами пэнами, мальчишками в душе, и в этом их неоспоримое очарование. В конце фильма «Отрочество» в несколько сбивчивых по понятным причинам фразах звучит очень важная идея: не мы ловим момент, а момент ловит нас. И момент точно всегда захватывает режиссеров, снимающих фильмы о вечном и мимолетном «сейчас».