Руководство на грани нервного срыва: Почему не стоит пропускать «Киностудию» о внутренней кухне Голливуда

На Apple TV+ большая премьера, которая способна растопить сердце любого синефила. И чем сильнее ваша любовь к кино, тем больше будет ощущение, что вы с создателями «Киностудии» говорите на одном языке. Рассказываем, каким получился производственный ситком Эвана Голдберга и Сета Рогена.

В один прекрасный день продюсер Мэтт Ремик (Сет Роген), всё еще с юношеской горячностью влюбленный в кино, получил работу мечты: генеральный директор Гриффин Милл (Брайан Крэнстон) без лишних расшаркиваний уволил президента студии и наставницу Ремика Пэтти Ли (Кэтрин О’Хара) и поставил Мэтта у руля. При этом Милл четко задал направление — рулить нужно в сторону большой прибыли, а не большого искусства. Но Ремик, солидный мужчина средних лет, всё еще, как в Деда Мороза, верит в арт-блокбастеры или хотя бы в то, что каждый его проект будет по меньшей мере как «Однажды… в Голливуде». Очень скоро ему придется осознать, что «Однажды… в Голливуде» с продюсерами случается лишь раз за всю карьеру, а трэшовые фильмы про зомби и крепкие боевички — ежедневно. И это лишь первое в длинной череде разочарований.

«Киностудию» стоило бы переименовать в «Трудно быть боссом» или еще лучше — в «Незнайку в Солнечном городе». Новоявленный директор в исполнении Рогена, даром что давно в профессии, демонстрирует очаровательную наивность в рабочих вопросах: он не может проститься с мечтой о новом Золотом Голливуде, пасует перед своими кумирами и перед принятием любого неудобного решения ведет себя, как нашкодивший щенок. Он боится сказать Рону Ховарду, что последние 45 минут фильма вымученные, скучные и лишние, заявляется на съемочную площадку к Саре Полли и дубль за дублем портит сложный длинный кадр на закате, врет, льстит и из кожи вон лезет, чтобы стать своим в тусовке, с которой в силу своей должности вынужден держать дистанцию. Ремик называет самым счастливым днем в своей жизни не тот, в который его повысили, а тот, в который Мартин Скорсезе пожал ему руку, а Шарлиз Терон пригласила на вечеринку.

«Киностудия», все эпизоды которой придумали и сняли Эван Голдберг и Сет Роген, — вещь, безусловно, смешная, задорная и очень пижонская. Создатели наряжают каждую серию в один из голливудских жанров, щеголяют длинными планами и хвастаются знанием жанровых канонов сюжетосложения. Вишенкой на красивом торте выступают пара-тройка звездных камео в каждой серии, которые тоже не простое украшение. Все они сюжетно обоснованы и вместе с непрекращающимся неймдроппингом создают ощущение, что вымышленный мейджор Continental Studios не менее реальный, чем Disney.

Несмотря на обширную историю жанра «кино о кино» (даже за последние полгода вышли «Франшиза» от HBO и «Студия сновидений» на Disney+), больше, чем на другие образцы голливудского самолюбования, «Киностудия» похожа на сериал «Офис». В существовании киношников по Голдбергу и Рогену хватает «офисного» абсурда и бессмысленности, а харизматичному лидеру подыгрывают не менее колоритные и комичные члены его команды: продюсеры Сэл (Айк Баринхолц) и Куинн (Чейз Суи Уондерс), которые грызутся не меньше, чем Дуайт и Джим, и эксцентричная специалистка по маркетингу Майя (Кэтрин Хан). Последняя — настоящая фурия — своей бешеной энергией затмевает всех в кадре, даже Незнайку-Рогена. Хотя энергии в этом офисе никому не занимать. Комичными всех до единого делают непомерные амбиции, которые то и дело перемалываются, попадая в жернова между эгоцентричными творцами и не менее категоричным Самым Главным Боссом. Команда Ремика вынуждена продолжать возводить кино, как вавилонскую башню, несмотря на хаос, возникающий из-за того, что они явно говорят с создателями на разных языках.

Иронизировать и даже издеваться над голливудскими «пиджаками» не ново, но есть в «Киностудии» не только пижонская киношная эстетика и жонглирование жанрами — создателям удалось передать не так часто облекаемую в слова и образы шизофреничность отрасли, которая находится в конфликте сама с собой. В кино приходят по большой любви, а потом оказывается, что любовь эта (если речь идет о Голливуде) должна существовать по законам рынка. Мелкие и не очень функционеры создают здесь звезд, которым сами же потом и поклоняются, мучаясь от того, что невозможно быть начальником и фанатом одновременно. Получая в конце концов возможность решать, какой фильм запускать в производство, а какой нет, эти влюбленные в кино люди вдруг обнаруживают, что не приблизились к кумирам, а наоборот, оказались навсегда от них отрезаны невидимой стеной. Но эта самая неразделенная, невозможная любовь и является мощным и вечным двигателем киноискусства.