Переодевание Кларка Кента: Как Супермен оказался в эпицентре фанатской войны

В международный прокат вышел «Супермен» Джеймса Ганна. Разбираемся, почему споры вокруг нового фильма получились такими острыми, как режиссерская интонация влияет на восприятие блокбастера и почему именно «Супермен» вновь стал причиной фанатской битвы.

Задолго до релиза супергеройский блокбастер запустил в Интернете полномасштабную фанатскую войну. Одни по-прежнему скорбят по Генри Кавиллу и требуют вернуть кинокомиксы времен Зака Снайдера. Вторые, напротив, рады, что DC Studios наконец отказалась от мрачного прочтения комиксов. Раньше смена Супермена происходила внутри одной франшизы, без тотальной перезагрузки. Сейчас — новая глава, новый стиль, новое лицо. И, конечно, новая волна вражды. Обзоры, сравнения, комментарии, ревью-бомбы — градус дискуссий вокруг «Супермена» давно вышел за пределы кинокритики. Чем резче контраст, тем токсичнее разговоры.

Свет и тень: Ганн против Снайдера

В «Человеке из стали» Зак Снайдер показал Супермена как темного, серьезного и реалистичного персонажа. Его Кларк Кент — депрессивный полубог, находящийся в вынужденном одиночестве. Кал-Эл в исполнении Кавилла — не герой, а чужак, христоподобный спаситель, наблюдающий за людьми с высоты. Его человечность — скорее слабость, чем сила. В фильмах Снайдера Супермен не улыбался, не шутил и почти не спасал «простых смертных». Он разрушал города, выполнял особо опасные миссии и решал судьбы планет.

Джеймс Ганн перевернул концепцию «Супермена» с ног на голову. Его Кларк Кент — прежде всего человек. Он может запинаться, спасать белок, переживать за чужое несчастье. Мир Ганна — яркий, ироничный, полный монстров и выразительных сайдкиков. Новый «Супермен» похож на оживший комикс, он не скрывает своей наивности, но всегда остается честным со зрителем. Ганн не боится показаться нелепым, потому что в его комедии много душевности. Сочетание доброты и неловкости делает его Супермена живым и трогательным. Снайдеровский герой возвышается над миром, от отделен от общества и не обязан быть «одним из». У Ганна всё наоборот: человечность Супермена становится его суперсилой. Он просто добрый парень с фермы, который хочет жить по справедливости.

После своего назначения новым главой DC Studios Ганн прямо заявлял, что разрывает все связи с предыдущей вселенной кинокомиксов. Тем не менее он назвал ситуацию с Генри Кавиллом «неприятной» и признал, что было «несправедливо» внезапно сообщить актеру, что тот больше не Супермен. Кто знает, не исключено, что версия Кавилла еще вернется, — во вселенной Ганна всё возможно.

Важно понимать: обе трактовки «Супермена» были основаны на комиксах. Просто раньше на экране доминировал один взгляд, теперь — другой. В комиксах DC десятилетиями сосуществовали разные Супермены: от почти карикатурного героя Золотого века до морально сложных версий 80-х и 90-х. Снайдеровская версия «Супермена» была ближе к аркам комиксов Kingdom Come и Red Son, где герой представлял собой воплощение силы и морального конфликта. Ганн же пошел в сторону All-Star Superman Гранта Моррисона, где Супермен — сама доброта и доблесть. Этот сдвиг важен, ведь он меняет не только тон фильма, но и отношение зрителя к герою. Именно этот факт стал раздражителем для старых фанатов DC. Новый Супермен для них оказался слишком теплым, слишком человечным. В ход пошли мемы, обидные прозвища, «слей»-эдиты с Коренсветом и монтажи, высмеивающие образ. Кажется, речь идет уже не о фильме, а о личной обиде.

От мифа к человечности: как Супермен вошел в эпоху метаиронии

Зак Снайдер работал с архетипами. Его Супермен — герой трагедии, античный полубог, отстраненный, непоколебимый. Джеймс Ганн выбрал противоположный вектор: он интегрирует в супергероя поп-культуру, чувство юмора, оставляет его живым. Один требует серьезности. Другой — добра и эмпатии. Снайдер говорит языком эпоса, Ганн — языком комикса, который он явно любит. Именно в смене тональности и заключается ключевой конфликт старого «Супермена» и нового. Снайдера в свое время упрекали в мрачности, его Супермен красиво страдал на фоне разрушенных городов. Ганн, напротив, строит образ главного героя на открытости и эмоциональной доступности. Обозреватели писали, что его Супермен стал ближе к зрителю. Так, в одной из сцен Кал-Эл смотрит в глаза защитникам правопорядка и спрашивает: «Это действительно нужно?» — момент, который напоминает о реальной проблеме полицейского произвола и добавляет достоверности. Супермен не борется, не гневается — он действительно переживает. В финале герой выражает любовь к обыденному: к окружающим его людям, к псу Крипто. Ганновский Супермен не ставит себя выше людей, он хочет быть среди них. Именно это делает его версию актуальной. Как писали критики: «Самая потрясающая часть истории Супермена заключается в том, что он искренне заботится о своем псе. Или просто хочет быть рядом с обычными людьми». Смена настроения «Супермена» ощущается даже в массовке. У Снайдера люди спасаются от взрывов, прячутся в ожидании чуда. У Ганна — достают телефоны, снимают, переживая за супергероя как за любимую футбольную команду. Реакция изменилась. Так же как и запрос: с дистанции мифа — на сопричастность и эмпатию.

Режиссер формирует настроение фандома

Разные подходы Ганна и Снайдера породили волну фанатских столкновений. Хотя сами режиссеры отлично ладят — Ганн, например, консультировался со Снайдером по поводу костюма Супермена. Для фанатов Снайдера режиссерские версии «Человека из стали» и «Лиги справедливости» стали символом «настоящего» видения истории Супермена. Многие с самого начала встретили Ганна враждебно, припоминая ему марвеловское прошлое и низкорейтинговые комедии студии Troma. Его Супермен им кажется «не тем богом». Но он не должен им быть.

«Супермен» отлично показывает, как стиль режиссера задает настроение всему фандому. Кинокомиксы Снайдера провоцировали зрителей к мрачным размышлениям, каждый должен был выбрать свою сторону и отстаивать ее до самого конца. Фильмы Ганна дружелюбны к миру, и фандом это отзеркаливает. Люди выходят с сеансов нового «Супермена» воодушевленными, записывают видео, где говорят, что им хочется «быть добрее». В Сети запустили флешмоб, в рамках которого вдохновленные псом Крипто фанаты забирают собак из приютов — таких же странных, неидеальных, но верных. Напомним, что прототипом Крипто является дворняга Ганна по кличке Одзу, названная в честь японского режиссера Ясудзиро Одзу.

Любой фандом объединяет общее представление о персонаже. Любое иное прочтение будет восприниматься крайне остро. К «Супермену» Снайдера Америка также привыкала очень долго. С 1938 года Кал-Эл был встроен в культурный код страны как символ бескорыстной веры в добро. Снайдер же сделал его аутсайдером, божеством, трагическим героем. На Западе такое прочтение поначалу вызвало отторжение. В странах СНГ многие впервые увидели Супермена именно в «Человеке из стали». И приняли его как единственно возможного. Именно это спровоцировало «тяжелый» прием версии Ганна.

Тем более что «темная волна» кинокомиксов DC пришла не из ниоткуда. Ее запустила трилогия Кристофера Нолана о Бэтмене — приземленная, мрачная, реалистичная. Нолановский подход стал эталоном нового тона вселенной DC. Нолан был продюсером «Человека из стали», он привнес в блокбастер всё то, что отличало его трилогию: серые пейзажи, сложные сюжетные арки, внутренний конфликт главного героя. Это видение резко контрастировало с эксцентричными супергеройскими фильмами Тима Бёртона и Джоэла Шумахера. Нолан всё перевернул, а Снайдер продолжил.

Когда герой становится частью тебя

Психологи называют этот процесс нарративной идентичностью. Это когда вымысел становится частью реально существующей личности. Чаще всего прием работает, если человек взрослел на определенных фильмах и находил в них эмоциональную опору. По этой причине смена актера или тона истории иногда воспринимается как личное оскорбление. Поклонники Генри Кавилла защищают не столько персонажа, сколько фрагмент собственной юности, ту самую серьезную, мрачную эстетику, с которой они привыкли ассоциировать DC. Сторонники Ганна, наоборот, отстаивают право на перезапуск, на живое, открытое и актуальное кино.

Соцсети лишь усиливают разворачивающийся конфликт. Алгоритмы TikTok, YouTube, Х и других соцсетей поднимают радикальные мнения выше остальных: чем громче заголовок, тем больше охват. Ролики вроде «Почему новый Супермен — провал» или «Снайдер круче?» набирают сотни тысяч просмотров. Так обсуждение кино превращается в битву идеологий. Чем человечнее становится Супермен, тем бесчеловечнее ведут себя фанаты. Фандомы всё меньше обсуждают само кино и всё больше играют в борьбу за правоту. В таких ситуациях канон становится оружием. Правильно выбранный Супермен — не просто персонаж, а маркер принадлежности, почти религия.

Но если отвлечься от интернет-дискуссий и посмотреть на оценки критиков — версия Ганна была принята теплее фильма Снайдера. На сайте Rotten Tomatoes у «Человека из стали» 57 %, а у нового «Супермена» — 83 %. На IMDb зрительский скор 7,1 выступает против 7,6 соответственно. Пользователи «Кинопоиска» также выбирают Ганна: средняя оценка его «Супермена» — 7,2. В то время как «Человек из стали» собрал всего 6,9. На международной платформе Letterboxd всё еще более однозначно: четыре звезды «Супермена» против трех звезд «Человека из стали». Цифры говорят сами за себя. Казалось бы, победа. Но токсичность никуда не исчезла, она просто сменила цель. Теперь стрелы летят не в фильм, а в зрителей, у которых «не тот вкус», «не тот Супермен» и «не та киновселенная».

При этом «Супермен» Ганна стал одним из самых дорогих фильмов DC. Изначально писали, что бюджет блокбастера составил 364 млн долларов, но официально в итоге подтвердили только 225 миллионов (после налоговых вычетов). Это сопоставимо с затратами на «Человека из стали» — от 225 до 250 млн. А вот сборы у нового фильма более чем убедительные. К середине июля «Супермен» собрал 409 млн долларов в мировом прокате, из них 235 млн — в США. Для сравнения: у «Человека из стали» было 668 млн по итогам мирового проката.

Трещины и мосты: а нужен ли выбор?

Всё зависит от вкуса. Если вы хотите мрачную, пафосную, «взрослую» историю о супергерое, который несет бремя власти и одиночества, ваш путь ведет к Снайдеру. Кому нужен яркий, легкий, смешной блокбастер, где супергерой не боится быть добрым, — добро пожаловать к Ганну. В наше время не обязательно выбирать что-то конкретное. Один и тот же персонаж может быть прочитан по-разному — и это не противоречие, а богатство интерпретаций.

Кино развивается, а вместе с ним и фандомы, пусть и с запозданием. Проблема не в героях, а в реакции аудитории: сможет ли интернет-сообщество когда-нибудь принять, что оба Супермена могут быть валидны? Скорее всего, нет. Но, пока зрители спорят, кино живет и говорит со всеми на разном языке. Атмосфера вокруг релиза «Супермена» напряженная, но не безнадежная. Да, есть троллинг, вражда и токсичность. Но есть и диалог. Крупные блогеры и фан-сообщества призывают к адекватности, напоминая, что в центре конфликта находится вымышленный персонаж. Даже фанаты Снайдера выступают за дискуссию, а не бойкот. Ганн, в свою очередь, сам выстраивает мосты с другими фандомами. В его фильме легко читаются отсылки к Кристоферу Риву, цитаты из комиксов, красивые референсы к трилогии Нолана и, конечно же, большая любовь к оригиналу.

Новый «Супермен» — это не попытка понравиться всем, а приглашение к разговору. Ганн не отменяет Снайдера, он предлагает альтернативу. И именно это пугает часть аудитории: те, кто привык к единственной «истинной» версии «Супермена», с трудом принимают существование разных трактовок. Но в этом и суть. Супермен всегда был зеркалом эпохи. Впервые за долгое время в этом зеркале отражается не только сила, но и уязвимость. Новый образ Супермена важен не только потому, что он «добрее», а потому, что он человечнее. В условиях глобальной усталости и тревоги героем становится не тот, кто побеждает мрак, а тот, кто его не выбирает. В этом и заключается «панк-рокерство» Ганна. Оно не в спецэффектах и масштабах сюжетного посыла, а в том, что Супермен способен плакать, волноваться, заботиться. Такой герой не отменяет «божественную» версию Снайдера. Он просто предлагает надежду — как выбор, а не судьбу. И, судя по всему, зрители этот выбор принимают. Нового Супермена тепло встретили: и критики, и интернет-пользователи, и те, кто раньше не следил за DC. Огромное число положительных отзывов, мощные сборы, благодарности за возвращение веры в героя — всё это доказывает, что перезапуск случился не зря.