«Наш сериал понравится зрителям, потому что мало на что похож»: Интервью с Анастасией Мельниковой и Олегом Кириченко, сценаристами оригинального сериала Okko «Калимба»

В Okko вышли четыре эпизода сериала оригинального сериала Okko «Калимба», в котором профессор судебной психиатрии собирает в замкнутом пространстве четырех жертв и четырех преступников. Разумеется, в какой-то момент эксперимент выходит из-под контроля. «Калимба» — дебютный проект сценаристов Анастасии Мельниковой и Олега Кириченко. Поговорили с авторами о любимых персонажах в сериале, зарождении идеи и любопытных ролях как молодых актеров, так и уже давно состоявшихся звезд.

— Как у вас вообще появилась идея «Калимбы»? И с чего всё начиналось?

Олег: Всё началось в 2020 году. Я тогда пытался продвигать свой дебютный полный метр, с которым Настя мне помогала, но случилась пандемия. Все планы тогда, как и у всех, полетели. И после опыта полного метра я Насте предложил писать что-то новое.

Анастасия: А я на тот момент работала на «Стрелке». Это была полноценная работа, на весь день, но пандемия, все переехали по домам — и вот мы остались в замкнутом пространстве. И так пришла идея.

Олег: Да, у нас была не одна идея, их было три. Мы опирались на понятный всем конфликт: преступление и наказание. А из него уже вышли преступники и жертвы. Мы накидали, по-моему, пять идей, переночевали и наутро решили: «Выбираем эксперимент — преступники и жертвы». По-моему, это самое интересное. Так и пошло потом.

Анастасия: Да, хотелось поизучать сюжет, когда люди вынужденно находятся друг с другом в закрытом пространстве: как они себя ведут, что чувствуют и так далее.

— Я правильно понимаю, что, в принципе, всё началось с замкнутого пространства? Преступники и жертвы в одном месте.

Олег: Да, мы понимали, что из-за пандемии все авторы сейчас будут делать фильмы и сериалы про закрытое пространство, никаких уличных съемок. Мы пытались думать наперед.

Анастасия: К тому же меня всегда интересовала психиатрия. Разумеется, я знала про основные эксперименты: про Стэнфордский тюремный эксперимент, про эксперимент Милгрэма и не только. Все эти знания хранились у меня в голове, но у меня не было мысли сделать сериал, например, про Стэнфордский эксперимент. Всё начинается с вопроса: «А что, если…» А что будет, если представить себе такую ситуацию? Например, что нападавший и его жертва оказываются вместе.

— А насколько было сложно реализовать проект? Как долго идея шла до режиссера, до продакшена? Насколько это всё было сложно?

Олег: Очень сложно. Мне кажется, как и в любой профессии, вообще начинать всегда сложно. Первый шаг — самый сложный. Мы начали писать в апреле 2020-го, а сериал вышел в мае 2024-го. Четыре года проект шел до зрителя. И как Настя сказала, когда мы сели писать сценарий, мы оба занимались параллельными проектами. Я по образованию режиссер, я снимал рекламу, у меня были какие-то коммерческие проекты. Настя работала на «Стрелке». Первые семь месяцев разработки проекта мы совмещали его с основной работой. И только в конце 2020-го смогли наконец-то переключиться полностью на него, только чтобы писать и придумывать. Это была, наверное, первая сложность.

Анастасия: Путь проекта осложнялся совокупностью факторов. Первое — мы дебютанты, и нам в принципе нужно было попасть к какому-либо продюсеру. Слава богу, мы попали к Вячеславу Дусмухаметову. Мы из тех, кто никого особо не знает в индустрии. Мы отправляли сценарий по миллиарду раз на все доступные почты. Каким-то чудом среди миллиардов писем спама Слава заметил наш сценарий — и проект запустился. Но это тоже не могло произойти легко, ему же нужно было с нами познакомиться. Сначала мы ему отправили сценарий пилота, потом, поговорив с ним, мы переписывали пилот под скорректированную форму. И так далее и так далее. Это был долгий процесс. И из-за того, что у нас ансамблевый проект, он становился всё больше и больше, масштабнее и масштабнее. Потом появился Фёдор Сергеевич Бондарчук. И запуск осложнялся тем, что нужно было, чтобы все звезды сошлись, все бюджеты, графики.

Олег: Да, это было не быстро, но за счет качества и уровня проекта оно того стоило. Мы сразу же поставили высокую планку. Это был проект, который стоил того, чтобы его четыре года ждать.

— А с какими сложностями вы как дебютанты столкнулись? Какие можете дать советы другим дебютантам?

Олег: Во-первых, скажу, что писать — самая простая часть пути. Может быть, это нам так повезло, потому что Вячеслав Дусмухаметов нас курировал директивно и у него была очень либеральная политика. Он по минимуму нас контролировал, по минимуму микроменеджерил. Он читал, давал какие-то комментарии. В целом у него была такая политика: если всё получается, я не вмешиваюсь, вы пишете. Не было никакого давления или специальных указаний со стороны Okko. И мы писали девять месяцев, писали с большим удовольствием, потому что мы писали то, что хотели. Никто на нас не давил, никакого продюсерского гнета не было. Поэтому я скажу: процесс написания сценария — самый легкий. А самое сложное — это порог входа, вера в то, что ты делаешь что-то не зря, хотя гарантий нет никаких. Повторюсь, мы семь месяцев писали, не понимая вообще, попадет ли наш сценарий в руки продюсера или нет, кто-то обратит на него внимание или нет. Это сумма труда, удачи и каких-то способностей. Ждать, что всё получится, наверное, сложнее всего.

Анастасия: Да, найти в себе мотивацию, не бросить на середине, потому что у тебя работа, у тебя обычные дела, а ты должен заниматься огромной работой с одним процентом вероятности, что сценарий кто-то возьмет себе под крыло, — было сложно. Плюс всегда сложно ждать. Мы с Олегом оба из рекламы, мы больше десяти лет в продакшенах разных. Я продюсер, он режиссер. И в рекламе всё, конечно, побыстрее. Мы вошли в сериальную индустрию с ожиданием того, что если у тебя есть продукт, то есть и сроки. Оказалось, что всё вообще не так, это вообще никак не совпало с нашими ожиданиями. Мы всё время думали, ну как же долго, почему же так долго. Мы привыкли, что ты что-то отправил, прошел один, максимум два дня — обратная связь, процесс сдвигается с мертвой точки. Но надо сказать, что, когда произошел официальный запуск сериала, тогда всё полетело. И мы поняли, что нужно было, чтобы все одновременно сказали: «Да, летим». Вся предварительная работа, по сути, была размазана во времени.

Олег: В общем, отвечая на вопрос: наверное, ждать — самое сложное. Начинающим сценаристам стоит запастись терпением. Ждите, верьте, потому что начинать сложно, действительно сложно.

— Я понял, что пандемия была одним из источников вдохновения. А были ли какие-то фильмы или сериалы, которые на вас повлияли в том, как это должно выглядеть? Может быть, в том, какие персонажи вам интересны?

Олег: Как ни странно, нет. У Насти один из любимых фильмов — «Планета Ка-Пэкс». А мне нравится фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Это синонимичные теме нашего сериала фильмы. Опора на персонажей, на закрытое пространство, на драматургию, на диалоги. Но опоры на какой-то готовый фильм или сериал у нас не было, поэтому проект и получился не самым стандартным. Мы точно понимали, что хотим делать психологическую драму, точно понимали, что также должна быть детективная составляющая. Может быть, от отсутствия ожиданий мы не опирались ни на какой конкретный фильм или сериал. Мы просто писали то, что нам нравилось.

Анастасия: Я добавлю, что действительно у нас не было привычки брать какой-то конкретный референс, меня всегда это пугало. Мне казалось, что зритель умный. Если референс бросается в глаза, то сразу понятно, что тут мало твоего. Никто не назовет это отсылкой, а скажут, что сценаристы украли чужой сюжет. Я очень люблю сериалы, много их смотрю, но память у меня при этом плохая. Поэтому в подсознание уходят миллиарды всего. Я, например, часто сталкиваюсь с такой историей. С момента, как мы написали первые серии, прошло уже четыре года, а я сейчас пересматриваю старые проекты, которые мне нравятся, и понимаю: «Добрый вечер, вот здесь сцена, которую я написала с нуля, из головы, но я понимаю, что уже где-то видела что-то похожее и мне это попалось спустя несколько лет». Так устроен этот процесс. Ты всё равно много всего смотришь, и просмотренное соединяется в новую формацию.

Олег: Но, пожалуй, «Планета Ка-Пэкс» и «Пролетая над гнездом кукушки» больше всего повлияли на наш финальный вариант.

Анастасия: В целом нам интересны невротики и люди с психозами. Обычно зритель больше резонирует на людей с неврозами. Обычно у каждого персонажа есть какой-то невроз, и мы можем увидеть что-то похожее в себе, ведь каждый из нас с этим сталкивается. Мы все тревожные, у нас у всех есть страхи. Но к человеку с психозом вызвать сопереживание гораздо сложнее, потому что эта материя зрителю менее понятна, это опасно, это всегда пугает и отталкивает, это инородно. Как раз таки и в «Планете Ка-Пэкс», и в «Пролетая над гнездом кукушки» авторы вынудили нас, зрителей, влюбиться в персонажей, которые, по сути, сумасшедшие люди. Они проявляют агрессию, они непредсказуемы, но мы всё равно можем им сочувствовать, сопереживать. Мы даже любим их. Для нас это было важно, и эти чувства напрямую относятся к теме, о которой мы говорим в нашем сериале. К теме психических расстройств и к тому, как можно и нужно относиться к людям, которые страдают ментальными заболеваниями.

— Я правильно понимаю, что, когда вы писали сценарий, у вас не было актеров, которых вы представляли в главных ролях? И знали ли вы сразу, что важную роль профессора будет играть большой актер? Сейчас каст кажется звездным, но если смотреть на 2020 год, то ни Константин Плотников, ни Елизавета Шакира, ни Сергей Горошко звездами не были — это всё молодые актеры, взлетевшие за пару лет.

Анастасия: Предметный кастинг, конечно, начинается ближе к запуску, когда всё написано. Ты всегда понимаешь, что у тебя в голове есть какие-то опорные артисты, но точно будут какие-то новенькие, которые только-только взлетают. И здорово, когда кастинг-директору удается понять, что кто-то вот-вот взлетит. Также прекрасно, когда у тебя есть артисты категории А и какие-то новые звезды и вместе они образуют классные дуэты. Конечно, у нас в головах были какие-то артисты, и не всегда одни и те же, для определенных персонажей. Но мы понимали, что, когда дойдет дело до кастинга, ситуация может сильно поменяться. Так и произошло. И мы сразу понимали, что актер на роль профессора будет большой звездой. Мы не сразу представляли себе Фёдора Сергеевича.

Олег: Честно скажу, мы даже не представляли, что Фёдор Сергеевич заинтересуется этим проектом. Поэтому вообще о нём не думали всерьез. Мы очень удивились, когда оказалось, что его проект заинтересовал. Мы стали примерять и поняли в конце концов, что он классно подходит. Он как раз человек, который будет лицом проекта, который дотянется до зрителя. А еще он просто прекрасный артист.

Анастасия: Мне кажется важным, что для него это немножко роль на сопротивление. Мы таким его никогда не видели. Все-таки чаще мы видим его в определенном типаже, в чистой рубашечке, педантичного красавчика, который контролирует всё. Здесь совсем другое. Не знаю, можно ли ответить на этот вопрос без спойлеров, но мы точно можем сказать, что таким мы его еще не видели. У Сергея Леонидовича Гармаша тоже совершенно неожиданная роль, особенно после «Чебурашки». Нам было дико приятно и очень польстило, что он заинтересовался и согласился, потому что он ничего подобного никогда не делал.

Олег: А к вопросу о новых звездах хочу отметить Сергея Городничего. В какой-то момент у нас в Москве закончились артисты, которые были готовы приходить на пробы. Мы поехали в Санкт-Петербург. Во-первых, поклон петербургским актерам, это высокий уровень, они всегда приходили подготовленными. Нас поразил уровень подготовки. Но, возвращаясь к Городничему, мы не писали под Городничего, однако, когда пришел Сергей, мы с Настей сразу сказали, что это наш парень, он должен играть эту роль. На тот момент его никто не знал, и вот сейчас вышли «Цикады», и мы порадовались, что смогли разглядеть в нем этот потенциал. Надеемся, что после этого проекта он взлетит еще выше, потому что парень достойный, очень классный артист.

Анастасия: Когда у нас только начинался проект, первые волны кастингов проводили мы с Олегом. Потом, когда появилась команда, когда появился режиссер, они всё перехватили, разумеется. Дальше уже режиссер корректировал каст по своему видению. Но после наших кастингов какие-то артисты, в том числе Городничий, остались, и мы этому очень рады.

— Как у вас возникла калимба как сюжетный элемент? Я, честно, по своему невежеству гуглил, что это. У нее особенный звук, и, если ты уже знаешь, что это калимба, потом ее точно узнаешь. Может быть, у вас есть какая-то история, как вы к ней пришли?

Анастасия: Прикол этого инструмента в том, что, если ты знаешь, что это такое, ты его узнаешь, но знают его далеко не все. Нам нужна была мелодия, которую ты сначала не замечаешь. Она звучит фоново, но в ключевой момент ты понимаешь, что всё время играло. Мы думали сначала про виолончель, но это всем понятный инструмент. У нас есть друг-оператор, который очень увлекается музыкой. Он круто импровизирует в джазе, играет на разных инструментах. Мы как-то думали, что бы ему подарить, чего у него еще нет. И нашли вот такую штучку. На ней может научиться играть любой человек, потому что есть номерные расклады по нотам. И она так потрясающе звучит, особенно для тревожащихся людей. Это звук, который тебя немножко обнимает, успокаивает, и ты сам себе можешь колыбельную сыграть и расслабиться.

Олег: Когда мы перебирали инструменты, мы вернулись к калимбе. Подумали, что это не так тривиально, не так заезжено, поэтому выбрали ее.

— «Калимба» — это психологическая драма, детектив. Насколько вам легко работалось в этом жанре? Хотите ли вы дальше в нем продолжать или, может быть, был бы интересен какой-то совершенно другой жанр?

Олег: Нам точно было комфортно писать, особенно Насте, потому что Настя очень долго в терапии. И вообще тема людей с особенностями и отношения к ним системы и простых людей нам очень близка и интересна. Настя точно себя комфортно в этом жанре чувствовала, прочитала миллиард книг. Она проводила большие поиски по теме. Я больше отвечал за драму, за основу сюжета. Поэтому в этом жанре нам точно комфортно. Если говорить про другие жанры, я бы сказал, что в России будущее за фантастикой. Мы видим, как заметно улучшилась компьютерная графика в России. Если бы десять лет назад я услышал, что кто-то будет экранизировать братьев Стругацких, я бы сказал, что у нас это невозможно. Сейчас происходит настоящая техническая революция. Я вообще не сторонник чистых жанров, интереснее их стык. Изначально в «Калимбе» была поставлена задача сменить жанр в середине повествования. Ты заводишь зрителя в психологический триллер, он уже привык, расслабился. А потом всё полностью меняется — новые герои, новый жанр, детектив. У сюжета появляется дополнительная энергия. Эта магия на меня всегда действует. Смешение жанров — это очень круто. Я бы сказал, что, кроме комедии, нам всё было бы интересно.

Анастасия: Да, мы любим посмеяться и шутим в компании друзей, но к комедии в текстовой форме относимся с опаской. Это высший уровень. Чтобы писать комедийный сюжет, нужно родиться с определенным складом ума. Еще добавлю, что я лично смотрю всё самое темное, мрачное. Мне всегда мало хороших темных историй. В последнее время все заметили всплеск тру-крайма. И почему-то тру-крайм смотрят в основном девушки. Мне кажется, это наша внутренняя потребность — выработать защитный механизм и подготовиться к тому, что может преподнести внешний мир. Мне кажется, это важно, это своего рода проработка своих страхов, психологическая разрядка. Это нужно зрителю. Я обожаю классические сложные детективы, например по Агате Кристи. Мне очень нравится разгадывать в процессе просмотра загадки. Мы старались забить сериал маленькими деталями, которые могут помочь зрителю построить 25 теорий, которые к концу развернутся в правильный ответ, в финал, который не разочарует. У нас многослойный проект, ввиду ограниченного хронометража далеко не все первоначальные задумки в него уместились. Мы работаем над книгой по «Калимбе», в которую войдет расширенная версия сценария. Мы делаем новеллизацию сериала. Все подсказки, все детали, на которые в сериале либо не хватило времени, либо их можно было пропустить, будут в книжке. Не все линии поместились в финальный монтаж, а их было много. Поэтому если кому-то из зрителей понравится тот или иной персонаж и захочется чуть побольше о нем узнать, то приглашаем всех почитать книгу, которая, мы надеемся, выйдет осенью.

— По первым сериям может сложиться ощущение, что мы будем постепенно знакомиться с каждым персонажем, участвующим в эксперименте, но потом всё меняется. А какой у вас в целом любимый персонаж и почему? Или, может быть, какой персонаж вам ближе, но он необязательно любимый?

Олег: С самого начала моим любимым персонажем был Рома, потому что он самый аутентичный, самый непосредственный. Могу даже провести параллель с сериалом «Друзья». Очень многие называют Джоуи самым любимым героем, потому что у него нет задних мыслей, он что думает, то сразу и говорит. Рома синонимичен в этом плане. Рома всегда был примирителем. По крайней мере, в первых сериях он старается разрешить любой конфликт. И за счет его непосредственности мне было всегда приятнее писать его реплики. Мне казалось, что зритель полюбит его больше всех.

Анастасия: У меня другой любимый персонаж, но Рому я тоже очень люблю. Мы понимали, что это персонаж аутентичный, с прошлым из детского дома. Не знаю, насколько это считывается, но у него много фразочек, которые мы все употребляли в детстве, но они остались в его лексиконе, потому что это, по сути, его единственная форма коммуникации. Он немножечко застрял в тех временах, когда можно было сказать «ни говна, ни ложки» или «темно, как в жопе негра» — все эти ужасные фразы, которые сегодня вызывают испанский стыд. Рома всегда чуть-чуть на грани испанского стыда и чего-то милого, на него приятно смотреть. И когда мы с Олегом писали, с персонажем Ромы было интересно работать. Мой любимый персонаж — это Тома (появляется в пятом эпизоде сериала. — Прим. ред.), потому что в ней, наверное, больше меня самой. В каждом персонаже есть какие-то черты от тебя самого. А Тома мне просто приятна, я бы дружила с такой девочкой. Мне кажется, она прикольная, самодостаточная, нелепая, у нее тоже нет никаких задних мыслей, она бесхитростная. Муж у нее классный, и вообще они оба дурацкие и теплые. Линия Томы, Антона и Лёни тоже в сериале чуть-чуть короче, чем мы ее изначально писали. В книжке будет больше подробностей их отношений, их прошлого. Люблю Тому, она классная.

— Как вам кажется, тру-крайм в России может заиграть новыми красками? В Америке уже часто иронизируют над штампами жанра. Россия будто на несколько лет позади.

Анастасия: Боюсь делать какие-то прогнозы, которые потом не оправдаются. Как мне кажется, тру-крайм в России сейчас уже на пике. У нас есть хотя бы несколько интересных YouTube-каналов, есть увлекательные подкасты. Мне почему-то кажется, что для нас этого достаточно. Тру-крайм никогда не будет ориентирован на массовую аудиторию, а только на нишевую. В России немного не хватает экспертности, подкастеры и авторы YouTube-каналов редко приглашают судебных психиатров и бывших следователей. И никуда не деться от налета 1990-х и 2000-х, потому что обычно разбираются старые дела. Всегда немножечко разочаровывает маньяк. Он оказывается просто не самым умным человеком из маргинальной среды, а мы гадаем, почему же это не директор большой фирмы. Опять всё в плохое детство упирается — били, вырос грустным мальчиком. Мне кажется, сейчас много контента на эту тему. Важно говорить о преступлениях, разбирать их, чтобы понимать вообще, как устроена психика некоторых людей, а мы очень мало чего знаем о психопатах и социопатах. А их, на секундочку, почти 10 % населения. Какие-то из них функциональные и высокофункциональные, а какие-то нет. Наверное, тру-крайм немножко помогает подготовиться ко встрече со злом.

— Буквально в паре предложений расскажите, почему «Калимба» понравится зрителям?

Олег: Я думаю, она понравится зрителям, потому что мало на что похожа. Это основной момент. Можно много говорить про сценарий, про прекрасный актерский состав, прекрасную группу. Все старались, все молодцы. Но мне кажется, что зритель впечатлится, потому что в России прежде ничего похожего не выходило.

Анастасия: Наш проект отличается формой. Насчет содержания не уверена. Но форма точно другая, персонажи, наверное, другие. Она отличается от того, что сейчас выходит. Наверное, это хорошо. Надеюсь. Могу сказать за зрителей, которые похожи на меня, потому что знаю, что мне понравится. Зрители, которые похожи на меня, — им точно понравится детальность и количество слоев, которые постепенно снимаются. Можно строить десяток гипотез. Всегда интересно анализировать события на экране и строить свои версии.

— А что вы смотрите сейчас из фильмов, сериалов? Что читаете?

Олег: Я очень избирательный зритель. Я нового практически ничего не смотрю. У нас в паре произошло прекрасное разделение. Моя библиотека фильмов — это старые советские и американские фильмы. А Настя смотрит всё актуальное, всё современное, поэтому Настя отвечает за всё новое, а на мне база, фундамент. Последнее, что меня поразило, — первый сезон «Очень странных дел». А это было восемь лет назад. Я консервативен — возможно, влияет мое вгиковское прошлое.

Анастасия: Да, у меня есть гигантская заметка, которую можно до бесконечности листать. Там всё, что смотрела. Я выделю два проекта, о которых часто вспоминаю. Это комедийные детективы. Первый — «Убийства в одном здании», второй — «Покерфейс». В «Покерфейсе» здорово переизобрели процедурал, к которому все привыкли. А авторы сериала его возродили, и так классно, так свежо. Потрясающий персонаж, классные коллизии, очень легко и весело смотрится и стильно снят. «Убийства в одном здании» — это вообще сериал, который тебя удивляет каждые три минуты. Можно смеяться в голос, даже если смотришь один. В нем очень много дурацкого, нелепого и классное трио главных героев. Два старичка и миллениалша — выигрышная партия.

Олег: Добавлю еще «Царство падальщиков». Очень крутой. За последний год я ничего лучше не видел, произвел на меня колоссальное впечатление. И фильм «Титан». Он не на широкую аудиторию, безусловно, но я о нем думал еще несколько дней после просмотра.

Анастасия: А если говорить про книги, то недавно я прочитала «Заживо в темноте» Майка Омера — про профайлера Зои Бентли.