От психотерапии до скибиди-туалетов: Звезды «Калимбы» о сериале, страхах и экспериментах

Интеллигентный мужчина в очках подходит к вам и вкрадчивым голосом обещает крупную сумму денег, если вы согласитесь на участие в психологическом эксперименте. В чём подвох? В том, что мужчина не зря подошел именно к вам. Ему нужно набрать две группы людей, и вы идеально подходите. Скорее всего, вы согласитесь, как герои сериала «Калимба». Мы поговорили с Алёной Михайловой, Лизой Шакирой, Сергеем Горошко и Пётром Скворцовым о сериале, психологии, страхах и этике эксперимента и попросили клинического психолога, когнитивно-поведенческого терапевта медицинской компании СберЗдоровье Дарью Михайловну Яушеву прокомментировать душевное состояние персонажей. Заодно мы предложили актерам и актрисам провести ментальную уборку и сфотографировали их в компании разнообразных травм и фобий. Как нам удалось визуализировать психические расстройства? Смотрите и читайте!

Испытуемых восемь человек, делятся они на две группы. Как раз в составе групп главный подвох. Катя (Алёна Михайлова) влюбилась в парня, а он ее обманул. Татьяну (Юлия Волкова) в юности изнасиловали. Андрей (Константин Плотников) потерял жену из-за наркотиков, да и сам еле жив, еще и в долгах. Сергей Аркадьевич (Дмитрий Воробьёв) был солидным человеком, но коротает дни в богадельне из-за несчастного случая. Едва четверка успевает расположиться в подвальном помещении с камерами видеонаблюдения в каждом углу, как прибывают новые поселенцы: Елисей (Сергей Горошко), Нурлан (Джал Ибрагимов), Роман (Пётр Скворцов) и Наташа (Лиза Шакира). Именно они стали причиной несчастий Кати, Тани, Андрея и Сергея соответственно. То есть жертвам придется две недели жить в близкой компании со своими мучителями. За поведением подопытных внимательно следит профессор психиатрии Виктор Мещерский (Фёдор Бондарчук), тот самый интеллигентный мужчина в очках. Если кто-то начинает буянить — получает разряд тока из якобы фитнес-браслета. Уйти до окончания эксперимента можно, но денег не получишь.

Насколько вообще этичен такой эксперимент? Дарья Яушева говорит, что в реальности он не может быть проведен: «Он нарушает принципы этики, требует высоких финансовых затрат и работы группы консультантов с привлечением сотрудников службы безопасности».

Алёна Михайлова (Катя)

Катя пострадала от действий Елисея. Алёна Михайлова находит эту скованную, молчаливую, зажатую и запуганную девушку близкой себе. «Во мне есть такая же часть, которую я, пожалуй, проживаю прямо сейчас». Актриса признается, что недавно завершила отношения, которые длились четыре года, и оказалась в очень непростой ситуации: «У меня не было ни денег, ни угла, я жила у агента. Я вышла в никуда, без предложений какой-либо работы. Это тоже такой эксперимент». Алёна считает свою жизнь «настоящей шоковой терапией»: «Это очень страшно порой, но безумно интересно. Я сама себе устраиваю какие-то эксперименты. Жизнь подбрасывает определенных людей, определенные ситуации на работе. У меня этот эксперимент не прекращается. Этичен ли он? Я не знаю. Я считаю, что действительно нужно идти туда, где больно». Актриса не решается давать другим советы, но считает, что каждому важно двигаться вперед, никогда не останавливаться и ценить ошибки, без них ведь никак нельзя.

Алёна, как и ее Катя, готова на многое ради своего счастливого будущего. «Меня вообще ничего не остановит. Скажут есть землю, я буду есть землю. Важно понять, что ваше счастье зависит только от вас. Не от друзей, не от отношений, не от классной работы, славы или успеха. Все это может быть, но при этом, ты можешь быть совершенно несчастным. Для того, чтобы стать счастливым, нужно стать осознанным человеком, берущим на себя ответственность за свои поступки и за свою жизнь. Чтобы прийти к этому пониманию, нужно пройти через ряд испытаний, ошибок, испытать какую-то боль, в том числе, какие-то неприятные эмоции. И у каждого эти ключи к счастью - свои, и свой путь. И этот путь надо идти, вставать и двигаться». Актриса считает, что к принятию себя и всего мира человек приходит только через боль. Чем больна ее Катя? Диагноз Яушевой: клиническая депрессия, комплексное посттравматическое расстройство (КПТСР). «Высокая чувствительность, неуверенность в себе, стремление быть услужливой, ощущение себя отделенной от других (Катя жалуется профессору, что ей плохо, она старается держаться, но люди ей не близки). Она склонна использовать жертвенную позицию как манипулятивную, что чувствует Татьяна, агрессивно настроенная героиня Юлии Волковой. Возможно, речь идет о женской психопатии», — объясняет клинический психолог.

В анамнезе у Кати — потеря ребенка и обман со стороны жениха. Всё это усугубляет ее психическое состояние и приводит к попытке суицида. «У нее тревожно-избегающий тип привязанности — она нуждается в отношениях с другим человеком, но чувствует себя недостойной любви», — добавляет Яушева. Героине Алёне Михайловой приходится подавлять злость, что приводит к аутоагрессии и, как итог, к самоизоляции. Отсюда закрытость, скованность, но при этом попытки быть конформной для окружающих.

Кажется, что Катя и впрямь самая хорошая героиня сериала. Но Алёна признается, что найти подход к ней было непросто. «Я звонила и психиатру, и психологу. И смотрела фильмы, связанные с этими расстройствами. В какой-то момент поняла, что моя голова просто перегружена информацией. У меня не было понимания, как это играть, а оставалось от силы шесть дней до съемок. Я такой артист, которому лучше не перегружать голову. Я на месте отталкиваюсь от пространства, от людей, от внутреннего состояния, настроения. В конечном итоге я услышала у Жени Сангаджиева на премьере „Балета“ трек группы „Синекдоха Монток“ „Килограмм“. Я услышала его, и это был такой ключ. И мне не нужны стали никакие знания. Я просто включила в наушниках его, начала расхаживать по улице, чувствовать через тело. А этот ключ может быть где угодно. Возможно, есть артисты, которым нужно подготовиться, разложить всё по полочкам, и им это помогает. Мне это скорее мешает».

Сергей Горошко (Елисей)

Что происходит с жертвой, когда она сталкивается со своим обидчиком? Ретравматизация. А с ней приходит и ухудшение состояния. Видеть, как Катя реагирует на Елисея, порой физически больно — настолько ощущается запредельный уровень страха и тревоги девушки. Злодею в этом смысле проще. «Ну, он скотина», — говорит Сергей Горошко, который не видит ничего общего между собой и Елисеем. Хотя постойте. «Рано или поздно, если ты сделал нечто очень-очень плохое, тебя все-таки съедает совесть настолько, что ты идешь на достаточно опрометчивые и глупые поступки, чтобы это исправить», — добавляет актер.

Сергей любит авантюры и на подобный эксперимент согласился бы, хоть и отмечает свое негативное к нему отношение. «А как еще изучать сознание? Ну, конечно, без насилия, без какого-то бесчеловечного отношения. Есть же много интересных социальных и психологических экспериментов, которые не приносили вред людям, но при этом делали очень важные открытия в человеческой психологии. А с другой стороны, если взять Стэнфордский эксперимент, это уже не то немного». Сергей когда-то работал на хоррор-квестах, «пугал людей за деньги» и видел, как даже знакомые меняются под давлением происходящего.

Своего героя актер пытается оправдать и даже отчасти встает на его защиту. «Он пришел не потому, что еще денег хочет, он пришел, потому что что-то понял про себя, что-то понял про Катю и про свои чувства к ней. Кто из нас, если окажется в суперэкстремальной ситуации, не будет пытаться выйти из нее? Просто сработал обычный человеческий инстинкт выживания. И уже было плевать — любовь, не любовь, деньги, всё что угодно, плевать, лишь бы выжить». Яушева, скорее всего, расстроит Сергея. По ее словам, манипулятор Елисей, возможно, страдает от нарциссического расстройства личности. Склонность к агрессии, отсутствие чувства вины, попытка имитации чувств: этот парень — просто ходячая катастрофа.

Мы пытаемся выяснить у всех наших собеседников их страхи (это очень личная тема, но актеры всегда могут порассуждать и изящно ответить), и Сергей выдает нам сеанс психотерапии: «Страх есть, наверное, но я не анализировал. Опять же, я не занимаюсь психотерапией, поэтому у меня нет ответов на такие глобальные вопросы. Я много чего боюсь, но у меня нет главного страха. Плюс, чтобы признаться себе, что это твой главный страх, это же надо в себе признать его, надо раскопать. В этом и суть как раз занятий с психотерапевтом. Вот мы нашли его, теперь ты это хотя бы знаешь. А самому сложно разобраться, что конкретно для тебя самое главное. Или признаться себе в этом очень тяжело. Я сейчас не могу сказать, может одиночество, а может и нет, или все-таки да. Как раз для этого и существует психотерапия, чтобы ответить себе на эти вопросы».

Сейчас Горошко долго снимался в новом проекте во Вьетнаме, где благодаря работе чувствует себя как рыба в воде. «У меня, наверное, как раз отдых — это наличие какой-то работы, музыка, съемки, без спектаклей пока что. Для меня это действительно отдых. Была неделя, когда и интервью, и промо, и озвучка, и фотосессии. Это всё для меня стресс».

Лиза Шакира (Наташа)

Резкая и ершистая Наташа — единственная женщина в компании «злодеев». Она вызывающе себя ведет, огрызается, грубит, но со стороны кажется, будто под этой яркой внешностью скрывается непростая личность. Наташа была нетрезвой, когда сбила Сергея Аркадьевича, а потому не остановилась и вдарила по газам. Дарья Яушева дает героине такую характеристику: «Предположительно, Наташа — девушка с пограничным расстройством личности. В самом начале занимает позицию наблюдателя. У нее есть признаки импульсивности, в том числе сексуальной (пытается соблазнять мужчин), сложности с эмоциональным контролем и идентификацией чувств. Есть склонность к рискованному поведению».

Спросим Лизу Шакиру, что общего у нее с героиней. «Когда я прочитала сценарий, то почувствовала, что Наташа абсолютно моя девчонка. Интуитивно я поняла, что, скорее всего, мне достанется эта роль. Но мы настолько разные, что, пожалуй, это моя самая сложная роль. Я скорее интеллигентная, а Наташа — пацанка. Даже не бунтарка, а пацанка. Нурбек (режиссер сериала — прим. ред.) во время съемок ко мне подходил и говорил, что нужно больше ощущения того, что с тобой что-то не так, что ты в чём-то постоянно виновата. Надо постоянно быстро отвечать, быть наготове, что тебя сейчас ударят. А я, наоборот, не иду в конфликт, я всегда в стороне. Это был вызов. У нас нет точек соприкосновения, если честно».

Перевоплощение в другого человека означает, что придется прихватить с собой и все его менталочки. За актерами порой тянется шлейф известной роли, и Лизе до сих пор припоминают «Нулевого пациента», хотя уже прошло два года. Впрочем, актриса не боится стать заложницей одной роли. У нее совсем другие страхи. «Есть страх, что это когда-нибудь закончится, что я останусь без работы, что я не смогу реализоваться и что мне придется с этим прощаться по каким-то причинам, — говорит Лиза. — А в жизни у меня, наверное, есть страх одиночества и бедности. Я очень боюсь в старости оказаться одинокой, никому не нужной и продавать цветы». Но как же страх смерти? «Я недавно прочитала, что страх смерти — это страх жизни на самом деле. Если я буду полноценно жить, у меня этого страха априори не будет, потому что мои дни будут заполнены жизнью. Может быть, с работой то же самое. Если я буду просто смаковать, наслаждаться, то даже времени на эти мысли у меня не будет».

Но давайте вернемся к «Калимбе» (кстати, это африканский музыкальный инструмент). Эксперимент Мещерского становится непростым испытанием для каждого персонажа, и Наташе приходится тяжелее всех. Рискнем предположить, что Лиза никогда не стала бы принимать участие в подобной эскападе. «Нет, ни за что, — отвечает актриса. — Мне кажется, что такие вещи могут, наоборот, только травмировать сильнее. Происходит экстремальное столкновение со своей травмой, со своей обидой, с агрессией. Я не уверена, что можно сделать такой эксперимент безопасным для всех участников. Я не согласилась бы ни за какие деньги, только если бы была в безвыходном положении. Но и то это был бы последний вариант. Я бы в этом случае выбрала личную терапию, если бы я была жертвой. На месте преступника или агрессора просто не хотела бы оказаться».

Пётр Скворцов (Рома)

Едва Рома появляется на экране, мы сразу понимаем, что от этого парня ничего хорошего ждать нельзя. Во многом он похож на Наташу, и, будь он чуть воспитаннее и тоньше (в поведенческом плане), наверняка почувствовал бы в ней родственную душу. Но простоватый и нахрапистый Рома первым делом пытается склонить Наташу к сексу, однако, получая отпор, сразу отстает. Он агрессивно толкает профессора, не хочет надевать браслет, хотя сразу же берет себя в руки и извиняется. «Это его первым бьют электрошоком, — напоминает когнитивно-поведенческий терапевт Дарья Яушева. — Роман — человек с наркотической зависимостью и признаками асоциального поведения: импульсивностью, агрессивностью, пренебрежением к социальным нормам. У него есть сложности с самоидентификацией, он избегает чувств, тяжело переносит фрустрацию и скуку». Яушева считает, что Рома — человек с избегающим типом привязанности. А что считает сам Пётр Скворцов?

«Ну, наверное, Рома мне близок в его неряшливости, — рассказывает актер. — Он может навредить, не желая этого, но со стороны, думаю, что у меня такое тоже есть. Я могу сделать кому-то неприятно просто по собственной невнимательности. С другой стороны, сложно об этом говорить, потому что он наркоторговец, а я актер. Наркоторговцу в этом смысле проще нанести какой-то серьезный урон. Но если переносить на какие-то бытовые мелочи и обиды, по собственной невнимательности я, конечно, могу кого-то задеть. Почему нас Рома привлекает? Почему мы готовы за ним наблюдать? Потому что в нём все-таки есть большая доля любви к брату и к жизни в целом. И во мне много любви к жизни».

Не просите Петра ответить на вопрос, стал бы он участником эксперимента Мещерского в реальности, актер попросит у вас конкретики. «Смотря кем бы я был, кто был бы моим партнером в этом случае. Если жертва, то в какой ситуации. Невозможно об этом рассуждать пространно. Если бы я торговал наркотиками и кто-то бы умер от моего товара, я бы не хотел с этим человеком оказываться в одном подвале на две недели, сколько бы там ни было еды». Но мы сходимся на том, что запирать людей в подвале все-таки не этично. Даже ради прощения.

Как и в случае Горошко, Петр Скворцов сбрасывает стресс на работе. «Бывают, конечно, какие-то сложные ситуации, но в большинстве случаев на меня работа действует терапевтически. Какие-то вещи ты как раз из подсознания выпускаешь. Они перестают в тебе гнить, или бурлить, или приближаться к взрыву. Работа как таковая стресс не порождает». Неужели всё так просто? «Мы, актеры, всё равно с какими-то странностями. Если бы всё работало так, как я сейчас описал, то, наверное, жилось бы совсем счастливо. Иногда всё равно задумываешься, а что ты делаешь, зачем, о собственной бессмысленности, мелкости. Ну, как и все люди».

Не зря в словах Петра мелькает «бессмысленность». Когда возникает тема страхов, актер признается, что как минимум один страх у него есть. Точнее, был. «У меня был страх, но мне кажется, я через него прошел. Я однажды сформулировал, что боюсь потерять смысл. Прошло пару недель, я его потерял и вернул. Потеря смысла — необходимый, видимо, этап взросления. Я сейчас так понимаю. Было довольно тяжело, и долго проживалось, и долго пересобиралось, но, наверное, это было необходимо. Помогло вырастить что-то новое в себе. Но еще раз я бы не хотел терять смысл, если говорить о страхе. И смысл профессии тоже. В нашей работе основное и главное — это вера: насколько ты веришь в предлагаемые обстоятельства, веришь режиссеру, который тебя ведет, насколько ты веришь в персонажа своего. Можно говорить о каких-то конкретных вещах, но это какое-то ощущение несокрушимости смысла того, что ты делаешь. Потерять веру — это было чудовищно».

Выходит, актер должен верить в персонажа. А зрители? «Это уже следующий этап, — отвечает Петр. — Во-первых, это дело каждого из них — верить или не верить. А во-вторых, существует такой как бы закон, что если веришь ты, то, скорее всего, верит и тот, кто на тебя смотрит. А дальше уже начинаются вкусовые разногласия». Мы не зря верим в Скворцова, которого хвалили критики на Каннском фестивале в 2016-м, когда в программе «Особый взгляд» показывали «Ученика» с его участием. Наш разговор дальше переходит от психологии к чтению, и возникает тема Марселя Пруста: «Начиная с карантина я очень медленно стал почитывать „В поисках утраченного времени“. Сейчас дошел до четвертой книжки. План, конечно, прочесть все семь. Мне очень нравится в сочетании с лекциями Мамардашвили об этой книге. Я как будто вместе с Марселем взрослею. Мне очень нравится, что это такой союзник и какой-то пример такой. Наблюдая за его душевным путем, я соотношу его со своим. Мне становится яснее, на что обратить внимание и как двигаться дальше так, чтобы не оказаться ослепленным чем-нибудь, а все-таки видеть. Если ты попадаешь в ритм, то иногда книга льется просто как вода. А иногда через эти громадные предложения размером в четыре страницы сложно пробираться».

Спрашиваем у актера про последние яркие впечатления среди фильмов. Он вспоминает об «Опавших листьях» Аки Каурисмяки («роскошное высказывание, актуальное»). Затем внезапно переходим на тему… скибиди-туалетов. «Там есть человек с камерой вместо головы, с динамиком вместо головы и с телевизором вместо головы. И вот они воюют абсолютно бессмысленно, уничтожают друг друга, и очень тревожно. Мне рассказали об этом мои дети, когда я решил узнать, что их трогает. Там нет совершенно никакого сюжета, просто эти странные существа громят друг друга изощренными видами оружия».