Боги и паразиты: Лучшие зарубежные фильмы за последние 10 лет
За последние годы глобальных, принципиально новых сдвигов в киноискусстве скорее не произошло, но точно уже можно зафиксировать несколько побед в копилке выдающихся кинематографистов. Обновление экшен-жанра, новый мюзикл, эксперимент в кино о театре, эксцентрика европейского драмеди, южнокорейский прорыв и возвышенный американский хоррор. Собрали для вас — в порядке года выпуска — лучшие иностранные картины за последнее десятилетие.
Также предлагаем вам посмотреть самые кассовые фильмы за всю историю.
Актер Ригган Томсон (Майкл Китон) — былой любимец публики, запомнившийся по супергеройскому образу парня с клювом и перьях, Бёрдмэна. Теперь Ригган хочет оставить след в большом искусстве, поставив пьесу Раймонда Карвера с собой же в главной роли. Но внутренний голос, обретающий облик того самого Бёрдмэна, призывает всё бросить и вновь «защитить мир». В довесок психику Риггана расшатывают ассистентка-дочь (Эмма Стоун), вернувшаяся из рехаба, и ведущий актер постановки с его самодовольством гения (Эдвард Нортон).
На тот момент комедийная драма о театре и актере-неудачнике стала главным зрительским хитом мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньярриту (чуть позже этот рейтинг возглавил «Выживший»). Так, фильм получил четыре «Оскара», в том числе как лучший фильм и за лучшую работу оператора, и нашел место на страницах учебников по режиссуре. Главная формальная особенность: всё как будто снято одним планом, без монтажных склеек, словно глазами призрака, блуждающего по закулисью. Великий оператор Эммануэль Любецки сперва хотел отказаться от этой идеи, но Иньярриту его убедил, вынудив проявить техническую находчивость. Еще один главный аттракцион — Майкл Китон, у которого есть очевидные переклички с главным героем. Напомним, он играл Бэтмена у Тима Бёртона и с тех пор не блистал на экранах. Такой метакомментарий добавил фильму трагикомедийности, а также еще один уровень прочтения.
Два старых друга, композитор Фред (Майкл Кейн) и режиссер Мик (Харви Кейтель), встречаются в санатории в Швейцарских Альпах. Первый уже на пенсии, но его уговаривают исполнить его знаменитую «Простую мелодию» для британской королевы; второй всё еще грезит снять великий фильм-завещание. Как и положено старикам, они гуляют, ужинают, глазеют на обнаженную Мисс Вселенную и не могут вспомнить, кто с кем спал в молодости. Иногда к ним присоединяется сумрачный герой Пола Дано, актер авторского кино, которого все помнят по одной «слабости» — фильму про робота.
Второй англоязычный фильм итальянского режиссера Паоло Соррентино после трагикомедийного детектива «Где бы ты ни был» с Шоном Пенном. Здесь же — сплошные звезды Голливуда, включая еще Рэйчел Вайс и Джейн Фонду. Удивительно, но американские актеры подходят Соррентино — во многом потому, что он рассказывает свои меланхолические баллады визуальным языком глянца, внедряя эстетику гламура в мир высоких материй. Но «Молодость» оставляет сильное впечатление даже не столько своим символизмом и умными разговорами героев о неизбежном, сколько грустным и трогательным настроением, которое Соррентино высекает из темпоральности Альп, музыки и человеческой души.
Режиссер Хам Чхун-су приезжает в корейский Сувон на творческую встречу. Он знакомится с молодой художницей, они заглядывают к ней в мастерскую, пьют соджу, знакомятся с друзьями — короче говоря, сближаются. Во второй половине фильма происходит всё то же самое. В обеих реальностях те же герои, встречи и даже финал, в котором ничего не случается — по меркам классической драматургии. Впрочем, все-таки во второй части Хам Чхун-су ведет себя более «правильно», например чуть ли не сразу же говорит художнице, что у него есть жена в Сеуле, тогда как в первой — скрывал до последнего.
Хон Сан-су — один из главных корейских фестивальных режиссеров, с конца 1990-х годов снимающий малобюджетные разговорные драмеди о путешествиях, романтических интрижках и возлиянии соджу. «Прямо сейчас, а не после» — яркий пример его обаятельно минималистичного стиля в духе Эрика Ромера, который как бы противостоит взрывным и экспрессивным работам земляка Пак Чхан-ука. У «Прямо сейчас…», как можно понять из пересказа, странная структура. Но это не «Расёмон», где представлены разные точки зрения на одно и то же событие, это самостоятельные реальности, чью раздвоенность никак нельзя объяснить сюжетно или психологически. В этом новаторском взгляде на повседневность во многом и заключается важность Хон Сан-су для современного кино.
По постапокалиптической пустоши скитается одиночка Макс. Вскоре он попадает в плен к Несмертному Джо, диктатору одного из немногих процветающих поселений. Макса ждет верная смерть, но именно в этот момент Фуриоса — воительница, служившая диктатору, — угоняет его боевую фуру и вместе с пленником пускается в бега. А за ними — армия обезумевших воинов, готовых отправиться в Вальхаллу.
Четвертая часть в серии фильмов Джорджа Миллера о приключениях Безумного Макса, которая не просто дала франшизе второе дыхание, но и стала заметной вехой в жанре экшен-фильмов. Критики справедливо называют «Дорогу ярости» чуть ли не чистым воплощением визуальной динамики: за два часа хронометража погоня не останавливается, а гитарные риффы не утихают. Заодно выдержана феминистская перспектива: героиню Шарлиз Терон показали не в классическом амплуа «женщины в беде», а как сильную матриархальную фигуру. Именно Фуриосе в исполнении Ани Тейлор-Джой посвящен приквел Миллера, который открыл 77-й Каннский фестиваль.
За три дня и пятнадцать часов до начала учебного года Джейк (Блейк Дженнер) въезжает в техасский городок, чтобы заселиться в один дом со звездной бейсбольной командой местного колледжа. На дворе 1980 год: бейсболисты всё еще считаются самыми крутыми парнями, а блондинистые девушки носят только укороченные шорты. По крайней мере, так это «вспоминает» Ричард Линклейтер. На летучке тренер говорит, что есть два правила: никаких пьянок и девушек в доме. Конечно же, лихие спортсмены воспринимают слова коуча как старт к трехдневному разгулу перед окончанием лета.
Когда «серьезные» авторы заходят на территорию чистого жанра, это вызывает как минимум банальный интерес, а если это еще и студенческая секс-комедия, тогда точно — надо видеть. Несмотря на кажущуюся безделушность фильма, это чуть ли не дистиллированный Линклейтер, его очередная попытка зафиксировать уходящее время. Время, когда герои застряли где-то «между»: в «Под кайфом и в смятении» — после выпуска из школы, а в «Каждому свое» — перед поступлением. Важный ракурс здесь — университетские спортсмены, которых в момент релиза фильма высмеяли в поп-культуре все кому не лень, тогда как Линклейтер как бы реабилитирует их или, по крайней мере, раскрывает их индивидуальности, пускай местами чересчур комические.
Сандра Хюллер играет Инес, холодную и формальную сотрудницу международной нефтяной компании. В румынском филиале ей поручено провести непопулярную меру — увеличить прибыль за счет увольнения сотрудников. Одновременно с этим к ней в Бухарест приезжает отец-весельчак (Петер Симонишек), бывший учитель музыки, изображающий в качестве странного розыгрыша эксцентричного бизнесмена перед дочерью и ее коллегами. Так он надеется лучше узнать дочь и показать ей другой взгляд на жизнь.
Уморительно-трогательный «Тони Эрдманн» остается главным достижением в карьере немецкой режиссерки Марен Аде, к сожалению, за восемь лет ничего нового так и не снявшей. Этот фильм также открыл для широкой публики Сандру Хюллер, сегодняшнюю главную звезду европейского кинематографа. Помимо идеального баланса между дадаистским юмором и серьезностью месседжа, фильм критически рассматривает экономику бывших социалистических стран. В кульминационной сцене, когда героиня Хюллер устраивает вместо запланированного тимбилдинга «голую вечеринку», встречая коллег обнаженной, она как бы саморазоблачает непристойность корпоративного труда.
В Лос-Анджелесе случайно встречаются джазовый пианист Себастьян (Райан Гослинг), вынужденный играть простенькие мелодии в ресторанах, и начинающая актриса Миа (Эмма Стоун), бегающая по унизительным пробам. Он мечтает открыть собственный клуб, она — стать голливудской актрисой. У героев начинается роман, но успех одного из них неминуемо ведет к разочарованию другого.
Идея фильма проста и прекрасна: взять в качестве основы образцовый мюзикл эпохи старого Голливуда, но реализовать с оглядкой на реальность. С шероховатостями, неудачами и, главное, без романтического хэппи-энда. Однако фильм вошел в историю не только за счет стильных кадров и меланхолического актерского дуэта Гослинга и Стоун; песня City of Stars, написанная постоянным композитором Дэмьена Шазелла — Джастином Гурвицем, — стала абсолютным хитом. Из побед у картины шесть статуэток Академии, но главная, мы помним, досталась «Лунному свету» Барри Дженкинса, — вероятно, именно тогда случился последний интересный «Оскар».
В 1890-е годы Ифраим Уинслоу (Роберт Паттинсон) приступает к «четырехнедельной» работе на маяке у побережья Новой Англии. Под командованием бывшего сурового моряка Томаса Уэйка (Уиллем Дефо) ему нужно таскать уголь, обслуживать маяк и даже выносить ночные горшки. По вечерам Уинслоу видит, как его начальник поднимается на маяк и в отсеке с лампой раздевается догола. Самому Уинслоу вход туда строго воспрещен. Когда служба подходит к концу, начинается сильнейшая буря и никто не забирает мужчин с острова. Тогда им остается только одно — пить керосин с медом, откровенничать и сходить с ума.
Роберт Эггерс после успеха «Ведьмы» получил «зеленый свет» на свой радикальный проект, с которым побаивалась иметь дело даже модная студия A24. Вообще, из чего только «Маяк» не состоит. Легенды, морская литературная традиция, беккетовский абсурдизм; визуально — немецкое кино времен расцвета экспрессионизма. Сам фильм снят на 35-мм черно-белую пленку с квадратным соотношением сторон (которое было популярно в момент перехода кино к звуку), а специальные фильтры изготавливались под заказ, чтобы имитировать облик натуралистических фотографий Новой Англии XIX века. Интерпретация увиденного не обходится без мифов о Прометее, эдипального треугольника и фуконианских штудий. Но главное достоинство фильма в том, что он работает как чистое аудиовизуальное произведение, современная классика хоррора, которую следует преподавать на режиссерских курсах.
Семья Ким живет бедно, но с юмором в подвальном помещении. Однажды сына случайно нанимают репетитором английского в богатую семью, которая живет в доме в стиле хай-тек на холме. Юноша быстро соображает, что нужно всех своих пристроить сюда прислугой. Так начинается социальный переворот.
Сатирическая комедия Пон Джун-хо стала суперхитом 2019 года: четыре главных «Оскара» (в категориях «Лучший фильм», «Лучшая режиссура», «Лучший сценарий» и «Лучший фильм на иностранном языке») и «Золотая пальмовая ветвь» Каннского фестиваля открыли широкому зрителю корейское, да и вообще азиатское кино. Режиссер выкручивает метафору «паразитов» по максимуму, ведь непонятно, кто на ком в итоге наживается: бедняки, которые хотят урвать себе чуть-чуть комфорта жизни, или богачи, которые во многом повинны в современном экономическом кризисе и безработице в Корее.
Авторский взгляд Эндрю Доминика на жизнь Нормы Джин Бейкер в исполнении Аны де Армас. Здесь более-менее достоверно прочерчен профессиональный путь Мэрилин Монро: от модели пин-ап до «Зуда седьмого года» и статуса главной кинодивы XX века. А также траектория личной жизни: тусовки с плейбоем Кэссом Чаплином (Завьер Сэмюэл), неудавшаяся семейная жизнь с тираном Джо Ди Маджо (Бобби Каннавале) и флегматичным интеллектуалом Артуром Миллером (Эдриан Броуди).
«Блондинку» Эндрю Доминика, известного медленными и вдумчивыми криминальными работами про мужчин, критики готовы были назвать эксплуататорским и скандальным кино еще до релиза на Венецианском фестивале. После — именно так и случилось. Тогда как в действительности Доминик предложил чуть ли не единственный правильный взгляд на биографический жанр, и в частности на жизнь Монро — взгляд коллажный, калейдоскопический, отрицающий реальность. Это всё подкреплено чисто техническими особенностями: чередованием цвета и ч/б, а также статичных кадров и ручной камеры, меняющим соотношение сторон форматом экрана и даже футажами из классического Голливуда, куда вмонтирована Ана де Армас. Для актрисы эта «призрачная» роль стала главным творческим вызовом в карьере.