Роман в стиле ретро с гитарой и кинокамерой: Фильмы Петра Тодоровского

26 августа Петру Тодоровскому могло бы исполниться 98 лет. Музыка была всю жизнь его страстью. Он блестяще играл на гитаре, а незнакомый для себя инструмент мог освоить буквально за пару часов. При этом совсем не зная нотной грамоты. Но, словно герой своей автобиографической картины «По главной улице с оркестром», он не мог тратить драгоценные 15 лет своей послевоенной жизни, чтобы учиться музыке, и решил стать оператором. А потом с такой же уверенностью отошел от камеры и стал режиссером. И впредь в его фильмах музыка занимала огромное место. А в какой-то момент Тодоровский и сам стал сочинять музыку к своим картинами. Ко дню рождения мастера семиструнной гитары собрали 10 его лучших этапных фильмов. И заодно напоминаем про не менее интересные фильмы его сына Валерия Тодоровского.

Пётр Тодоровский работал кинооператором на студии в Одессе, где на съемках картины Евгения Ташкова «Жажда» познакомился с поэтом и сценаристом Григорием Поженяном. Тот искал молодого режиссера, который бы снял его сценарий, и тут подвернулся недавний выпускник ВГИКа Владимир Дьяченко. Ему-то, как дебютанту, дали опытного оператора Тодоровского, а вскоре по настоянию сценариста еще и сделали того вторым режиссером. Это была история замкнутого руководителя из Ленинграда, который приезжает на судостроительный завод, чтобы наладить там трудовую дисциплину. Директор Алексин ведет себя с рабочими подчеркнуто холодно. Иногда еще и проверяет их «на вшивость»: например, во время обеденного перерыва садится играть с работягами в домино, а они и не подозревают, что это новый директор. Когда звучит гудок об окончании смены, директор увольняет сварщика, который не прервал игру. Постепенно Алексин становится всё более и более отчужденным от своего коллектива, вдобавок от него еще и уходит жена.

В своей первой главной роли директора завода снялся Евгений Евстигнеев. По воспоминаниям Тодоровского, у Дьяченко было очень мало постановочной практики, потому тот больше любил «играть в режиссера», подолгу ведя пространные разговоры с актерами об их персонажах. Тодоровский же тихонько разводил мизансцены, ставил свет и быстро давал актерам понять, что же от них требуется. В результате возникали и внезапные импровизации, которые не были прописаны в сценарии. Как, например, музыкальный номер в ресторане, где Алексин внезапно подыгрывает джаз-банду, мастерски барабаня вилками по столу и тарелке. Четверть века спустя, в 1988-м, Евстигнеев с огромным успехом повторил этот номер на юбилее Михаила Ульянова в Центральном доме актера, а Пётр Тодоровский ему аккомпанировал на гитаре.

Свой дебютный фильм Пётр Тодоровский снимет через двадцать лет после окончания войны, которую прошел вплоть до Берлина. Картина вынырнет из глубины его памяти, как признание в любви своим товарищам из саратовского военного училища ― тем, кто выжил, и тем, кто остался на полях сражения. Юра Никитин (Владимир Четвериков) узнает о гибели отца и записывается в пехотное училище. Однажды он знакомится с девушкой Зоей (Галина Польских), за которой давно наблюдал со стороны. Так зарождается первое нежное чувство в жизни Юры. Но вскоре курсантов, поднятых по тревоге, отправляют на передовую и после короткой артподготовки бросают в атаку.

Когда Тодоровскому удается получить разрешение на первую самостоятельную режиссерскую постановку, он, находясь под влиянием повести «Будь здоров, школяр» Булата Окуджавы, приглашает писателя помочь со сценарием. Тодоровский познакомился с Окуджавой на съемках дебютной картины их общего друга Марлена Хуциева «Весна на Заречной улице», где работал оператором. Готовый сценарий три раза требовали переписать, ругая «за абстрактный гуманизм», тот самый, из-за которого из библиотек изымали журналы с публикацией «Школяра». В результате в сценарий был добавлен эпизод с принесением курсантами присяги. Этот эпизод Тодоровский настолько не принимал, что перед показом на кинофестивале в Венеции, по легенде, подружился с киномехаником и за бутылку водки договорился вырезать из фильма семь минут. И картина тронула за душу жюри, в результате получив премию за лучший дебют. Это открыло Тодоровскому дальнейший путь в режиссуру.

История любви между врачом-рентгенологом Женей (Евгений Киндинов) и его ассистенткой Машей (Мария Соломина), вчерашней студенткой мединститута. Они становятся супругами, и чем больше Маша влюбляется в Евгения, тем больше он начинает испытывать вину за то, что не способен ответить жене с той же пылкостью. Маша понимает это и уходит от мужа.

Пётр Тодоровский пригласил писать сценарий своего старого приятеля Феликса Миронера, который был вторым режиссером «Весны на Заречной улице». Картина с потрясающей музыкой Олега Каравайчука родилась из увлечения авторов «новой волной» ― теми немногочисленными французскими, польскими, итальянскими или чехословацкими фильмами, которые можно было найти в сокровищнице Госфильмофонда. И по стилю, и по методу съемки «Городской романс» попал в ряд снимавшихся в те годы «оттепельных» картин: «Двое» Богина, «Июльский дождь» Хуциева, «Влюбленные» Ишмухамедова и «Любить» Калика. На главную женскую роль Тодоровский взял непрофессиональную актрису, художницу по костюмам, которую звали, как и героиню, Машей. Ей в пару режиссер пригласил Виталия Соломина, после чего между актерами завязался роман, очень мешавший режиссеру на площадке. Вскоре пара вступила в брак. Тодоровский уволил Соломина и взял на его место Евгения Киндинова, который был вторым претендентом и актером, еще не сыгравшим главной роли. А Мария Соломина по настоянию мужа больше практически не снималась в кино.

Как-то утром возле ЗАГСа собираются друзья Риты Соловьёвой (Людмила Гурченко). Дело в том, что она недавно получила телеграмму, где было сказано, что в субботу в 10 утра у дворца бракосочетаний ее будет ждать жених Лев Гаврилов (Сергей Шакуров). И вот в назначенный час все в сборе, вот только жених почему-то опаздывает… Прождав несколько часов, Рита в отчаянии отправляется на его поиски: в ресторан, на теплоход, всюду, где только можно, но тщетно. Так свадьба и не состоялась. А что же механик Гаврилов? А он шел на свадьбу и вдруг увидел, как двое пристают к девушке. Ну и вступился, а в результате попал в милицию.

Как и многие проекты Тодоровского, этот фильм развился из наблюдения режиссера, который однажды возле ЗАГСа увидел нервно курящую невесту в ожидании запаздывающего жениха. Он поделился этой историей с драматургом Сергеем Бодровым. Сценарий писался специально под Людмилу Гурченко, с которой Пётр Тодоровский давно мечтал поработать. Однако с первых же съемочных дней между ними возник конфликт, когда актриса слишком активно включилась в творческую разработку своей роли. Тодоровский спорил с ней по поводу шикарного платья невесты и золотых туфель, которые, по его мнению, простая работница фотоателье не могла себе позволить. Гурченко же видела эту историю как сказку, и в результате этот образ блестяще сыграл на контрасте в сцене, где наконец-то появляется механик Гаврилов. Рита на рабочем месте в простом коричневом фартуке — словно Золушка, которая все-таки дождалась принца. В сценарии, говорят, Гаврилова должны были привозить на кресле закованным в гипс. Но на этот раз Шакуров убедил режиссера, что это будет выглядеть слишком комично, и художники ограничились лишь порванным рукавом.

Рядовой Саша Нетужилин (Николай Бурляев) безответно влюблен в санитарку Любу (Наталья Андрейченко), которая живет с комдивом. Уходя в атаку, он дарит ей цветок и держит за руку — вот и весь его военно-полевой роман. Спустя пять лет после победы Нетужилин работает киномехаником, учится на историческом и женат на школьной учительнице Вере (Инна Чурикова). Однажды, проходя мимо ЦУМа, он видит Любу, которая стала грубой уличной торговкой пирожками. Ему бы пройти мимо, но фантомы воспоминаний о так и не состоявшейся любви заставляют его подойти к Любе и купить пирожок. А на следующий день подойти вновь с цветком.

Эту историю Пётр Тодоровский взял из собственной жизни, когда вот так же встретил на углу у универмага жену собственного командира. Режиссер подойти к ней не решился, но, размышляя о ее судьбе, написал сценарий. Пробовавшийся на роль Николай Бурляев прочитал сценарий буквально за ночь, а утром встретил в коридоре студии режиссера, восторженно его обнял и сказал, что эту роль никому не отдаст и пора сворачивать пробы. Работа перезапустит актерскую карьеру Бурляева, который 20 годами ранее сыграл измученного войной мальчика в дебюте Тарковского, а теперь редко получал роли и готовился дебютировать как режиссер. Но главным в этом любовном треугольнике окажется не он, а героиня Инны Чуриковой, дочь репрессированных. Хотя упоминание об этом из фильма вырезали, но осталась реплика о том, что квартира до войны принадлежала им полностью. Вера не была героиней войны, но нашла в себе мягкую силу убедить мужа, что образ прекрасной дамы, который он хранил столько лет, лишь фантом, а у нее ― настоящая любовь. Картина Тодоровского была номинирована на «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке. За отсутствием серьезных конкурентов все прочили победу ей, и Пётр Ефимович даже вылетел в США. Но в самом разгаре была холодная война, потому советской картине никак не могли дать премию, так что приз получил «антисоветский» французский фильм «Диагональ слона» о противостоянии советских шахматистов. Впрочем, всё же превосходные роли Чуриковой и Андрейченко были отмечены призами на кинофестивалях в Берлине и Вальядолиде.

Как вспоминали близкие, Пётр Тодоровский часто писал сценарии с гитарой в руках. Он хорошо играл на русской семиструнке и однажды во время съемок «Городского романса» аккомпанировал на записи Высоцкому второй гитарой. Из этого увлечения и родился замысел фильма о музыканте-самоучке Василии Муравине (Олег Борисов), который в свои 50 лет переживает острый экзистенциальный кризис. Он преподает сопромат и метит на должность заведующего кафедрой, но его обходит более молодой и энергичный коллега. Кроме того, жена (Лидия Федосеева-Шукшина) зарабатывает больше героя и не относится серьезно к увлечению мужа игрой на гитаре. В один прекрасный день Василий уходит и с работы, и из семьи. Теперь он играет на гитаре для публики речного вокзала, где его и обнаружит дочь Ксения (Марина Зудина). Вместе дочь и отец проведут время, раскрывая друг друга заново с незнакомой стороны.

Всю музыку в фильме сочинил Тодоровский при участии композитора и аранжировщика Игоря Кантюкова. В сценарий, как обычно, вошли некоторые автобиографические мотивы. Например, жена Лидия рассказывает, как в пять лет Василий стащил у отца денег и купил свою первую балалайку. Готовому фильму была присвоена первая категория и самый широкий выпуск в прокат. Однако его посмотрело очень мало зрителей. Дело в том, что его выход совпал с «историческим» V съездом Союза кинематографистов, в результате которого было принято решение «снимать с полок» ранее закрытые фильмы. И в потоке шедевров, выпущенных в следующие месяцы, эта камерная автобиографическая история, увы, затерялась. Такой прием расстроил Тодоровского, и он решил снять фильм, который точно не останется незамеченным.

Владимир Кунин был известен прежде всего как автор военных драм «Хроника пикирующего бомбардировщика» (1966) и «Сошедшие с небес» (1986), поэтому в редакции журнала «Аврора» совершенно не ожидали, что его новая повесть будет… про валютных проституток. Еще в самом начале перестройки в польском отеле писатель насмотрелся на «ночных бабочек», которые слетаются на несоветские деньги. Три года он вынашивал идею, пока не выяснил, что и в Советском Союзе, вопреки пропагандистскому штампу, с «древнейшей профессией» было всё в порядке. Проводя исследование, писатель внедрился в спецгруппу, ведущую надзор за валютными операциями ленинградской гостиницы «Прибалтийская». Повесть напечатали, ведь охваченная ветром перемен страна требовала касаться самых острых тем советского быта. Правда, название поменяли. Так с легкой руки писателя в русском языке появился и закрепился благодаря скандальному успеху повести неологизм ― «интердевочка».

История о том, как простая медсестра Таня Зайцева (Елена Яковлева) после захода солнца становится элитной эскортницей, была основана на реальных событиях. Но героиня Кунина, в отличие от своего прототипа, не нашла счастья в Швеции, куда ее увез возлюбленный Эдик Ларсен (Томас Лаустиола). Так как эта повесть оказалась у Тодоровского? И почему режиссер-фронтовик и нежный лирик взялся за совершенно чуждый для себя материал? Всё дело в его супруге Мире, решившей попробовать себя в новой роли ― кинопродюсера. Это стало возможно благодаря недавнему закону о кооперации. Картину снимали совместно со шведами на технической базе «Мосфильма». Жене Пётр Ефимович отказать не смог, но попытался вывести острую тему в лирическую мелодраму. В результате точного попадания в атмосферу и скандальной известности повести картина стала суперпопулярной в прокате, заняв второе место (вслед за американским блокбастером «Кинг-Конг жив») и собрав у экранов более 40 миллионов зрителей. Более того, по результатам опроса журнала «Советский экран», картина Тодоровского в 1989 году была названа лучшим фильмом, а Елена Яковлева ― актрисой года. Жена Тодоровского впредь продюсировала все фильмы мужа, однако часто вспоминала, что если бы они сняли «Интердевочку» на два года позже, то все права и прибыль не уходили бы на «Мосфильм».

Стареющий полковник Виноградов (Валентин Гафт) — командир военной части. Недавно закончилась война, и он живет с лейтенантом медслужбы Любой Антиповой (Ирина Розанова). Виноградов зажат между любовью и долгом: официальным браком и новой страстью, вспыхнувшей на фронте. Он намерен развестись с женой Тамарой (Лариса Малеванная) но всё время откладывает это. И у Любы завязывается роман с молодым лейтенантом Владимиром Полетаевым (Евгений Миронов). В фильме собран прекрасный актерский ансамбль, который на втором плане дополняют Елена Яковлева, Сергей Никоненко, Владимир Ильин и Станислав Говорухин.

Рабочее название фильма Тодоровского было «Чет-нечет», но потом режиссер увидел неоконченную картину живописца Павла Федотова «Анкор! Еще анкор!» (1852), которая полностью передавала атмосферу его фильма: где-то на краю страны в деревянном срубе коротает зимние ночи офицер. Он развлекает себя тем, что заставляет прыгать через палочку своего пса, и кричит ему по-французски: «Ну, давай еще разок!» По словам Тодоровского, он снимал фильм о любви, которой мешают угрызения совести и косые взгляды окружающих. Безвыходная страсть, остановимая только выстрелом в висок. Любовный многоугольник в стиле ретро Пётр Тодоровский снял в самый пик «постсоветской тоски», когда зимой 1992 года в продутой ветром перемен стране начала накапливаться усталость. Тогда «отпущенные цены» грозились окончательно порушить отечественное кино. В этих условиях у Тодоровского получился ностальгический фильм о его молодости, своеобразный купринский «Поединок» в реалиях послевоенной советской армии. Интересно, как в фильме «срифмовались» два кризисных момента в истории нашей страны, когда оказывается, что прежде «великих идей» будущего главными всё равно остаются отношения между людьми.

В загородном общежитии живет группа студентов, любящих подшутить над окружающими. Например, разбудят соседа (Андрей Ильин) среди ночи и убедят, что опаздывают в институт, а тот очнется только на темной платформе, увидев вокзальные часы. Или их любимый розыгрыш — радиоточка, соединенная с микрофоном в шкафу, откуда «диктор» может нести какую угодно околесицу. Например, устроить допрос воцерковленному сценаристу, чтобы попытаться его «завербовать» и довести до слез. Или пошутить еще над одним приятелем, фотографом, который якобы сделал снимки секретного объекта на границе. И у того вдруг начнется паранойя, он пустится в бега, и никто его не сможет переубедить, что это лишь шутка. А у лидера банды проказников Коли Рыбкина (Геннадий Назаров) всегда в арсенале найдутся несколько способов «честного отъема денег у населения», чтобы купить покушать. Например, достать повязку контролера и штрафовать безбилетников. Или вытаскивать монетки из телефона-автомата. Но на дворе не «новые времена», когда подобную картину стало возможно снять без цензурных препятствий, а 1951 год, где такие шутки точно до добра не доведут, а у стен обязательно найдутся уши.

Роковым розыгрышем станет очередное выступление по радио, где перед собравшимися обитателями общежития «диктор Левитан» зачитает срочное сообщение «О снижении розничных цен на продовольственные и промышленные товары с 1 апреля 1951 года в пять раз». Все собравшиеся ликуют, а ночью радио начинает говорить уже по-настоящему, приказывая шутникам одеваться, ведь за ними уже выехала машина из НКВД. Эта история имела реальную подоплеку, а в образе Коли Рыбкина можно угадать актера Николая Рыбникова, рассказавшего о подобном неудачном розыгрыше Тодоровскому. А было это на съемках «Весны на Заречной улице». В случае с Рыбниковым, правда, история закончилась хорошо и ни расстрела, ни лесоповала со ВГИКовцами не произошло. Исключили на время из комсомола, но университет талантливого студента отстоял. Тодоровский же снимает страшную концовку как предостережение о том, что стукачи и чекисты никуда не исчезали.

Фильм, снятый к семидесятилетию шедевра Абрама Роома «Третья Мещанская». Любовный треугольник классической немой картины переносится в современные реалии, в канун празднования 850-летнего юбилея Москвы. Бывший клоун Сергей Кукушкин (Сергей Маковецкий) приезжает в столицу в гости к старому приятелю Косте (Евгений Сидихин), который начинал вместе с ним как артист, но теперь монтирует спутниковые тарелки на крышах зажиточных москвичей. Всё, чтобы его жена Рита (Елена Яковлева) могла отдаваться своему увлечению ― художественным фотосъемкам в ретро-стиле. Когда же Костя уезжает в командировку, у Сергея с Ритой, конечно, вспыхнет роман. И чем же он закончится на этот раз?

На протяжении всех съемок у Тодоровского и его жены, продюсера картины, постоянно возникали творческие разногласия по поводу того, стоит ли позиционировать фильм как ремейк классической немой мелодрамы. Безусловно, громкое заявление о переосмыслении классики должно привлечь дополнительный интерес. Но к этому времени повальная идея делать оммажи советским фильмам («Трактористы 2», «Переход товарища Чкалова через Северный полюс», «Курочка Ряба», «Мечты идиота») уже успела себя исчерпать. Намерение Тодоровского снять просто лирическое высказывание, а не городить художественные концепции, пошло фильму на пользу: и четверть века спустя он все-таки говорит больше о Москве 1998-го, нежели о фантазии 1927-го.