Мастер диффузии: 10 фильмов Акиры Куросавы

Сегодня 113-я годовщина со дня рождения великого режиссера и сценариста Акиры Куросавы. За почти пятьдесят лет японский мастер создал около 30 картин, породив целую плеяду прямых и явных подражаний и оказав влияние на несколько поколений кинематографистов, успевших стать живыми классиками. Вспоминаем 10 фильмов великого японца, по которым можно изучить его творчество.

Япония, потерпев сокрушительное поражение во Второй мировой войне, с трудом пересобирала себя. Разрушена была не только экономика, но и прежний социальный уклад. В «Жабьем жире» — почти что автобиографии — Куросава вспоминал, как страна ожидала обращения императора, готовая выполнить любой его приказ (даже самоубийственный). В «Бездомном псе» режиссер рассказывает историю двух «осколков войны» — молодого полицейского Мураками (Тосиро Мифунэ) и грабителя Юсы (Исао Кимура). Их связал (что весьма символично) пистолет, потерянный первым в трамвае и купленный на черном рынке вторым. В ходе изнурительных поисков по залитому безжалостным солнцем Токио Мураками, мучимый чувством вины за убитых из его оружия людей, узнавая о Юсе всё больше, понимает, что и сам мог оказаться на месте молодого преступника. Идею оригинального сценария Куросаве подсказала услышанная им история о полицейском, потерявшем свой пистолет. Поначалу режиссер хотел превратить ее в книгу в духе Жоржа Сименона, но в итоге написал сценарий.

«Бездомный пес» стал вторым фильмом Куросавы — после «Пьяного ангела», вышедшего на год раньше, — в котором главную роль исполнил Тосиро Мифунэ, ставший, наряду с Такаси Симурой, одним из постоянных его актеров. Сотрудничество режиссера с актером прервалось только в 1965 году после выхода «Красной бороды» из-за некоторых творческих разногласий и попыток Мифунэ снимать собственные фильмы.

Куросава работал во многих жанрах — тот же «Бездомный пес» несет в себе стилистические признаки нуара, — но в первую очередь ассоциируется с дзидайгэки — видом исторических фильмов, главными героями которых, как правило, были самураи. Из рода которых, к слову, происходил сам режиссер, в юности занимавшийся кэндо. Именно с дзидайгэки начался путь Куросавы в качестве режиссера (см. «Легенду о великом мастере дзюдо») и этот жанр принес ему наибольшую славу. В частности, «Расёмон» стал первым японским фильмом, получившим «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля и награжденным «Оскаром» как лучший иностранный фильм. Так уже 40-летний Куросава превратился в режиссера с мировым именем.

В основу сценария, написанного Куросавой вместе с будущим постоянным соавтором Синобу Хасимото, легли сразу два рассказа Рюноскэ Акутагавы, действие которых происходит в эпоху Хэйан (794–1185 гг.), — «В чаще» и «Ворота Расёмон». У последних встречаются главные герои, дровосек (Такаси Симура) и монах (Минору Тиаки). Пережидая ливень, они пересказывают другу другу недавнее происшествие — убийство самурая Канадзавы и изнасилование его жены Масако лесным разбойником Тадзомару (Тосиро Мифунэ). Правда, выясняется, что у каждого участника событий свой взгляд на случившееся. «Расёмон» знаменателен некоторыми новаторскими повествовательными и визуальными приемами (последние, по мысли Куросавы, должны были приблизиться в выразительности к немому кино) и единством формы и содержания — светлые и темные стороны человеческого сознания он мастерски подчеркнул игрой света и тени.

Акира Куросава с юности питал страсть к русской литературе, зачитываясь среди прочих романами Тургенева и Толстого. В этом, как и во многом другом, будущий режиссер брал пример со своего старшего брата Хайге, зачарованного романом Михаила Петровича Арцыбашева «У последней черты» и повторившего судьбу персонажа-самоубийцы. Впоследствии Куросавой будет экранизировано еще три русских произведения: «Смерть Ивана Ильича» Льва Толстого превратится в фильм «Жить» (1952), пьеса «На дне» Максима Горького — в одноименную драму, а повесть Арсеньева — в притчу «Дерсу Узала» (1975). О последней мы поговорим подробнее ниже.

Впрочем, о каком бы произведении ни шла речь, Куросаве всякий раз удавалось сделать его своим — вчитываясь в каждую строчку и проводя маленькое литературоведческое исследование, он затем переносил действие в культурный контекст Японии, безошибочно смешивая первоначальные и производные смыслы. «Идиот» в самых общих чертах следует канве романа Федора Достоевского: кроткий Киндзи Камэда (Масаюки Мори), недавно вернувшийся из плена, знакомится в поезде, следующем в Хоккайдо, с бурным Дэнкити Акамой (Тосиро Мифунэ) и, несмотря на непохожесть нравов, сближается с ним. Дэнкити полагает вступить в права наследования и после посвататься к месмерической Таэко Насу (Сэцуко Хара), содержанке местного богача, к которой питает болезненную страсть. Увидев сначала портрет Таэко, а чуть позже ее саму, Камэда проникается к ней «жалобной любовью» и неожиданно встречает в ней ответное чувство. Куросава свободно обходился с первоисточником, включив, например, в биографию Камэды реальный случай из жизни самого писателя: речь об отмененном смертном приговоре. Если после этого потрясения Достоевский стал гениальным литератором, японский Идиот оказался своего рода гениальным святым.

Наряду с «Расёмоном» самый, пожалуй, известный фильм мастера, удивительный, кроме прочего, тем, что сценарий его был абсолютно оригинален (случай нечастый в фильмографии Куросавы). В центре истории маленькая деревушка, беззащитная от произвола эпохи междоусобных войн. Крестьянину Рикити удается подслушать разговор бандитов, готовящихся напасть на деревню после сбора урожая. На собрании селяне решают нанять отряд свободных самураев, готовых защитить их. С этим они отправляются в город, где встречают старого ронина Камбэя (Такаси Симура). Тот соглашается помочь им, но требует нанять еще шестерых воинов.

Акиру Куросаву можно назвать мастером культурной диффузии. Он по-японски заземлял произведения западной литературы с той же легкостью, с которой американские и европейские режиссеры, вдохновленные им, переснимали его собственные шедевры. Так, «Семь самураев» Джон Стёрджесс превратил в классический вестерн «Великолепная семерка» (1960). К слову, сам Куросава вестерны и главного мастера жанра, режиссера Джона Форда, ценил очень высоко.

Стивен Спилберг очень метко назвал Куросаву «киношекспиром наших дней», чем невероятно польстил японскому режиссеру. Он создал по мотивам пьес английского драматурга, которого очень любил и ценил, три фильма — «Плохие спят спокойно» (1961), «Ран» (1985) и «Трон в крови».

Последний был поставлен Куросавой по «Макбету» — самой мрачной пьесе Шекспира. Действие переносится в средневековую Японию в эпоху Сэнгоку. Как и в пьесе, главный герой, генерал Васидзу Такитоки, сыгранный всё тем же Мифунэ, становится жертвой самосбывающегося пророчества, обещающего ему власть над замком Паутины. Поддавшись соблазну и уговорам жены Асадзи, он предает своего сюзерена лорда Судзуки. Однако чувство вины не покидает его. «Трон в крови» довольно нетипичен для Куросавы, главным образом из-за некоторого формализма — фильм начинается и заканчивается повторяющимися кадрами разрушенного замка, сопровождающимися хоральным пением, которое усиливает ощущение замкнутости, неизбежности судьбы, обреченной на повторение. Так проявилась любовь Куросавы к японскому театру Но.

Главные авторы Нового Голливуда — Фрэнсис Форд Коппола, Джордж Лукас и Стивен Спилберг — были большими фанатами Куросавы. Лукас называл его своим учителем и открыто признавался, что, создавая «Звездные войны», вдохновлялся творчеством японца и, в частности, его «Тремя негодяями в скрытой крепости», еще одним дзидайгэку. 

Оригинальную трилогию Лукаса с «Негодяями» объединяют общая структура сюжета и сходные образы героев. Двое нелепых и жалких на вид крестьян — Тахэй и Матасити — решают отправиться на войну, чтобы снискать богатство и славу, но терпят сплошные неудачи. Они случайно оказываются в плену у сурового генерала Рокурота Макабэ (Мифунэ), пытающегося укрыть принцессу Юки от похитителей-мятежников. В персонажах легко угадываются герои Лукаса — C-3PO, R2-D2, Оби-Ван Кеноби и принцесса Лея. Нашлось место даже Дарту Вейдеру — его прообразом в фильме Акиры Куросавы стал покрытый шрамами генерал Тадокоро, в итоге переходящий на «светлую сторону». Лукас не только впечатлился средневековыми подвигами, но и научился у Куросавы, что хороший фильм должен непременно развлекать зрителя.

Фильмы Куросавы вдохновляли не только «новоголливудцев», но и режиссеров старшего поколения, работающих в жанре вестерна. О Джоне Стёрджессе, снявшем ремейк «Семи самураев», и великом Джоне Форде, учившемся на фильмах мастера, мы уже упоминали. Но откровеннее всех, пожалуй, был Серджио Леоне, чьи «За пригоршню долларов» дословно повторяют «Телохранителя» Куросавы. Был даже суд. Впрочем, японский режиссер, в свою очередь, явно позаимствовал некоторые элементы сюжета своего фильма из американской культуры, точнее, романа «Кровавая жатва» Дэшила Хэммета.

Маленький городок середины XIX века раздирает война между бандами. Сюда прибывает ронин Сандзюро (Мифунэ) и, видя, как город медленно погибает, решает остаться, занимая то одну, то другую сторону. Прежнему злу противопоставлено новое, равновеликое. Интересно, что Куросава «наказывает» Сандзюро за единственное проявления гуманизма — по отношению к женщине. Тема платы за добро характерна и для некоторых других фильмов этого периода творчества Куросавы. Картину также отмечает самая запоминающаяся в фильмографии Куросавы хореография камеры, за которую вновь, впервые после «Расёмона», отвечал Кадзуо Миягава. И снова японский режиссер использовал власть стихий — на этот раз поднимающего в воздух кружащуюся пыль неугомонного ветра — для большей выразительности кадра.

Порой Куросава снимал и в современной ему Японии. Как, например, в вольной экранизации «Гамлета» «Плохие спят спокойно» или в картине «Рай и ад», снова вдохновленной американским детективом — романом Эда Макбейна «Королевский выкуп». Сложная дилемма встает перед Кинго Гондо (Мифунэ) — одним из руководителей крупной обувной фабрики. В разгар корпоративной борьбы за власть, в которой Гондо поставил на карту свое положение, заложив даже дом, случается непредвиденное. По ошибке вместо ребенка самого Гондо недруги похищают Синьити, сына его шофера Аоки. Преступники тем не менее требуют выплатить полную сумму выкупа. Гондо должен решить, что для него важнее — дело всей его жизни и социальное положение или жизнь ребенка.

В «Рае и аде» Куросавой тонко смешаны индивидуалистические и социальные мотивы. В мыслях и идеях Гондо, которому претит производство дешевой обуви, слышится голос самого режиссера, не терпящего художественных компромиссов. При этом, оказавшись в пограничной ситуации, Гондо всё же вынужден сойти с тропы индивидуализма — новой для послевоенной Японии. Куросава подчеркивает это визуально — Гондо теряет роскошный дом на холме, возвышающийся над городом, и переносится вниз, откуда таинственный похититель следил за его жизнью многие месяцы.

С самого начала режиссерской карьеры Акира Куросава снимал практически без перерыва, пока после «Красной бороды» (1965) не решился на съемки фильма в США. Оба «новосветских» проекта режиссера — «Поезд-беглец» (1985) и «Тора, тора, тора!» (1970) — потерпели крах и были реализованы уже без его участия. Случилось это во многом из-за несхожести культур — Куросаве свойственны авторитарный стиль поведения на площадке и полное погружение в процесс. Также помешал кабальный контракт. В итоге Куросава потерял не только время, но и деньги в качестве неустойки. Вернувшись в Японию, он снял экспериментальный для себя сразу в нескольких отношениях фильм «Под стук трамвайных колес» (1970), первую свою цветную картину. Последующий провал картины Куросава переживал тяжело и даже совершил попытку самоубийства. К счастью, неудачную.

Оправившись, Куросава решил вернуться в кино после долгого перерыва. Довольно неожиданно он решил снимать уже не в США, а в СССР. Это и был «Дерсу Узала», ставший последней «русской» экранизацией режиссера. Поставленный по повести путешественника и этнографа Владимира Арсеньева, написанной в 1907 году, фильм рассказывает историю дружбы ученого с таежным охотником Дерсу Узалой (Максим Мунзук), встреченным им во время исследовательской экспедиции по Дальнему Востоку. В результате на экране русско-азиатская Сибирь оказалась пропитана духом японского единения человека и природы, красоты и бессмертия. Даже американцы, ко всеобщему удивлению, наградили только что непонятного режиссера «Оскаром» за лучший иностранный фильм.

После «Дерсу Узалы» Куросава поставил две масштабные исторические картины, пестрящие яркими цветами, — «Кагемуся: Тень воина» (1980) и «Ран» (1985). Последний мыслился им как завершающий карьеру фильм, однако позже режиссер нашел в себе силы на еще несколько проектов, сущностно отличающихся от всего, что он сделал до этого. Его «Сны» — работа, в которой записанные за многие годы сновидения Куросавы смешались с его детскими и более взрослыми воспоминаниями, страхами и надеждами. Главный герой во всех трех возрастных воплощениях служит альтер эго самого режиссера. Разбитый на восемь коротких новелл фильм лишен свойственных Куросаве выраженных драматических конфликтов и подчиняется скорее логике сновидений, что делает его одновременно спокойным и скрыто-тревожным. Здесь сошлись древние мифы и страх перед ядерной катастрофой, восхищение природой и искусством, история и детство.

Неудивительно при таком формате, что у Куросавы, написавшего сценарий  в одиночку впервые со времен «Идущих по хвосту тигра» (1945), возникли проблемы с финансированием в Японии. И вновь, как и в случае с «Тенью воина», ему на помощь пришли прославленные американские поклонники — Стивен Спилберг и Джордж Лукас. Первый помог договориться с Warner Bros., а второй за бесценок предоставил услуги своей компании Industrial Light & Magic, занимающейся созданием визуальных эффектов. Отдельный сюрприз: Мартин Скорсезе в роли Винсента Ван Гога.