Кислота, теснота и другие субстанции: Лучшие дебюты нового отечественного кино

Последние пять лет убедительно доказали, что современное русское кино живо и здорово. Не в виде исключения, не как маргиналия, а как важный факт нашей культуры. Особенно это заметно по ярким дебютам. Некоторые помогают нам увидеть со стороны себя, некоторые гремят на весь мир. Вспоминаем удачи, удивившие всех.

Дебют Кантемира Балагова — триумф совсем молодого ученика Александра Сокурова, каннская сенсация, приз ФИПРЕССИ в программе «Особый взгляд». История, рассказанная в «Тесноте», одновременно узнаваемая и очень экзотичная. Экзотика, потому что в центре внимания традиционная еврейская семья в Ингушетии. Быт, про который мало знают жители России, а тем более Запада, и здесь и там оказался странно притягательным. В нем тепло, хотя темно и тесно — пока беда не вторгается в жизнь героев. И также этот мир узнаваем, потому что на дворе девяностые годы, запавшие в сердце тридцатилетних. Одежда, музыка, ковры на стенах, неуютные улицы — эстетика, овеянная ностальгией. Быстро сон детства превращается в ночной кошмар, что символизирует снафф-видео, где чеченские боевики пытают и убивают русских солдат. Такое показать мог лишь режиссер, который не боится рисковать. Авторская смелость вскоре проложила Балагову дорогу в Европу и Голливуд.

За свой полнометражный дебют Борис Акопов получил Гран-при Кинотавра. Подобно «Тесноте», его фильм тоже исследует миф о девяностых. Молодые ребята в олимпийках стоят за честь двора, затем начинаются серьезные дела. Вишневые девятки, игровые приставки, кассеты и кастеты — всех этих примет времени в «Быке» понамешано до загустения. При этом Акопов, отдавший несколько лет жизни балету, акцентируется не только на деталях, но и на панорамной хореографии драк и погромов. По всему видно, что дух пресловутого лихого времени будет еще долго провоцировать это поколение режиссеров.

Надо заметить, лихость и суровость никуда не делась в глубинке и в наше время. Дебют Александра Ханта открывается кабацкой дракой. Затем Чеснок везет своего отца Штыря, чтобы бросить в другой жуткой глубинке. Но главное, как известно, не цель, а путь. Путешествие в глубь и ширь необъятной России что-то навсегда изменит в диковатом герое фильма. Хант показывает здесь не обнаженный реализм, и тем более не «чернуху». У него замах на сказ, на притчу. Убедительности ей придает также сочная картинка, убойный саундтрек и топовые актеры, включая Алексея Серебрякова и Андрея Смирнова.

Чернейшая комедия Кирилла Соколова была замечена многими. Несколько поверхностно фильм сразу считать подражанием раннему Тарантино. Но «Папа, сдохни» вовсе не ирония, не упражнение в стиле. Скорее вспоминается жутковатый абсурдистский юмор обэриутов — бессмысленное кровопролитие в фильме напомнит о «Елке у Ивановых» Введенского. Герой приходит убить отца своей девушки по ее просьбе, но смертельная схватка в просторной квартире затягивается. Это тоже притча, как и в случае фильма Ханта. Нетрудно заметить, что убийство «папы» метафорически отсылает к убийству злого бога. Кровь, жесть и удар молотком по коленной чашечке слились в этом фильме.

В первом фильме, который как режиссер снял Александр Горчилин, уже не пахнет девяностыми. Если они есть, то как призрак. Это безоговорочно наше (лучше сказать, совсем недавнее время). Время внешне лакированное, а внутренне выжженное, как кислотой, глубинным кризисом. Кислота везде, даже в святой воде. Было три друга: один — богатый, другой — бедный, третий покончил с собой. Бедного играет Александр Кузнецов, исполнитель главной роли в «Папа, сдохни», ставший одним из главных лиц сегодняшнего кино. Богатого — Филипп Авдеев. Вместе с Горчилиным они — птенцы гнезда Кирилла Серебренникова, повлиявшего на это кино, может быть, больше других. Фильм Горчилина вышел узнаваемым манифестом поколения, той его хорошо знакомой создателю полубогемной части. Легкие наркотики, тяжелые чувства и больше вопросов, чем ответов. Например, таких: может ли дикпик быть символом любви?

Любовь бежит по проводам и в громком дебюте Филиппа Юрьева, над которым он работал семь лет. Чукотский подросток влюбился в вебкамщицу по имени Hollysweet999. Словно чеховский мальчик, он решил немедля бежать к ней через Берингов пролив в сказочную Америку. Мир эротических чатов причудливо вторгается в почти хтоническое пространство Чукотки, где серое море окрашивается алой китовьей кровью. Этот магически-реалистический фильм мало похож на другие. Впрочем, чукотские актеры сближают его с феноменом кинематографа якутского, а главный герой неуловимо напоминает Данилу Багрова из главного фильма девяностых — еще одного странника на волшебной земле.

В заключение вспомним кино другого ученика Сокурова. Александр Золотухин не искал легких путей, дебютировав с фильмом о Первой мировой войне. Батальные и мирные сцены смонтированы с репетицией оркестра, который готовится исполнять Рахманинова. Режиссер же дирижирует огромным оркестром людей, аутентичных предметов, грозных орудий. Страшная симфония, сложно сотканное полотно, пронзительный рассказ о братстве и одиночестве. Юный солдат Алёшка с легким сердцем отправился на войну. В первой же химической атаке ему выжгло глаза. Но машине войны Алёшка пригодится как слухач — оператор локатора, который улавливает приближение вражеских самолетов. Слух становится зрением. Услышит ли герой голос Бога со свинцовых небес, и куда слепые приведут слепых?