«Земля Алькаррас»: Девочка с персиками

В подписке Okko вышла драма Карлы Симон «Земля Алькаррас» — победитель прошлогоднего Берлинского фестиваля. Это история о сельской семье из Каталонии, которая вынуждена проститься с приносящим ей доход персиковым садом. Фильм далек от стереотипных представлений об испанском кинематографе, но в этом как раз и заключается его главное достоинство.

«Три, два, один… Взлет!» — командует девочка по имени Ирис своим младшим кузенам-близнецам. Все трое воображают, что стали пассажирами космического корабля, хотя на самом деле они просто сидят в старой машине, брошенной на берегу песчаного карьера. Через пару минут этой увлекательной игре придет конец. Автомобиль утащит огромный экскаватор, и это станет первым в фильме символом крушения сельской идиллии.

Ирис и ее братья — младшее поколение большой семьи, которая на протяжении десятилетий выращивала персики в каталонском регионе Алькаррас. Много лет назад Рохелио, патриарх семейства, получил в свое распоряжение персиковые сады, заключив устное соглашение с землевладельцами Пиньолями. Однако в XXI веке такой договор уже не действует. Взрослые дети Рохелио перебирают отцовские бумаги, с ужасом понимая, что никаких прав на землю у них нет. Это означает, что семье придется расстаться с персиками: Пиньоль-младший намерен вырубить сад, установив на его месте солнечные батареи. На протяжении почти двух часов экранного времени герои будут собирать свой последний урожай.

Сценарий фильма вымышлен, но в его основе лежат реальные события. Для испанской постановщицы Карлы Симон это личная история. Ее родственники живут в муниципалитете Алькаррас и тоже занимаются выращиванием персиков. В картине, правда, она сняла не их, а других непрофессиональных актеров, набранных в поездках по каталонским деревням. Текст они заучивали по минимуму: Симон решила, что импровизация на съемочной площадке будет куда эффективнее.

Семья, с которой постепенно знакомится зритель, сама похожа на огромное разветвленное дерево. Поначалу будет сложно разобраться, кто тут кому кем приходится. Но Симон, кажется, важно представить на экране персонажей всех возможных возрастов. Задумчивый седой Рохелио по двадцать раз рассказывает внукам одни и те же истории из прошлого. Его старший сын Кимет, самый трагический герой фильма, надрывает спину, пытаясь быть опорой одновременно и огромному хозяйству, и своим родным, и местному фермерскому сообществу, которое организует протесты против несправедливых цен на свою продукцию.

У Кимета трое детей, двое из них — уже подростки. Оба разрываются между стремлением к большому миру, в котором есть учеба, интернет и танцы, и родительским сельским раем, к которому они привыкли с детства. Есть малыши, не думающие ни о каких проблемах. Им просто постоянно хочется играть друг с другом, и в тот момент, когда их внезапно разъединяют, поражающая семью глубинная эрозия становится очевидной. Наконец, есть сестра Кимета, которая вместе с мужем уже смирилась с гибелью сада и не прочь поговорить с Пиньолем-младшим о новых перспективах совместной работы.

Год назад жюри Берлинского фестиваля вручило «Земле Алькаррас» «Золотого медведя», признав фильм лучшим в конкурсе. Однако для испанского кинематографа картина Симон не является уникальным явлением. Все знают Педро Альмодовара с его красными декорациями, страстными героями и сюжетами, напоминающими мыльную оперу. Творчество самого известного испанского режиссера было порождением мовиды — мощного движения, начавшегося в стране после освобождения от диктатуры Франко. Именно тогда Мадрид превратился в бурлящий мегаполис, в котором расцвела контркультура с ночными клубами, показами альтернативной моды, выставками современного искусства и концертами панк- и рок-групп.

Но любое действие всегда рождает противодействие. Пока одни испанские постановщики вдохновлялись соблазнами большого города, другие стремились к корням, к почве. Один из главных фильмов 90-х в Испании — «Коровы» Хулио Медема, семейная сага, в которой за многовековыми злоключениями двух враждующих баскских семей зрители наблюдают безучастными глазами местных коров.

В почвенническом испанском кино нет веселых женщин на грани нервного срыва, нет черного юмора, нет туристических видов Мадрида или Барселоны. Но зато в нём всегда есть потрясающие пейзажи, человеческие типажи, которых не найдешь ни в одной актерской школе, и ощущение семьи как единого целого, как плотно вросшего корнями в землю растения, расправляющего листья под жарким солнцем. «Земля Алькаррас» временами выглядит почти как документалистика: камера следует за героями по пятам, но никогда не провоцирует их на открытый конфликт или бурное выражение эмоций. Музыки здесь тоже нет, вместо нее только грохот экскаваторов. Российский зритель, впрочем, почти наверняка сумеет расслышать отдаленный, точно с неба, звук лопнувшей струны из знаменитой чеховской пьесы: персиковые сады, оказывается, погибают так же, как вишневые.