«Синистер. Семейное проклятие»: Психотерапия от бабайки

В зарубежных онлайн-кинотеатрах появился хоррор «Синистер. Семейное проклятие». Его снял режиссер ревизионистской зомби-драмы «Новая эра Z» Колм МакКарти, а написал сценарист-дебютант Джон Халм. В центре сюжета — история таинственного монстра Сумочника: он преследует детей (причем не плохих, а именно что хороших), крадет их из домов, запихивает в свой черный мешок и исчезает во мраке ночи. На лицах взрослых, пытающихся противостоять незваному гостю, чудовище оставляет жуткие вмятины от пальцев. Рассказываем, почему фильм скорее разочаровывает, чем удивляет, несмотря на необычный сюжет и оригинальный концепт. И в очередной раз ругаем психотерапию в хоррорах.

В детстве Патрик Макки (Сэм Клафлин) попал в логово чудища по кличке Сумочник. Монстр отрезал прядь волос подростка, тем самым пометив его как следующую жертву, но вскоре неожиданно пропал и больше никогда не попадался на глаза мальчика. Прошли десятилетия: Патрик вырос, живет с любящей, но жутко уставшей от бытовых дрязг женой Кариной (Антония Томас), воспитывает малыша Джейка (Карелл Винсент Роден) и пытается вытащить семью из плачевного финансового состояния. Но бизнес-идеи Макки проваливаются, денег становится всё меньше, а тут, как назло, в дом Макки снова возвращается Сумочник. Почему монстр навещает Патрика и чего он хочет — непонятно. Ясно лишь, что ставки увеличиваются в геометрической прогрессии: теперь чудовище захаживает и в комнату ребенка.

Сюжет хоррора «Синистер. Семейное проклятие» (в оригинале — буквально «Сумочник») сложно назвать оригинальным. Это еще один фильм про жуткую городскую легенду в духе «Кэндимена» или «Бугимена»: как водится, сценарий здесь ограничивается завязкой «на маленькую-маленькую улицу, где жил маленький-маленький мальчик, пришел страшный-страшный монстр». Со вторым хоррором их объединяет даже подтекст: монстры в шкафу и во дворе — как метафора травм и старых семейных проблем.

Лучше всего авторам удается как раз это мифотворчество. Иссохший Сумочник, пропахший трупным смрадом, медленно двигается в сторону экрана, распахивает гигантский мешок со скрипящей молнией и складывает туда людей, словно лего-человечков, загибая их ноги на 90 градусов и спрессовывая, словно это избыточная ручная кладь в аэропорту. Увидеть такое в детстве — значит подарить себе кошмар на ближайшие пару недель. Взрослым — напомнить о том, как по ночам в квартире пугал малейший шорох.

При этом у Сумочника почти нет лора: антагонист здесь — рядовое дистиллированное зло, не мученик вроде бывшего раба Кэндимена и даже не страшилка, о которой знают все дети в округе, а монстр из соседнего двора, о чьем существовании осведомлен только отец Патрика. Такое решение делает городскую легенду откровенно нелегендарной: смысл страшных баек в том, что они пугают целую группу людей и удивительным образом отражают страхи всего общества. Сумочник же — локальная фобия одной семьи. И сюжет от этого значительно мельчает.

Нетрудно догадаться, что Сумочник на самом деле олицетворяет травматичный детский опыт, который когда-то пережил герой. Опасаясь, что аналогия не будет понятна во время просмотра буквально каждому, сценарист учтиво вводит в повествование психолога: во второй трети фильма женщина объясняет, как и почему монстр снова вернулся в семью. Это одна из проблем фильма. Вместо того, чтобы показывать страхи и фобии с помощью визуальных метафор и гнетущей атмосферы паранойи (поначалу Патрик свято уверен, что семью кошмарит Сумочник, а вот другие почему-то не верят), авторы делают упор на буквализм и выпячивают драму героя настолько, что персонаж Сэма Клафлина в какой-то момент, в общем-то, теряет всё обаяние. У него вместо характера — сборник психотерапевтических терминов. Причем самых очевидных и простых.

Но более разочаровывающее откровение — режиссура в эстетике ТВ-фильмов. Колм МакКарти снимал не только отличную хоррор-драму «Новая эра Z», но и выступал постановщиком огромного количества сериалов: от «Острых козырьков» до «Шерлока» — и здесь он, кажется, невольно вернулся к телевизионным корням.

«Синистер. Семейное проклятие» вроде бы пытается показать нам реалистичный сеттинг: серые дома, забитые хламом гаражи, потрепанные лужайки садов, — вот только снят фильм как рядовой хоррор со стриминга. Раздражающе громкие джампскейры сменяются долгим и томительным шастанием героев по темным комнатам и улочкам. Все кричат в пустоту и выискивают глазами Сумочника — только ради того, чтобы чудище появилось во всей красе в последние десять минут. Это кино элементарно не пугает и больше напоминает короткий метр, раздувшийся до полного: единственный рабочий фокус здесь — монстр, в котором больше фактуры и характера, чем в людях.