«Немая ярость» Джона Ву: Рождественская бойня без разговоров

В российский прокат вышел новый фильм мастера «гонконгских боевиков» Джона Ву с Юэлем Киннаманом в главной роли. Режиссер известен по таким картинам, как «Наемный убийца» и «Круто сваренные» (оба — с Чоу Юнь-Фатом), а международный успех пришел к нему после американского «Без лица». Особенность нового Ву в том, что фильм снят без диалогов. Разбираемся, как «Немая ярость» смотрится на фоне жемчужин гонконгского периода и нужны ли вообще боевикам слова.

Брайан Годлок (Юэль Киннаман) в красном свитере с оленем гонится за тачкой с бандитами, устроившими перестрелку средь бела дня. В итоге он получает от лысого татуированного громилы пулю в горло, после которой, отлежав в реанимации и вернувшись домой, теряет дар речи. В серии флешбэков нам показывают, что тем солнечным рождественским утром малолетний сын Брайана случайно попал под пулю. Отстранившись от жены, герой Киннамана покупает видеоучитель по ножевому бою и мастерит турник. План простой — подготовиться и отомстить убийце на годовщину смерти сына, в следующее Рождество.

Если главными героям в гонконгский период у Ву были профессионалы своего дела (наемный убийца, суперполицейский и гангстер), то в «Немой ярости» перед нами обычный американец — муж и отец. Непрофессиональный бэкграунд героя Киннамана диктует многие сюжетные решения, которым не нашлось бы места в «Наемном убийце» или «Круто сваренных». Например, первая часть хронометража посвящена чуть ли не бытовым вопросам — покупка обмундирования и становление бойцом в домашних условиях. А также Ву использует неопытность Годлока, чтобы пощекотать нервы зрителя. Скажем, когда мститель заигрывается во время допроса и оставляет нож прямо перед носом пленника, и это, конечно, ни к чему хорошему не приводит.

Такой развернутый пролог делает марш справедливости героя Киннамана более реалистичным, а смерть ребенка — про которую, к слову, быстро забываешь — якобы придает сюжету убедительность. В случае же гонконгских фильмов психология персонажей сведена к гиперреалистической «атмосфере» кадра. Так, неспроста любимым местом героя Чоу Юнь-Фата в «Круто сваренных» является мрачный джазовый бар.

Поэтому в «Немой ярости» экшен-сцены решены иначе, скажем, в традиционном ключе голливудских боевиков. Вы не увидите сцен с «танцами на пистолетах» в прыжке с крыши, грациозность и постановочность которых не знала себе равных в истории кино. Стилистически «Немая ярость» больше напоминает брутальные боевики в духе адреналинового «Рейда», «Джона Уика» и фильмов с Лиамом Нисоном. И только лишь в финальной схватке Ву вводит один из своих излюбленных мотивов — мужскую дружбу, высшим проявлением которой в его мире является битва плечом к плечу. В такой сцене на помощь Годлоку прибегает полицейский (рэпер Кид Кади), и они без слов, одним лишь взглядом договариваются прикрывать друг другу спины.

Отсутствие диалогов — главный формальный прием картины. Это отнюдь не немой фильм, более того, звуки создают саунд-динамику, будь то автомобильное радио, одышка героя, шум предметного мира. С одной стороны, можно сказать, что это прямолинейное размышление на тему того, что происходит с человеком, когда его лишили возможности выразить ярость вербально. Но, что важнее, это также рефлексия о жанре: зачем выражать экспрессию словами, если есть кулаки и пули?

Проблема в том, что в «Немой ярости» беспокоит не просто отсутствие диалогов, а искусственность отказа от их использования. Например, почему жена Годлока пишет ему сообщения, когда они чуть ли не в одной комнате? Ладно, это можно списать на солидарность с больным. Но вот когда Ву заставляет бандитов коммуницировать исключительно через чат, это уже выглядит даже нелепо. Кроме того, разве текстовое общение героев не противоречит идее режиссера рассказывать историю исключительно при помощи камеры, монтажных приемов и звукового дизайна? Получается, что здесь он несколько хитрит.

При всем при этом логика Ву верная. В сущности, боевикам не нужны разговорчики. По крайней мере их нужно стараться сводить к минимуму. Замечу, что в гонконгских фильмах Ву диалогов хватает, но кто сейчас вспомнит хоть один из них? Они были настолько незначительны, что даже не обращали на себя внимания. Более того, обмен репликами практически всегда происходил в динамике, а не статичных сценах. А вот что действительно смотрится глупо, так это когда жанровые режиссеры заставляют шутить или говорить о высоких материях своих персонажей. Короче, новый Ву терпим, но уже совсем не тот.