«Настоящая боль» Джесси Айзенберга: Воспоминания о Холокосте

В зарубежных онлайн-кинотеатрах вышел фильм «Настоящая боль» — вторая режиссерская работа Джесси Айзенберга, получившая приз за лучший сценарий на фестивале «Сандэнс» 2024 года. Несмотря на достаточно тихий старт в мировом прокате, «Настоящая боль» имеет все шансы пошуметь на «Оскаре», а исполнитель роли Бенджи Киран Калкин — унести одну из основных наград. Актер уже завоевал «Золотой глобус». Рассказываем, почему семейное драмеди о туристической поездке в Польшу — самый личный фильм в карьере Айзенберга и при чём тут Холокост.

Двоюродные братья — беспокойный Дэвид (Джесси Айзенберг) и непредсказуемый Бенджи (Киран Калкин) — отправляются в совместный тур по своей исторической родине — Польше. Всё как завещала покойная бабушка — потомственная еврейская эмигрантка, чудом пережившая Вторую мировую войну и Холокост. Причина для поездки у каждого из братьев своя: успешный карьерист и примерный семьянин Дэвид тревожится за эмоциональное состояние Бенджи, который не так давно пытался наложить на себя руки. Сам Бенджи мечтает соприкоснуться с детством — временем, когда бабушка была еще жива, а Дэвид не был таким занятым и скучным. Прогуливаясь по историческим музеям и бывшим концлагерям, братья парадоксально мало узнают об истории Холокоста, но постепенно раскрывают самих себя.

На протяжении 20 лет Джесси Айзенберг, который сам является потомком еврейских эмигрантов, пытался «подружить» свою польскую и американскую идентичности, примирить трагической опыт предков с эфемерной болью проблем современного белого человека, павшего жертвой вечной зоны комфорта. Его длительные рефлексии в конце концов вылились в «Настоящую боль» — кино, которое проводит четкие параллели между евреями прошлого и настоящего, травмами — исторической, межпоколенческой и личной. Идея Айзенберга заключалась в том, чтобы поместить внутрь сюжета о Холокосте двух героев-антиподов, каждый из которых будет бороться со своим персональным видом боли самостоятельно: Дэвид страдает от невротической тревожности, а Бенджи угасает в пучинах депрессии. Близкие по крови, но духовно далекие кузены невольно подсвечивают психологические проблемы друг друга, которые кому-то могут показаться безликими и даже смехотворными на фоне ужасов прошлого.

«Настоящая боль» — фильм-анекдот, уровень смешного в котором постепенно уменьшается к кульминации. Айзенберг стартует с бодрого роуд-муви в лучших традициях «Арахисового сокола» и «Маленькой мисс Счастье» — других сандэнсовских хитов, — задавая сюжету динамичный ритм, распространяя по кадру ощущение легкости. Вот — памятник павшим военным, а здесь у нас старое еврейское кладбище — увы, ни одна из уцелевших достопримечательностей не способна отразить глобальность исторических событий, которым посвящена. Не способны и персонажи ее переосмыслить. Путешествие по бывшим местам нацистской оккупации превратилось в популярное туристическое направление, трехзвездочные отели и билеты по специальным бонусным ценам входят в программу. Исключение — бывший лагерь смерти Майданек, стены которого по сей день сохранили печать ужаса столетней давности.

Айзенберг, к своей чести, не пытается пристыдить своих героев за отсутствие должной эмпатии, запоздалые уроки нравственности ему также не интересны. «Настоящая боль» в целом не пытается сковырнуть едва зажившие раны мировой истории, напротив — фильм демонстрирует результаты произошедшей в обществе ремиссии. В начале нулевых годов Айзенберг вместе с женой отправился в точно такой же тур по Польше, в ходе которого с недоумением осознал, что это вовсе не мрачная восточноевропейская страна, а «гостеприимное светлое место». Фетишизация коммунистического наследия и военного прошлого Польши — ошибка американского кино, которую Айзенберг искренне надеется исправить. «Настоящая боль» — в отличие от оскароносной «Зоны интересов» Джонатана Глейзера — стремится убедить зрителя в том, что прошлое все-таки отпустило, а боль — она теперь у каждого своя.

В подтверждение этого факта самые интенсивные моменты фильма происходят в редкие минуты душевной близости братьев, которые любят друг друга странной безусловной любовью, доступной лишь близким родственникам. Впрочем, и здесь особой эмоциональной манипуляции не выходит. «Настоящая боль», вопреки своему названию, кино удивительно молчаливое в минуты душевной скорби, немое в отношении любой уязвимости, а оттого лишь более понятное и правдивое в формате привычного человеческого диалога.