«Наследник»: Мне плевать, если я войду в историю как «Варвар»

В Okko вышел канадский фэшн-триллер Ксавье Леграна «Наследник». Премьера картины прошла в основном конкурсе фестиваля в Сан-Себастьяне. Фильм не раз обманывает ожидания и быстро из истории о становлении кутюрье во главе модного дома превращается в шокирующий триллер о силе генов. Объясняем, чем же впечатляет «Наследник». Правда, советуем читать любые рецензии уже после просмотра фильма.

Король умер, да здравствует король! Монархия всё больше теряет позиции в современном мире и становится нарядным и дорогостоящими атавизмом даже в Великобритании, но, помимо правления странами, достаточно тронов, которые может хотеться занять. Один из пустующих переходит к Элиасу (Марк-Андре Гронден) — мужчина становится главой модного парижского дома после смерти предыдущего кутюрье. Бренд озадачен правильным прощанием с прошлой эпохой расцвета и яркой презентацией будущего принца моды, который вот-вот станет королем (сравнения с престолонаследием исходят от пиарщиков). Но внезапно Элиас обретает еще одно наследство — умер отец, с которым они толком не общались уже много лет. Поездка на малую родину, в Канаду, вынуждает отложить хлопоты перед коронацией.

Картина может привлечь внимание ценителей фестивальных драм, знакомых с режиссером Ксавье Леграном, и почитателей кино о фэшн-индустрии — отправной точкой сюжета становится модный показ. И те, и другие рискуют быть если не обманутыми, то ошарашенными: «Наследник» тщательно маскирует жанр и то ли стесняется, то ли специально рассчитывает на эффект шоковой терапии. Как бы то ни было — сатирические, иронические или драматические пассажи о становлении кутюрье на модном престоле останутся лишь в начале картины, дальше последует пугающее размышление о происхождении и силе генов.

Не повторять ошибок (или сценариев) родителей — программа доброй половины людей, начиная с подросткового возраста. Элиаса вполне можно считать примером успешной, но всё же радикальной сепарации от отчего дома: привлекательный и самобытный автор в кадре напоминает то Гаспара Ноэ, то Кирилла Серебренникова, не боится оспаривать концепции коллег и готов брать ответственность. Далекий от излишних сантиментов, он принимает правильные решения: похоронной процессией станет гражданская панихида и кремация, а мебель перед продажей дома отца уйдет к волонтерам, которые распределяют чужой багаж в пользу неимущих. Осталось разобраться с бумагами в кабинете и изучить коллекцию дорогих вин в подвале.

Дальнейшее заигрывание с сюжетом и попытка в рецензии обойти спойлеры рискуют провалиться, а потому предлагаем чтение текста отложить до конца просмотра. Если сжать до одной реплики-рекомендации, то «Наследника» проще всего охарактеризовать как внезапный триллер с экзистенциальной подоплекой, где размышления (часто безмолвные) главенствуют над жанровой составляющей. Внезапность смены тональности в целом конгениальна сюжету и состоянию Элиаса, для которого дежурное прощание оборачивается разбором сундука с секретами, покрытыми плесенью и гнилью.

Метод воздействия Ксавье Леграна можно назвать чем-то вроде насильственной эмпатии. Как и предыдущий фильм автора — раздирающая душу драма о разводе «Опекунство», — «Наследник» пробирает до костей, но вместо инструмента сочувствия протагонисту зритель невольно становится соучастником чудовищных событий и еще одним носителем гнетущего секрета, который невозможно ни рассказать, ни утаить, ни забыть, ни исправить. Отрешенная камера фиксирует события будто из-за угла, как-то сбоку, используя действенный с 70-х годов мотив вуайеризма. Но подглядывание — участь публики, Элиас едва ли может выбрать немое бездействие, однако выбор совершить придется.

Перейдя черту от правильных решений к импульсивным поступкам, принц наконец становится королем и тем самым наследником, заявленным в заголовке. Скорее вопреки он повторяет чужие (родные?) паттерны — потому гнуть свою линию, даже если уверен в правоте, всегда сложнее.