«Кит»: О теле и компульсии

«Кит» Даррена Аронофски поднял со дна карьеру Брендана Фрейзера и наделал много шуму на последнем Венецианском фестивале. Рассказываем, какой получилась новая история о саморазрушении от любителя больших метафор и большой литературы. Картина претендует на три «Оскара»: Фрейзер номинирован в категории «Лучшая мужская роль», Хонг Чау — в категории «Лучшая женская роль второго плана», а Адриен Моро, Джуди Чин и Энн Мари Брэдли могут получить награду за лучший грим и прически.

На экране монитора лица десятка студентов сгруппированы вокруг черного квадрата, вещающего о правильной структуре эссе. За выключенной веб-камерой находится Чарли (Брендан Фрейзер), профессор литературоведения, который после гибели возлюбленного начал медленно убивать себя компульсивным перееданием. В начале фильма он уже подошел к своей цели на опасно близкое расстояние: закончив онлайн-лекцию, Чарли пытается мастурбировать на гей-порно, но в процессе чуть не получает инфаркт. Благо в нужное время у его двери оказывается молодой евангелист из церкви «Новая жизнь» (Тай Симпкинс) и спасает выброшенного на предсмертный берег кита, буквально читая ему школьное сочинение про «Моби Дика».

Можно ли представить более подходящее начало для нового фильма Даррена Аронофски? Ведь формула идеальна до абсурда: ветхозаветный Голос, 300-килограммовое тело, фатальное самоудовлетворение, чудо случая, целительная сила великой американской литературы (даже в качестве объекта детского анализа). И вся эта свалка ключевых мотивов образуется за три минуты. Вскоре в небольшой темно-зеленой квартирке появляются новые действующие лица: сестра умершего бойфренда (Хонг Чау), которая ухаживает за еле передвигающимся Чарли, злющая дочь (Сэди Синк) и несчастная бывшая жена (Саманта Мортон). Пять человек в течение двух часов создают фантастическую какофонию сюжетных переплетений и лейтмотивов, которая четко по расписанию прерывается слезами, криками и натуралистичным поеданием сэндвичей с майонезом.

«Кит» — экранизация пьесы, что само по себе предполагает событийное сжатие. Но для адаптации сценического действия под экран еще требуется серьезная режиссерская работа, которой Аронофски просто не придает никакого значения. В итоге единственным двигателем повествования раз за разом становится «случайное» появление других персонажей на пороге дома Чарли, по-другому событийные цепочки не запускаются. Но то, что уместно в театре, запросто может погубить фильм. Вообще, для камерной картины о саморазрушении «Кит» удивительно сюжетен. Но все эти взаимосвязанные истории, собирающиеся вокруг фигуры погибшего любовника, фальшивые и скучные, только отвлекают от того, ради чего мы все здесь собрались.

Аронофски умеет работать с плотью героя и постоянно использует свой дар для различных провокаций. Вспомним гниющую от героиновых уколов руку из «Реквиема по мечте», стертые ноги балерины из «Черного лебедя», проколы степлером из «Рестлера». В этот же раз он пошел еще дальше и буквально выстроил всё действие, все метафоры, всю промокампанию фильма вокруг аномального тела с лицом Брендана Фрейзера. Fat suit (это напоминающее боди нижнее белье, используемое для утолщения актера), в который одиозный постановщик наряжает исполнителя главной роли, становится для того спасательным кругом. Собственно, это и было единственной режиссерской задачей. После провальных экспериментов с библейским текстом, которые выродились в две беспомощные жанровые притчи («Ной» и «мама!»), Аронофски решил прибегнуть к старой схеме, успешно отработанной на Микки Рурке: возроди карьеру «упавшей» звезды, а там и твоя подтянется. Даже хештеги те же: саморазрушение, инфаркт, брошенная дочь, усилие воли. Так весь надрыв «Кита», вся его тоска, вся потешная поэтичность, прикрывающаяся великими именами Мелвилла и Уитмена, оказались если не пустышкой, то самоповтором.

Впрочем, с пеной у рта обвинять Аронофски в неискренности и дешевых провокациях — дело странное и неблагодарное. Ведь он на этом карьеру построил, и его творческие намерения ни для кого не были секретом. А зачем писать аналитический текст о том, что вода мокрая? В случае «Кита» это, правда, особо забавно, ведь главный лейтмотив фильма — «Будьте честны». Что ж, в каком-то смысле Аронофски сам следует этому завету и наконец открыто являет себя как патологического лжеца. Правда, без покаяния. За такой срыв маски приходится расплачиваться и эффектностью своего «мрачного, но душевного» опуса, что видно по явно осмеянному многими финалу. «Благородство всегда немножко угрюмо», — видимо, вдохновенно вычитал Аронофски из «Моби Дика». Но угрюмым может быть и нарциссизм.