«Истоки» из конкурса Венеции: Откуда растет неравенство

В зарубежных онлайн-кинотеатрах состоялась цифровая премьера биографической драмы Авы ДюВерней «Истоки». Премьера картины состоялась в основном конкурсе прошлогоднего Венецианского фестиваля. Фильм не участвовал в гонке за престижные награды — «Оскар» и «Золотой глобус», что вызвало недовольство американской постановщицы.

Начало 2010-х. Журналистка и обладательница Пулитцеровской премии Изабель Уилкерсон (Онжаню Эллис) недавно опубликовала дебютную книгу «Тепло других солнц» о миграции афроамериканцев с Юга на Север. Ее жизнь состоит из презентаций и выступлений, но Уилкерсон решительно настроена взять паузу и посвятить время пожилой матери, которая только что перебралась в специализированный пансионат. Бывший редактор (Блэр Андервуд) при этом упорно склоняет Уилкерсон высказаться по поводу резонансного убийства Трейвона Мартина, которое гремит в СМИ похлеще предстоящих президентских выборов. Патрульный-доброволец застрелил 17-летнего чернокожего подростка, который вышел в магазин за «Скиттлс», потому что тот показался ему подозрительным. Несмотря на обещанные передовицы и эксклюзивные материалы, Изабель заявляет, что пока дело вызывает у нее одни вопросы, а она привыкла писать ответы. Именно с этих вопросов и начинается история главного героя необычного байопика — ее будущего бестселлера «Касты. Истоки неравенства в XXI веке».

Ава ДюВерней сняла биографию не человека, а книги: от момента зарождения идеи до публикации. При этом она обошлась без клишированных сцен перед экраном, озарений и закадровой речи, иллюстрирующей ход мыслей (не считая совершенно комических зарисовок с доской и маркером в финале). Истории из книги просто органично вплетаются в сцены жизни Уилкерсон, собравшей их под одной обложкой. Отправной точкой путешествия становится вопрос журналистки, обращенный к редактору: «Почему всё вокруг такое расистское?» Вопрос, конечно, риторический, но позволяющий заметить существенную подмену: расизм в США считается причиной социального неравенства, но что, если он всего лишь следствие какого-то более древнего, затронувшего и другие сообщества и континенты зловещего механизма расчеловечивания? Изучая историю Холокоста и угнетения далитов («неприкасаемых») в Индии, Уилкерсон находит в этих процессах общий корень зла, которое всё ещё процветает, потому что большинство продолжает его игнорировать.

ДюВерней — настоящий режиссер-иконоборец, сделавший вопросы социальной справедливости главной темой фильмографии. Первая чернокожая победительница «Сандэнса» (с картиной «На полпути в никуда» 2012 года), ДюВерней известна активной гражданской позицией не меньше, чем своими фильмами. Она основала собственную медиакомпанию, которая продвигает фильмы женщин и афроамериканцев и выделяет гранты на образовательные антирасистские программы. ДюВерней также сняла номинированную на «Оскар» и «Золотой глобус» драму «Сельма» о протестах Мартина Лютера Кинга и мини-сериал «Когда они нас увидят» о компании афроамериканцев и мексиканцев из Гарлема, ложно осужденных за изнасилование. Не менее громким высказыванием стал ее документальный фильм «13», в котором ДюВерней показывает, что, несмотря на 13-ю поправку, отменившую рабство в США, система правосудия всё еще красноречиво обнажает расовое неравенство. Столь пространная биографическая справка о создательнице «Истоков» неслучайна — она, как и ее героиня, тоже на протяжении всей карьеры рассказывает чужие истории угнетения, так что, похоже, может считать писательницу своим альтер эго. По крайней мере, у обеих возникла необходимость углубиться в проблему и конкретизировать понятия, чтобы перестать списывать слежку в универмаге и линчевание на один и тот же «расизм», ставший объяснением для всего и в то же время ничего не объясняющий.

ДюВерней показывает, как гипотеза о связи механизмов угнетения будто сама по себе постепенно обрастает плотью живой истории и красноречивых фактов. Сразу после беседы с немецкими интеллектуалами, усомнившимися в уместности сравнения рабства и Холокоста, Уилкерсон находит подтверждение — немецкие юристы в 1930-е вдохновлялись расовыми законами Джима Кроу. Там, где история не предлагает неопровержимых рифм, в ход идут более кинематографичные: в 1950-е на детской вечеринке у бассейна чернокожему мальчику не разрешается трогать воду точно так же, как маленькому индусу Амбедкару, будущему лидеру «неприкасаемых» и борцу с кастовой системой. Кинга в Индии называют «неприкасаемым», а Амбедкар, путешествуя по Америке, сочувствует угнетенному афроамериканскому населению. Так ДюВерней и Уилкерсон аккуратно нанизывают факты один за другим, повышая эмоциональный градус от сухой теории до трагедии отдельных судеб и страдающих на экране детей. Мучить детей в кино, к слову, любил Сергей Эйзенштейн — мастер действенного и манипулятивного кино. Именно такими пропагандистскими, эмоционально убедительными и прошибающими (исключительно в положительном ключе) получились и «Истоки». Красноречив в этом смысле и космически высокий рейтинг: 97 % на Rotten Tomatoes от непрофессионалов, что для разговорного, неторопливого и непомерно длинного байопика — случай исключительный.

При всей революционной доходчивости творение ДюВерней лишено назидательности и дидактичности. Этого эффекта удается добиться тем, как элегантно личное горе в жизни главной героини (за время перерождения ее гипотезы в книгу Уилкерсон теряет мужа, мать и любимую кузину) резонирует с эмпатией и сочувствием, с которыми она говорит о героях своей книги. Защитницы прав меньшинств ведут разговор об угнетении без желания обвинять и без жажды реванша. Кажется также, что о том, как бороться с этой заразой, Изабель Уилкерсон знала задолго до того, как закончила книгу. В самой невероятной сцене фильма писательница рассказывает сантехнику-трамписту в кепке MAGA (Make America Great Again) о своей утрате и расспрашивает его о матери. За пару минут, раскрывая перед гостем с явными предубеждениями против афроамериканцев события личной биографии, она из «черной женщины» становится для него просто человеком, переживающим утрату, таким же одиноким, как он сам. Здесь и далее авторам удалось сломать главный механизм расчеловечивания — обезличивание, сведение всех неугодных к массе, лишение их человеческих персональных качеств и свойств. Уилкерсон и ДюВерней возвращают жертвам угнетения имена и частную историю, показывают, что боль всегда персональна и индивидуальна, обезличено только зло, и это достойный реванш.