«Гранд тур» Мигела Гомиша: Галопом по Азии

«Гранд тур» принес Мигелу Гомишу приз за режиссуру Каннского фестиваля. Это удивительное кино на стыке игрового и документального, прошлого и настоящего, совершенно свободное и не признающее границ. Премьера картины в России прошла в рамках третьего фестиваля авторского кино «КАРО.Арт», а 13 февраля фильм выйдет в прокат. Объясняем, как снимался необычный фильм и чем он впечатляет.

Январь 1918 года, город Рангун, что в Мьянме. Помолвка между британским офицером Эдвардом (Гонсалу Уоддингтон) и Молли (Криста Альфайате) состоялась семь лет назад. В торжественный день свадьбы, когда невеста вот-вот должна добраться до пункта назначения, жених садится на ближайший корабль до Сингапура и отправляется в путешествие по Азии. Точки на его маршруте: Сингапур, Бангкок, Сайгон, Осака и Шанхай. Эдвард то ли боится ответственности и обязательств, то ли хочет вырваться из распланированной рутины. Невеста не сдается и отправляется следом, а еще отправляет Эдварду телеграммы, которые зачитываются в кадре. Молли отстает от избранника ровно на один шаг, но не унывает.

Мигел Гомиш — один из самых любопытных современных режиссеров Европы. Автор уже снимал черно-белую драму о колониальных временах «Табу», трилогию «Тысяча и одна ночь» из жизни обитателей Лиссабона сегодня и ковидные «Дневники Цугуа». В предыдущей работе, снятой вместе с супругой Морин Фазендейру, Гомиш следил за тремя запертыми в загородном доме во время локдауна молодыми людьми, которые дружно строили оранжерею для растений, птиц и бабочек. Вот только время текло в обратном направлении: дневник начинался с 22-го дня, а заканчивался первым. Гомиш давно виртуозно экспериментирует с киноязыком и придумывает новые формы повествования.

Пожалуй, «Гранд тур» является отличной точкой входа в творчество португальца, поскольку сразу же позволяет и увидеть любимые темы автора, и отметить характерные черты его кино. Идею сюжета Гомиш взял из путевых заметок Сомерсета Моэма «Джентльмен в гостиной». Во время своего путешествия по Азии рассказчик знакомится с британским офицером, который уже давно помолвлен с девушкой из Лондона, а когда она приезжает к нему, жених в панике бросается в путешествие по разным странам. Гомиш считает, что на самом деле подобной истории не было, а это лишь выдумка Моэма.

Производство картины началось с путешествия режиссера, нескольких сценаристов и оператора Сайомбху Мукдипрома по Азии. Фактически съемочная группа повторила путь Эдварда. Документальные кадры, снятые во время поездки Гомиша и компании по Азии, вошли в фильм. В производство вмешалась эпидемия коронавируса, так что все сцены с Эдвардом и Молли были на самом деле сняты в павильоне в Лиссабоне оператором Руем Посашем. А за китайскую часть картины отвечал Гуо Лян. Гомиша и соавторов не пустили в Поднебесную, так что Лян отснял материал и отправил его в Португалию. Сценарий обрастал деталями после просмотра документальных кадров. «Гранд тур» построен так, что игровые и неигровые эпизоды здесь тонко переплетены. Поначалу зритель и вовсе удивляется, когда по соседству со сценами из 1918 года оказываются кадры улиц современных мегаполисов Сингапура, Японии и Китая. Гомиш создает необычное многослойное кинопространство, одновременно условное и правдивое. Здесь сталкиваются Европа и Азия, прошлое и настоящее, традиции и технологии. Автор многократно напоминает аудитории, что это всего лишь кино, но в то же время повествование течет ровно, а анахронизмы сегодняшнего дня гармонично встроены в приключенческую историю столетней давности. Зрелище получается совершенно неповторимое и завораживающее. К схожему приему с перемешанными временами обращался в «Транзите» Кристиан Петцольд. Только если немец говорил о кризисе беженцев и не гнушался политических месседжей, Гомиша интересуют киноязык и поэзия. Искусство не имеет никаких границ.

Португальский автор не хочет снимать прямолинейную черно-белую мелодраму. Фильм, даже если забыть про документальное и игровое, устроен довольно хитро. Первую половину главным героем является Эдвард, во второй мы следим за повествованием глазами Молли. Это совершенно разные ракурсы: от лица невесты история развивается намного энергичнее, что соответствует характерам героев. Общаясь с попадающимися на его пути местными жителями, Эдвард и сам не может сказать, куда именно он направляется и зачем. Цель Молли же ясна с первой и до последней минуты. Она отчаянно верит в силу любви, которая проходит проверку временем и пространством. Фактически один и тот же сюжет перед публикой развивается дважды, но с середины картины мы знаем заметно больше, чем Молли. Все телеграммы невесты в фильме зачитываются на языке той страны, где сейчас находится Эдвард. А главные герои, британцы, говорят на португальском, так что режиссер отправляет и персонажей, и аудиторию в путешествие не только по странам, но и по языкам. Многоголосица становится одной из примет глобализации.

«Гранд тур» одновременно является и стилизацией под черно-белые голливудские мелодрамы 1930–1940-х, и травелогом, и драмой о колониальных временах, и даже кино о чудодейственной силе искусства. Невозможно предсказать, какой будет следующая сцена. Сценки с кукольным театром связывают разные времена и одновременно, по задумке автора, говорят, что кино — чуть более сложная форма кукольного театра. Таким образом, искусство не имеет времени, пространства и языка, оно универсально.

Гомиш называет «Гранд тур» фильмом о вере. Невеста слишком верит в своего жениха, а Эдвард не верит Молли. А соавтор сценария и партнер режиссера Морин Фазендейру считает картину необычной историей любви. Как и любое экспериментальное кино, пусть и в полнометражной форме, «Гранд тур» открыт к трактовкам и лишен дидактики. Это фильм поразительной творческой свободы, которой трудно не восхищаться.