«Гипнотик»: Реальность нереальна

В подписке Okko появился новый фильм некогда одного из самых любимых российским зрителем режиссеров Роберта Родригеса — параноидальный триллер «Гипнотик» с грустным Беном Аффлеком. Интерес подогревает и то, что картина была представлена вне конкурса на Каннском фестивале. Рассказываем, выглядит ли запутанная конструкция «Гипнотика» убедительной и что общего у Родригеса с Кристофером Ноланом, Ларсом фон Триером и сюрреалистами.

Фильм начинается вполне себе современно: техасский детектив Дэнни Рурк (Бен Аффлек) сидит на приеме у терапевтки и пересказывает травматическое воспоминание. Его дочь выкрали на детской площадке прямо у копа под носом. Подозреваемого нашли, но он ничего не помнит, а судьба девочки остается загадкой. Однако Рурк продолжает службу: его встречает напарник, и они едут на вызов об ограблении банка. На месте они быстро вычисляют преступника, который одним словом подчиняет себе незнакомцев. Им оказывается зловещий гипнотик Лев Дэлрейн (Уильям Фихтнер), пришедший в банк, чтоб забрать из ячейки фотографию дочери Рурка. Озадаченный герой Аффлека по наводке выходит на другую гипнотизерку Диану (Алиси Брага). Хоть она и объяснит ему, что к чему, мир Рурка схлопнется и перевернется еще несколько раз.

Не секрет, что Родригес написал сценарий к «Гипнотику» еще в 2002 году. То есть тогда, когда в американском кино были популярны сюжеты о сбитых с толку одиноких мужчинах, попавших в ловушку сознания, времени и пространства. Вспомним «Темный город» Алекса Пройаса, «Останься» Марка Форстера и — что наиболее релевантно для «Гипнотика» — кино Кристофера Нолана, в частности «Помни» и «Начало». В последней картине Родригесу, видимо, особенно понравился визуальный ход с закручиванием городского ландшафта в трубу, и поэтому он его повторяет за полтора часа аж трижды.

Короче, набор референсов довольно впечатляющий. И Бену Аффлеку идет роль в таком кино; его дереализованный персонаж напоминает вечно потерянного героя «Исчезнувшей». Однако Родригесу тесно в рамках классического параноидального триллера, и он идет дальше, усложняя фильм до матрешечной конструкции mise en abyme с пресловутым высказыванием кино о кино. Это происходит в очередной переломный для героя момент: из кадра пропадает стильная желтоватая цветокоррекция, а декорации, в которых разворачивалась история, испаряются. Зритель видит условный мир, четко расчерченный на зоны-действия, отсылающий к «Догвиллю» Триера. Так Родригес говорит нам, что зритель ничем особо не отличается от персонажа Аффлека, — нас так же кинематографисты насильно ведут за руку и впаривают иллюзию. Ну что ж, оригинально!

Легко понять, что в конце концов всё это кинематографическое наслоение начинает рассыпаться, особенно когда Рурк добирается до дочери и история принимает чересчур мелодраматичный оборот в духе семейного научно-фантастического кино. Финальные высказывания о главенствующей ценности семейного уклада, свободе таланта и права применять его сообразно своему желанию отдают универсальностью. А, как известно, любое универсальное изречение есть банальное. Совсем не этого ждешь от балагура Родригеса, чьей наглости на этот раз хватило лишь на пересказ своего же культового анекдота про бармена и стакан с мочой из «Отчаянного».

Если «Гипнотик» не работает как остросюжетный и концептуальный триллер, то в деталях есть за что зацепиться глазу. Режиссер впечатляюще показывает загипнотизированных людей, которые, уже будучи «автоматами», конвульсивно стремятся либо расстаться с жизнью, либо убить заданную цель. Один фактурно насаживает собственную голову на железный прут, другой с треском ломает конечности, чтобы добраться до героя Аффлека. Гипноз в понимании Родригеса обнажает «опасное» бессознательное, которое тесно связано с влечением к смерти. Эту интуицию установили еще художники-сюрреалисты на заре своего появления, когда активно увлекались гипнозом и другими автоматическими практиками. Они прекратили сеансы после того, как писатель Робер Деснос, войдя в транс, начал бегать с кухонным ножом за поэтом Полем Элюаром.

Любопытно, вошел ли бы «Гипнотик» в канон, заданный упомянутыми картинами, если бы всё же был снят в начале 2000-х. С одной стороны, тогда еще зритель не был пресыщен «неожиданными» ходами, а в развлекательном сегменте тему кино о кино еще не затаскали. С другой — на буквальном уровне режиссеру просто-напросто не хватило то ли мастеровитости, то ли интуиции, чтобы бесшовно сшить запутанный и концептуальный сюжет в одну серьезную картину. Поэтому лучше ждать от Роберта Родригеса продолжения экспериментов в комедийном треше; он вроде обещал снять триквел «Мачете» в космосе.