«Оскар-2022»:
Лучшая режиссура

Конечно, рядом с эпической «Нефтью» или даже полной лиризма «Призрачной нитью» «Лакричная пицца» кажется безделушкой, уж слишком простецкой и ностальгической вещицей для такого серьезного автора, как Андерсон. Но, с другой стороны, никакая другая лента режиссера (за исключением разве что совсем ранних «Ночей в стиле буги») не была такой открытой зрителю, настолько ясной и кристально чистой.

Главный герой картины — маленький житель Белфаста Бадди. Его детство, как и юность самого Браны, приходится на кровавое и страшное время, период жестокой гражданской войны на улицах города: между католиками-ирландцами и протестантами-англичанами. Брана здесь не просто показывает большую историю глазами маленького человека: белфастские беспорядки в этой картине превращаются в нечто большее, чем политический катаклизм. Это в чистом виде крушение мира, насильственное взросление, принуждение принимать трудные решения в самом нежном возрасте. В черно-белой гамме, с элементами ретро и ностальгии режиссер бесстрашно показывает жестокие уличные бои, разгул преступности, терроризм. А главное — «Белфаст» именно сейчас, в момент кровавого противостояния, ломки устоев, жестоких перемен выглядит лентой страшно актуальной, точной и просто очень нужной каждому зрителю. За что еще награждать «Оскаром», если не за это.

Еще одна стопроцентная удача Кэмпион — выбор исполнителя главной роли. Бенедикт Камбербэтч играет не усатое чудище, а ранимого, замкнутого, скрытного мужчину, способного, тем не менее, и любить, и привязываться. Актер показывает неожиданную эволюцию своего персонажа, раскрытие самых неожиданных черт, и сам по себе этот процесс — отдельное шоу.

Хамагути в «Сядь за руль моей машины» демонстрирует редчайшее сочетание мегаломании и выверенности стиля. Казалось бы, задача невыполнимая: реализовать вообще весь потенциал, заложенный в сюжете: от трагической предыстории героя до отсылок к чеховской пьесе и еще множеству произведений мировой литературы и драматургии. Это не говоря уже о весьма символичном месте действия. При этом Хамагути мастерски сводит весь этот миллион тончайших ниточек в единое целое. За тем, как он это делает, уже можно наблюдать бесконечно. Не говоря уже о том, что камерную драму о постановке спектакля режиссер умудряется превратить в зрелищное, завораживающее шоу. Да и чеховский вечный текст на японской почве играет новыми актуальными красками.

«Вестсайдская история» — новая версия старого мюзикла, культовой пьесы, спектакля и фильма послевоенной Америки. В 1957 году на Бродвее громыхнула смелая и радикальная музыкальная драма о Ромео и Джульетте жестокого мира Нью-Йорка. Мальчик из местной криминальной банды и девочка из враждующего клана уличных хулиганов-латиноамериканцев влюбляются друг в друга, но жестокое противостояние двух банд их светлые чувства стирает в порошок. Пьеса ставилась по всему миру, стала основой для одноименного фильма — и теперь осталась в прошлом, как культовое произведение массовой культуры полувековой давности. От Спилберга, на чью юность пришлась слава «Вестсайдской истории», можно было бы ждать ностальгии по временам, когда латинские ритмы дарили свободу, а разговор о расовой ненависти был революционным. Но режиссер показал редчайшее умение быть современным. «Историю» он смог сделать по-настоящему актуальной пьесой об эмансипации и культурном трансфере, а уж тема расовой вражды здесь прямо-таки пугающе созвучна духу времени.