Юрий Никулин: Доля шутки

Ровно 100 лет назад родился Юрий Никулин — советский актер, артист цирка и директор цирка на Цветном бульваре. В день рождения Никулина пытаемся разобраться в его наследии и культурном значении сразу для нескольких поколений и отмечаем, что помнить его будут не только по комическим ролям.

Юрий Никулин для типичного зрителя, безусловно, находится в пантеоне главных советских актеров, узнаваемых с детства несколькими поколениями. Именно с ним ассоциируются некоторые из самых известных мемов кинематографа той поры: от шуточек вроде «Бамбарбия! Киргуду!» или «У вас ус отклеился!» до нескольких нестареющих песен: «А нам все равно», «Постой, паровоз!», «Три жены».

Можно попытаться описать возникающий через эти ассоциации образ. Скорее всего, получится некий чудаковатый неудачник. Причем конкретный персонаж может быть как кристально честным, вроде героев «Бриллиантовой руки» и «Стариков-разбойников», так и уголовником Балбесом из комедий Леонида Гайдая. Важно, что в любом случае это вроде бы свой, простой парень. Народный артист, мужик из народа Никулин, которого, разумеется, с первой заметной роли стали преследовать поклонники на улицах.

Правда, если вдуматься, этих общеизвестных ролей у Никулина немного — собственно, можно пересчитать по пальцам одной руки. Главных ролей за всю карьеру у актера было 5, последняя в 1976, за 20 лет до смерти. Причем работа в «Двадцати днях без войны»Алексея Германа, конечно, проходила не по епархии «народного» кино. Свою кинокарьеру Никулин фактически завершил в 1983-м. В случае любого другого артиста непременно говорили бы об отвернувшейся удаче, либо опале, либо о проклятии смены эпох. Но только у Никулина никаких проблем не было — он не жаловался, не искал возможности опять засветиться и даже не покидал зрителя, до последнего рассказывая анекдоты с экрана телевизора в передаче «Белый попугай».

Прежде всего, конечно, кино было для Никулина не столь важно. Он начал сниматься почти в 40 лет и всегда воспринимал себя прежде всего как циркового артиста (позднее — директора цирка). Его настоящая карьера оставалась там, на круглой арене. В огромной автобиографии «Почти серьезно» Никулин в первую очередь пишет о цирке, во вторую — о двух войнах, в которых выжил, и о детстве, и только потом — о кино. Но причиной того, что его довольно короткая жизнь на больших экранах стала неотъемлемой частью советской культуры, также отчасти стало амплуа клоуна.

Как известно, когда Никулин, вернувшись с полей Великой Отечественной, стал поступать в актерские вузы, его просто не приняли ни во ВГИК, ни в ГИТИС — никакого выраженного таланта педагоги не разглядели. Задним числом это удивительно: в жизнеописаниях Никулина всегда говорится о рано проявившемся артистизме. Сохранились детские фотографии, где школьник Юра уже кого-то изображает и пародирует.

Так или иначе после войны уже взрослому герою пришлось начинать актерский путь с нуля — да еще с клоунады. Зато клоунада пошла хорошо: сперва под покровительством знаменитого Карандаша, затем в вольном дуэте с Михаилом Шуйдиным. Уже знаменитый таким образом Никулин впервые появился на киноэкране в эпизоде «Девушки с гитарой», где в последний раз перед своей двадцатилетней опалой блистала молодая Людмила Гурченко.

Персонаж Никулина приходит на отбор шоу талантов с фейерверком, которым едва не уничтожает членов жюри. По признанию актера, он хотел предстать тихим психом, и Михаила Жарова он сразу убедил. А вскоре, после пары эпизодических ролей, Никулин оказался в составе легендарной гайдаевской троицы Труса, Балбеса и Бывалого — в короткометражной картине «Пес Барбос и необычный кросс». В этих его работах много от немого кинематографа с его упором на пластику, эксцентрику, специфическую мимику. Конечно, быстро выяснилось, что актер обаятельно поет и, как рассказчик анекдотов, говорит гипнотически, но в общем персонажи Гайдая могли бы жить в беззвучном пространстве. Вечно удивленному лицу Никулина, говорили режиссеры, не надо и грима — так, немного подчеркнуть ресницы, чтобы получился пьяный постаревший Пьеро

Как сейчас знает каждый, клоун — персонаж амбивалентный. Смешной, но потенциально опасный. Особенно в авторитарном государстве, где сатира и комедия вообще подозрительные жанры. Балбес из короткометражек Леонида Гайдая, разумеется, появился в оттепельное время, и стал чуть ли не первым обаятельным алкоголиком советского кино — прежде их показывали сугубо отрицательными субъектами. Простак Никулина с красным носом не вызывает отвращения, разве что беззлобный смех. Но, как ни крути, это трикстер, нарушитель нормы советского мира.

Критики давно подметили хичкоковское измерение внешне невинных комедий Гайдая. Это потенциально опасный мир, в котором влюбленных в подъезде жилого дома атакуют злые псы, а кавказские бонзы среди бела дня крадут невест. Персонаж Никулина, конечно, не является фокусом этой скрытой опасности, а все-таки подспудно на нее указывает.

Хичкоковщина в фильмографии актера не исчерпывается этим обстоятельством. Одновременно с ранними работами Гайдая Никулин сыграл свою первую драматическую роль у Льва Кулиджанова в картине «Когда деревья были большими». Характерно, что режиссер утвердил Никулина на роль, зная его лишь как клоуна, а не киноартиста. Персонаж фильма с семинарской фамилией Иорданов — опять же алкоголик, который позорит своим пребыванием хрущевскую столицу. Духовное перерождение героя происходит, когда он в паразитических целях притворяется отцом незнакомой деревенской девушки. Протрезвев на деревенском воздухе и раскаявшись, Иорданов устраивает саморазоблачение, но ему никто не верит.

Поразительно, что этот ход повторяется и в других ролях Никулина. Семен Горбунков в «Бриллиантовой руке» становится участником милицейской спецоперации — разумеется, этому не верит его жена. Милиционер Мячиков из неудачных «Стариков-разбойников» Эльдара Рязанова перевоплощается в грабителя ради товарища и пытается сам себя посадить, и ему опять же не верят сослуживцы. Иначе говоря, персонажи Никулина поневоле, по наивности становятся участниками обмана, но обманщиками их считают именно тогда, когда они говорят правду.

Расхожее выражение «актер играет самого себя» редко бывает правдой на самом деле. Но для профессионального клоуна Никулина, человека, чье лицо — всегда театральная маска, это отчасти справедливо. Практически все его герои — люди, изображающие кого-то, кем не являются. Даже жулик из троицы Гайдая в «Кавказской пленнице» притворяется «горцем». Одномерны бывают эпизодические персонажи актера, будь то дворник Тихон из «Двенадцати стульев» или интеллигентный папа в «Точка, точка, запятая» Александра Митты. Примечание: отца и сына из последнего фильма интересно сравнить с дуэтом Константина Хабенского и Семена Трескунова в «Хорошем мальчике».

Еще один образ выламывается из никулинского канона — хотя бы потому, что «Андрея Рублева»Тарковского подавляющее большинство людей увидело лишь в перестройку. Здесь Никулин предстал простоватым и суетливым монахом-завхозом. Он не в силах осознать ни сложности задачи, ни душевных метаний, ни технических проблем, с которыми сталкивается художник Рублев, но волей истории, а может, Провидения именно этот маленький человек становится мучеником за веру.

Просты как правда лишь два важных образа Никулина. Первый — младший Глазычев из хитового фильма «Ко мне, Мухтар!» про дружбу милиционера и овчарки. Второй — солдат Некрасов, что произносит сперва смешной, а затем грустный монолог на привале в фильме «Они сражались за родину». Надо заметить, для Никулина (как ни крути, непрофессионала) оказалось очень непросто разучить такую длинную речь и потребовались ускоренные уроки «системы Станиславского» от Василия Шукшина. Схожей трудностью в это же время станет необходимость единственный раз в карьере сыграть влюбленного в «Двадцати днях без войны» (уже «суперзвезда» Никулин опять встречает Гурченко).

Правило же игры Никулина не в правдивом изображении чувств, а в трикстерстве, в интриге на пустом месте. Горбунков — апофеоз этой тенденции к перевертышам, к оборачиванию. Вроде бы он обыватель-лопух, который сперва с неохотой отправляется в зарубежный круиз (к зависти 90% советского населения). Там Горбунков нечаянно влезает в контрабандистскую схему, а затем органы используют недотепу в качестве «живца» для бандитов. Но происходит чудо, и Горбунков быстро вживается в образ спецагента. Ходит по городу с пистолетом за поясом и валютой в кармане, работает на опережении милиции и чуть не обезвреживает банду в одиночку.

Правда, нашему «Джеймсу Бонду» немного недостает джентльменской элегантности: в ресторане он затевает пьяную драку, а при виде раздевающейся красотки забивается в угол. Однако же обыватель, представивший себя героем, вопреки всему остается жив, даже выпав из багажника поднятого вертолетом автомобиля. Там, где умный не справится, Иван-дурачок, шут — проскочит. Кстати, по легенде, во время съемок некая женщина увидела в подвале манекен-дублер Никулина и распустила по стране слух, что актер умер.

В 70-е годы у актера вышло несколько серьезных работ. И те герои его тоже как бы подмигивают с намеком на невидимые зрителю обстоятельства. Лопатин в «Двадцати днях без войны» Алексея Германа по фильму военный корреспондент, то есть человек, в условиях войны неизбежно связанный с разведкой. Непроницаемость разведчика он почти до конца хранит и в отпуске: в частности, произносит казенную речь на производстве и честно отвечает на глупые вопросы эвакуантов о поэзии и окопной правде. Только на съемках «правдивого» военного фильма не выдерживает и обвиняет режиссера в фальши. Это метакомментарий о невозможности правдивого кино о войне в фильме про «дни без войны», с непрофессиональным актером в главной роли, которому автор вдобавок дал задачу не играть.

Роль Никулина в «Чучеле»Ролана Быкова также с двойным дном. Персонажа, дедушку главной героини, дети дразнят нищим, «заплаточником», хотя вскоре выясняется, что он коллекционер редких картин, следовательно, «миллионер». Более того, по сюжету дедушка потомок «крепостного художника», но интеллигентный ценитель живописи, живущий в фамильном доме скорее похож на уцелевшего дворянина. Вот этот образ «бывшего» человека, взирающего на жестокие игры советских детей, и стал прощанием Никулина с большим кино.

Таким образом, персонажи, находящиеся с Никулиным в одном пространстве фильма, постоянно промахиваются в интерпретации его действий, мыслей, побуждений. Они ошибаются, указывая на него, а трикстер-Никулин указывает на ошибочность самой киновселенной, превращая окружающее его пространство в цирковую декорацию. Иногда смешную, иногда унылую, а иногда и страшную, со всеми жителями этих декораций, Михал Иванычами, управдомами-друзьями человека да Железными Кнопками.

В узком смысле Никулин с его анекдотами, беззлобными репризами и мягкой улыбкой подавал пример того, как сохранить достоинство в мрачноватых реалиях советского застоя. Шутка — способ заморочить голову цензуре, ирония — начало серьезного отношения к реальности и к искусству. Юмор, которым владел этот человек, — не только нервная реакция на окружающий абсурд, но и средство от пошлости мира. А это средство неизбежно пригодится каждому, именно поэтому в широком смысле народный герой Никулина устареть не может.