Соцреалистическая дива: День рождения Любови Орловой

29 января исполняется 121 год со дня рождения главной советской кинодивы. Золотые локоны, звонкий голос и искристые глаза — Любовь Орлова была не просто любимицей зрителей, она была настоящим кумиром. Девушки перекрашивали волосы, а музыкальные комедии Григория Александрова с участием Орловой захватывали экраны. И хотя поколение за поколением фильмы с актрисой остаются понятными и востребованными публикой, все они несут неизгладимые приметы своего времени, а Любовь Орлова продолжает быть его блистательным символом.

1930-е

На протяжении 1930-х советский кинематограф, как и искусство в целом, заняты активным поиском новых форм, которые бы в лучшем виде передавали идеи и чаяния молодого государства. В 1934 году на первом съезде советских писателей обозначено и направление-ориентир — соцреализм. Построенный на идеальном образе социалистического государства будущего, этот стиль часто обращается к таким же идеальным героям, которые смогут это государство построить. Всё искусство должно было стать оптимистическим и зачастую патетическим воззванием ко дню завтрашнему. Как ни странно, но жанр музыкальной комедии отлично встраивается в такую программу: когда нужно — легкий, когда нужно — бравурный, способный без труда создать гражданский идеал, героя, который необходим, лишь бы только он умел петь. 

Ассистент и соавтор Сергея Эйзенштейна режиссер Григорий Александров не просто овладевает, он фактически создает этот специфический жанр соцреалистического мюзикла. Правда, в жанровом поле один он остается недолго. Вскоре к нему присоединяется Иван Пырьев, который в 1937-м снимает свою первую музыкальную комедию «Богатая невеста» с Мариной Ладыниной в главной роли. Но там, где Пырьев и его златовласая муза идут в сторону народных мотивов и фольклора (еще одна черта соцреализма), Александров изначально метит в голливудские образцы, не зря же он вместе с тем же Эйзенштейном путешествовал по Европе, а потом и Штатам с 1929 по 1932 год. Опыта он набрался, осталось только отыскать собственную музу. Благо долго ждать не приходится: уже в 1933-м он знакомится с Орловой и тотчас берет ее на одну из главных ролей в свой первый мюзикл «Веселые ребята». 

«Перикола» и Дитрих

Для Орловой всё начинается с «Периколы» — оперетты Оффенбаха, в которой она исполняет заглавную роль. К выходу постановки у Орловой уже немалый опыт: она успевает поработать тапером в разных московских кинотеатрах, дает уроки музыки, с фортепианного отделения консерватории переходит на хореографию в Московском театральном техникуме и попутно берет уроки актерского мастерства у Телешовой. Наконец, с 1926 года работает в Музыкальном театре им. Немировича-Данченко, где и перебивается в ряду хористок вплоть до постановки «Периколы» в 1932-м, когда ей наконец достается ведущая партия. На одном из этих представлений Орлову замечает Александров.

Кто будет играть главную мужскую роль в фильме «Веселые ребята», Александров знает давно: это популярный эстрадный артист Леонид Утесов. А вот подходящую девушку Александрову никак не найти. Когда он видит на сцене Орлову, то не может оторвать от нее глаз, так она напоминает ему Марлен Дитрих. Именно Дитрих становится для Александрова исходной точкой в создании образа будущей кинодивы Любови Орловой. Правда, самой актрисе подобные сравнения не нравятся, она всего-то хочет быть собой и даже отрицает тот факт, что имя ее следующей героини — Марион Диксон в «Цирке» — созвучно имени голливудской звезды. Как бы то ни было, уже в «Веселых ребятах» у новоиспеченной музы Александрова появляется цилиндр Дитрих, не говоря уже о том, что скулы, блеск золотых локонов и брови-ниточки создают совершенно узнаваемый типаж голливудской дивы. Другое дело, что эта дива никакая не голливудская, а очень даже советская. 

Из Анки в Анюту

Интересно, что именно Орловой суждено стать воплощением бойкой советской девушки 1930-х. Сама из дворянского рода, дальняя родственница Льва Толстого и постоянная гостья у Шаляпиных, Орлова скорее подходит для роли хрупких дореволюционных девиц, но время берет свое. Помогает ему в этом еще одна героиня эпохи и первооткрывательница образа златогривой ударницы — Мария Бабанова. В 1931 году Бабанову ставят на роль Анки в постановке «Поэмы о топоре» Погодина. На тот момент у Бабановой уже куча поклонников и поклонниц, правда, все ее предыдущие роли мало вписываются в современность (в основном это кокетки из прежних времен), а вот Анка бьет в цель: советская девушка со светлыми растрепанными волосами и упругими гимнастическими движениями. Стремительная и сильная, лукавая и лиричная, ряженая в кожаный фартук и рукавицы, одним словом — идеальная. Именно такими приходят в кино вслед за образом, который Бабанова создает на театральной сцене, и Орлова, и Ладынина.

Все героини Орловой, как на подбор, проходят непростой путь от незначительной роли в обществе до народного признания. Таков важнейший соцреалистический посыл фильмов Александрова. Разве что ее первой героине в «Веселых ребятах» Анюте позволено не столько быть признанной народом, сколько просто-напросто добиться взаимных чувств в любви. Хотя и Анюта будет поначалу «всего лишь» домработницей, прежде чем ее возлюбленный Костя в исполнении Утесова поймет, что Анюта еще и прекрасная певица.

«Цирк»

С «Цирком», вторым фильмом Александрова и Орловой, еще интереснее: там она сыграет американскую цирковую артистку, нашедшую желанный новый дом в Союзе. У забугорной артистки на родине есть признание, но нет счастья, которое и дает ей понимающий советский народ. В «Цирке» Александров достигнет пика в имитации голливудских картин: будет тут и хореография Басби Беркли, и номера, которые Александров видел в исполнении Дитрих.

Будет в «Цирке» и преисполненный великодержавной торжественности апофеоз. Правда, несмотря на всю браваду превращения героини в настоящую народную гордость (из фильма в фильм), Орлова умудряется отыгрывать и деликатность, и застенчивость. Это во многом и становится ключом к ее общенародному признанию уже по ту сторону экрана — зрителями. Простая девушка, на которую так легко быть похожей. И в то же время девушка, которой удается достичь многого во благо страны. Идеальный пример для подражания и для устройства социализма.

Письмоносица Стрелка

«Волга-Волга» становится третьей картиной Александрова с Орловой. В ней режиссер максимально приближается к «сельской» тематике Пырьева. Но вместо того чтобы копошиться на одном месте, разбираясь во взаимоотношениях односельчан, в соревнованиях и любовных коллизиях между селами, Александров в центр ставит мотив пути и создает настоящий советский роуд-муви, посвященный только что открытому каналу Волга — Москва.

Фильм становится чуть ли не любимой картиной Сталина, а героиня «Волги-Волги» письмоносица Стрелка обретет самостоятельность и появится как народная любимица уже в качестве ведущей, когда в 1941-м начнут выходить военные киносборники — альманахи короткометражных картин и новостей с фронта, которые призваны поддержать боевой дух граждан. Так вот в четвертом киносборнике (всего их выйдет тринадцать) письмоносица Стрелка вместе с письмами приносит зрителям и новые картины. 

Война и «Весна»

До войны Александров успеет снять еще один фильм с Орловой — «Светлый путь». Эдакая сказка о Золушке на советский манер: фея-крестная ей не нужна, собственной волей и тщанием из хозяйской домработницы она доходит до передовой ткачихи, а в качестве апофеоза — получает орден Ленина в самом настоящем дворце (вероятно, Советов). И хотя финал и вправду очень похож на сказку, у главной героини есть прототип — Клавдия Сахарова, которая в текстильной промышленности стала инициаторкой стахановского движения.

С приходом войны на экраны заступают новые героини, более жизненные, нежные, хрупкие и молодые. Александров снимает «Одну семью», но фильм на экраны не выходит. И следующая картина «Весна» выходит уже в 1947-м. Это по-прежнему музыкальная комедия, на сей раз уходящая в сторону научной фантастики. По сюжету режиссер Громов для съемок фильма решает понять, как и чем живут ученые. Ну а дальше опереточная актриса и настоящее светило института солнца Ирина Никитина из-за феноменального сходства начинают постоянно меняться местами, а режиссер перестает понимать, кто где. Конечно, и опереточную актрису, и ученую играет Орлова.

Этот фильм снят во время одного из сложнейших периодов советского кино, когда цензура строга как никогда, а количество картин едва доходит до десяти в год. У Александрова образцовая репутация, и до 1953 года у него выходят еще две картины — «Встреча на Эльбе» и «Композитор Глинка», такие же тяжеловесные и отживающие свой век, как и другие фильмы этого периода. Александров будет снимать фильмы и в 1960-е, снимет один фильм и в 1974-м, тоже, разумеется, с Орловой.

Post scriptum

Орлова снималась не только у Александрова, и хотя именно его мюзиклы принесли ей признание и славу, справедливости ради, у нее был куда более широкий актерский диапазон, который наиболее заметен как раз по ее ролям у других режиссеров. Она блестяще сыграет шпионку в «Ошибке инженера Кочина» Александра Мачерета. Будет на ее счету и яркое эпизодическое появление в роли танцовщицы Паулы Менотти в фильме Григория Рошаля «Дело Артамоновых». И даже у Александрова особую похвалу получит ее исполнение непривычно тихой второстепенной роли тихой сестры композитора Людмилы Ивановны в «Композиторе Глинке».

Несмотря на то что Орлова пришла в кино относительно поздно — в «Веселых ребятах» ей уже 31 год — выглядела она молодо и еще долго играла роли молодых девушек. Но и у нее был предел. Со смертью Сталина и началом оттепели Орловой, соцреалистической и светлоликой попрыгунье, места уже не нашлось, хоть Александров и попытался ее «мумифицировать» и выдать за молодую шпионку в «Скворце и лире» (тот самый фильм 1974-го), когда актрисе было уже за семьдесят. Орлова, безусловно, ставшая символом эпохи 1930-х, блистательная дива, во многом так и осталась заложницей своего времени, не имея шансов выбраться из некогда воздвигнутого ей дворца. Не вернется к тому кино и тем образам, которые удавались ему лучше всего, и Александров. Так и останется вместе со своей музой в блистательных, веселых и беспечных 1930-х, которых никогда не существовало.