Шон Коннери: Последний джентльмен удачи

В Okko по подписке стал доступен классический фильм Жан-Жака Анно «Имя розы», в котором роль пытливого до истины францисканского монаха исполнил Шон Коннери. Это прекрасная возможность рассказать о главном Джеймсе Бонде и секс-символе XX века.

Критики до сих пор называют фразу «Бонд, Джеймс Бонд» наиболее эффектной самопрезентацией героя в кино. Знаменитая уточняющая пауза — это ударение, которое гарантирует, что мы запомним услышанное имя надолго. Именно с ней вошел в историю Шон Коннери — главный спецагент мирового кино. И хотя до своей смерти в прошлом году Коннери уже долгое время не появлялся на экранах, его магнетизм оказался сильнее забвения.

Как стать Джеймсом Бондом

Коннери родился в обычной пролетарской шотландской семье, работал молочником, служил на флоте, где сделал себе пацанские татуировки: «Мама» и «Шотландия forever». Зарабатывал физическим трудом и занимался бодибилдингом. Впечатляющие внешние данные позволили ему занять третье место в конкурсе «Мистер Вселенная», а также пробиться на театральную сцену и на телевидение. Там он познакомился с Майклом Кейном, еще одним выходцем из низов, который стал его лучшим другом.

Шон Коннери — моряк Королевского флота, 1946-1949

По одной из легенд, получить роль Джеймса Бонда актеру помогла стычка с гангстером, который из ревности (его подружка играла возлюбленную Коннери) пытался застрелить Шона на съемочной площадке. Бывший военный и бодибилдер легко обезоружил ревнивца. Одним словом, уверенности и брутальности этому пробивному парню было не занимать. Студия и режиссер в поисках идеального Бонда успели отвергнуть многих звезд, включая Берта Рейнольдса и Грегори Пека. Роль досталась Коннери, что справедливо — агентом 007, конечно, должен был стать британец.

Кадр из фильма «Доктор Ноу», реж. Теренс Янг, 1962

Смокинг, сигарета и стакан с крепким напитком

Секрет точного попадания Коннери в роль в том, что его 007 максимально типичен, как и полагается шпиону. Бонд одет в костюм или смокинг, что также естественно для своего времени, как неизменные сигарета и стакан с крепким алкоголем. Он ведет себя по всем стандартам мужественности: спокойно, со сдержанным юмором, но в то же время в любую секунду он готов агрессивно ответить обидчику.

Кадр из фильма «Бриллианты навсегда», реж. Гай Хэмилтон, 1971

Бонд — стереотип киногероя, который уже ко второй половине шестидесятых выглядел анахронизмом. Однако этот образ сохранился, как в янтаре, благодаря сказочной ауре Коннери. Суперагент был версией Супермена. Он мог драться с десятками врагов, метко стрелять с любого расстояния и, конечно, мгновенно покорять лучших женщин. Джеймс Бонд спасал мир, не надевая волшебного костюма, и даже не помяв смокинга.

В классическую пятерку первых фильмов бондианы входили: «Доктор Ноу», «Из России с Любовью», «Голдфингер», «Шаровая молния» и «Живешь только дважды». Три из них снял Теренс Янг, который, по воспоминаниям очевидцев, создал экранного Шона Коннери: учил его двигаться, говорить, вести себя за столом и прочим необходимым манерам английского аристократа. Получилось настолько удачно, что Ян Флеминг вписал в свои книги шотландское происхождение героя. Так вместе с агентом 007 родился и артист Коннери, главный джентльмен кино своей эпохи.

Как отделаться от экранного двойника

Естественно, что актер вскоре возненавидел своего экранного двойника и тяготился им. Он пытался завязать с бондианой после «Живешь только дважды», но работа Джорджа Лэзенби в следующем фильме о Бонде была настолько провальной, что 40-летнего Коннери вновь попросили вернуться к роли в картине «Бриллианты навсегда». Еще через 12 лет актер стал агентом 007 в неофициальном фильме бондианы Ирвина Кершнера «Никогда не говори „никогда»». Фильм по сути был второй экранизацией «Шаровой молнии», но в свои 53 Коннери оказался не хуже самого себя в 35, и всё еще убедительнее нового Бонда Роджера Мура. Случай в истории кино едва ли не уникальный.

Коннери неустанно пытался выйти из образа и возлагал большие надежды на роль в «Марни» Альфреда Хичкока. Ирония в том, что именно Хичкок был одним из пионеров британских шпионских триллеров, а в 1950-е даже вел переговоры о съемках бондианы. Актер сыграл в психологической драме Хичкока своеобразного детектива-психоаналитика. Его герой подчинил себе аферистку с расстройством личности, вынудил выйти за него замуж и настойчиво искал источник ее болезни, который, как водится, родом из детства.

Кадр из фильма «Марни», реж. Альфред Хичкок, 1964

Любые роли Коннери можно расширительно толковать как вариации образа суперагента — шпиона, детектива или авантюриста. Протагонист «Пленок Андерсона» Сидни Люмета — сыщик наоборот: преступник, с помощью которого разоблачается целый мафиозный синдикат. «Робин и Мэриан» — притча о постаревшем легендарном разбойнике Робине Гуде. «Человек, который хотел быть королем» — история британских солдат-авантюристов в поисках индийских сокровищ. В «Горце» Коннери играет таинственного египетского воина, хотя, несомненно, работа в фильмах о горце Маклауде была для него актом патриотизма — Коннери всегда оставался шотландским националистом.

Ментор и старший товарищ

С годами Коннери всё чаще становился наставником для молодых героев. В образе короля Артура он символически вручал меч Ричарду Гиру в «Первом рыцаре». А еще спасал своего экранного сына Харрисона Форда в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход». В «Охоте за «Красным октябрем»» Коннери — капитан советской подводной лодки, который убил замполита Ивана Путина и держал курс на США. Здесь нельзя не вспомнить о раннем появлении актера в американо-советском фильме об альпинистах «Красная палатка». Благодаря ей агент 007 стал еще и персонажем песни Высоцкого.

Кадр из фильма «Неприкасаемые», реж. Брайан Де Пальма, 1987

В восьмидесятые годы Коннери сыграл две свои лучшие роли. Первая — опытный полицейский Джим Мэлоун в «Неприкасаемых» Брайана де Пальмы. Его герой строго поучал и отечески опекал агента Минфина, который охотился на Аль Капоне. В идеально подогнанной для него роли актер затмил и тогдашнюю суперзвезду Кевина Костнера, и самого Роберта де Ниро в образе знаменитого гангстера. За нее же Коннери получил свой единственный «Оскар».

Кадр из фильма «Имя розы», реж. Жан-Жака Анно, 1986

Другой знаковый фильм той поры — «Имя розы» Жан-Жака Анно, экранизация бестселлера Умберто Эко. Это рассказ о расследовании преступлений в средневековом монастыре, где персонаж Коннери — монах Уильям Баскервильский, очевидная аллюзия на Шерлока Холмса. Запутанная притча об отношениях текста, культуры, религии и секса оказалась вполне по плечу Коннери. Его Уильям Баскервильский — интеллектуал в грубом рубище, духовный наставник с проницательным взглядом и огромной внутренней силой. Фильм примечателен еще и выходом Федора Шаляпина-младшего в образе монаха Хорхе, слепого хранителя утерянного второго тома «Поэтики» Аристотеля.

Криминальные боевики и роли умудренных опытом интеллектуалов

Девяностые годы для Коннери во многом были временем криминальных боевиков. В некоторых случаях актер выступал исполнительным продюсером фильма, точно показывая молодежи как надо. В «Восходящем солнце» его герой был напарником юного Уэсли Снайпса в борьбе с японской мафией. В «Западне» Коннери играл музейного вора, вступающего в романтическую связь с аферисткой в исполнении Кэтрин Зеты-Джонс. Ну а в «Скале» мастера кинематографичных взрывов Майкла Бэя актер снова предстал в образе агента британских спецслужб. На этот раз опального и просидевшего тридцать лет в застенках, но готового вновь наводить шороху в компании Николаса Кейджа.

Доказывая миру, что порох в пороховницах не отсырел, Коннери порой возвращался и к спокойно-интеллектуальным ролям. Как, например, в на редкость светлом для Гаса Ван Сента фильме «Найти Форрестера». Коннери так хорош в роли ушедшего в тень писателя еще и потому, что завязав с кино, он и в реальности взялся за написание автобиографии. Ремесло литератора отлично подходило для завязавшего авантюриста или агента.

Последняя роль тогда уже сэра Шона Коннери — охотник и авантюрист Аллан Квотермейн в экранизации комикса Алана Мура «Лига выдающихся джентльменов». К сожалению, 2003 год был тем самым временем, когда эпоха кинокомиксов еще не началась, а время джентльменов с обличием Коннери безвозвратно ушло. Его герои не носили плащей и трико, не рефлексировали о природе добра и зла, бывали вызывающе тяжеловесны и старомодны. Вот только ту меру стиля и магнетическую силу присутствия, что были у Шона Коннери, тяжело достичь и двадцать лет спустя.