Сегодня, позавчера, когда-нибудь: (Не)настоящее, прошлое и будущее пародий

В этом месяце круглые даты встречают две знаковые кинопародии — 2 июля «Аэроплану» исполняется 45 лет, а 7 июля 25-й день рождения празднует «Очень страшное кино». Впрочем, золотые деньки жанра остались в прошлом. Начиная с 2010-х годов пародия переживает не лучшие времена. Популярно мнение, что жанр и вовсе себя изжил. Так ли это, попробуем разобраться в кратком экскурсе в историю американских и английских кинопародий.

Ограбление, обогатившее историю кино

Вероятно, кинопародии ассоциируются у большинства взрослых зрителей с комедиями 1970–80-х годов. Тогда свои главные фильмы сняли Мэл Брукс и безумная многоголовая гидра под названием «Монти Пайтон». Ну или с яркими образцами жанра из 1990-х — вроде «Остина Пауэрса» или «Голого пистолета» братьев Цукеров. Однако на самом деле история кинопародий почти так же стара, как и история кино.

В 1895-м братья Люмьер показали рабочих, выходящих из их фабрики в Лионе, а уже в 1900 году появилась 30-секундная комедия «Озадаченный Шерлок Холмс», которую можно назвать пародией на литературного персонажа, причем прежде мастер дедукции в кино не появлялся. А вот «Крохотное ограбление поезда», вышедшее в 1905-м, уже с полным правом могло называться пародией на фильм. При этом режиссер Эдвин С. Портер посмеялся над своим же «Великим ограблением поезда», снятым двумя годами ранее. В пародии большой паровоз, изрыгающий клубы дыма, был заменен на крошечный, открытые вагончики перевозили восхитительно трогательных школьниц, а роль грабителей исполняли дети, сбегавшие от преследования на пони. Кстати, кадры из оригинального фильма с усатым ковбоем, стреляющим в камеру, часто встречаются в монтажных нарезках знаменитых сцен немого кино.

Лорел и Харди, Китон и Чаплин

В 1920-е и 1930-е, когда Голливуд из кустарного производства немых фильмов, снимавшихся кучкой безумцев и аутсайдеров, превращался в «фабрику грез», пародии были явлением редким. Выделить можно разве что несколько фильмов с Бастером Китоном и дуэтом Лорела и Харди. Их непопулярность объяснялась тем, что абсурдного юмора тогда хватало и в бурлескных комедиях, высмеивающих в том числе приметы жанров. Да и принятый в 1934-м печально известный кодекс Хейса, вероятно, ограничивал фантазию сценаристов.

В 1940-е в жанре случился настоящий прорыв, глубине которого мог бы позавидовать сам Брусилов. Десятилетие открыл «Великий диктатор» не менее великого Чарли Чаплина, который сыграл в фильме сразу две роли — еврейского цирюльника и как две капли воды похожего на него диктатора выдуманной европейской страны Аденоида Хинкеля. Чаплинская пародия не столько на жанр, сколько на идеи и образы нацистской идеологии была гневной сатирой и, кроме того, расширяла эмоциональный диапазон пародии. Финальный пацифистский монолог цирюльника, которого перепутали с Хинкелем, не утратил не только пафосности, но и обезоруживающей силы гуманизма.

Закрыла десятилетие серия фильмов еще одного знаменитого дуэта. На протяжении шести фильмов и семи лет, начиная с 1948-го, Эбботт и Костелло высмеивали жанр ужастиков, встречаясь в каждом фильме с новым чудовищем или героем научной фантастики — Мумией, мистером Хайдом, Невидимым человеком и, конечно же, монстром Франкенштейна.

Успокойтесь и продолжайте любить атомную бомбу

1960-е в американском кино — переходный этап. Студийная система уже начала разрушаться, но в ее чрево еще не успело проникнуть хищное поколение Нового Голливуда. Режиссеры пока не могли позволить себе фривольных полетов фантазий в страну абсурда и ограничивались иронией и эвфемизмами.

Стэнли Кубрик, к этому времени сбежавший из Америки в Англию, выпустил в 1964-м самую изысканную кинопародию в истории. В «Докторе Стрейнджлаве» он тонко подшучивал над военными фильмами эпохи холодной войны. Вооружившись остроумием и выдающейся игрой Питера Селлерса, используя повсеместный страх перед ядерным апокалипсисом, Кубрик, как и Чаплин за 20 лет до него, создал бессмертную гуманистическую комедию. Чуть раньше в той же Англии было положено начало культовой серии «Carry On…», насчитывающей 31 фильм и успевшей потоптаться, кажется, на каждом существующем субжанре.

А теперь кое-что совсем другое

К концу 1960-х родился Новый Голливуд, названный одновременно проклятием и благословением, возрождением и смертью американского кино. Индустрия развязала руки молодым режиссерам, заряженным идеями авторского кино, и позволила им экспериментировать. Пародии 1970-х обновили канон жанра, который с некоторыми правками сохранился до наших дней.

Кроме прочего, синефил Вуди Аллен снял несколько выдающихся пародий. Размявшись на «Хватай деньги и беги» и «Спящем», высмеивающих криминальные фильмы и научную фантастику, в 1975-м он выпустил бескомпромиссную классику «Любовь и смерть», переполненную очевидными отсылками к русской литературе и менее заметными аллюзиями к советскому кино — от Бондарчука до Эйзенштейна и Довженко. В своих пародиях Аллен возвел интертекстуальность в новую степень.

Безумная труппа «Летающего цирка Монти Пайтона», трудившаяся на берегах Туманного Альбиона, сняла три выдающихся кинопародии: сборник скетчей «А теперь кое-что совсем другое», «Монти Пайтон и Священный Грааль», который издевался над британским эпосом, и переосмысляющее библейские писания «Житие Брайана по Монти Пайтону». Каждая из пародий повышала планку абсурдности и меняла представления о допустимой степени интеллектуальности комедии.

Юмор Мэла Брукса был куда проще. Он в большей степени полагался на элементы физической комедии и слэпстика. В «Молодом Франкенштейне», «Немом кино» и «Страхе высоты» Брукс проявил себя изобретательным режиссером с безошибочным чувством комического тайминга. А пародийный вестерн с Джином Уайлдером «Сверкающие седла» еще и содержал важный антирасистский комментарий.

«И не называйте меня Ширли»

Братья Джерри и Дэвид Цукер и Джим Абрахамс, образовавшие трио ЗАЗ, начинали в 1970-е, но главные свои фильмы сняли в 1980-е. Их «Аэроплан» стал своего рода золотым стандартом жанра. ЗАЗ делали плотный пародийный кинотекст на нескольких уровнях: визуальном, интертекстуальном, диалоговом и физическом. Причем, в отличие от опытов Аллена и «Монти Пайтона», в качестве объекта пародии они использовали популярное жанровое кино.

Кассовый успех «Аэроплана» был бы невозможен без целой серии успешных фильмов-катастроф вроде «Приключений Посейдона», «Ада в поднебесье» и «Аэропорта». Пародия — жанр по сути своей паразитический. Он не может быть успешным в массах без уже существующего популярного фильма, скованного рамками жанра. Пародии питаются его энергией и неслучайно достигли пикового успеха именно в 1980-е, когда жанровое, студийное кино после эры Нового Голливуда снова было на подъеме.

«Космические яйца» Мэла Брукса не получились бы без «Звездных войн» Джорджа Лукаса. Его же «Всемирная история» — без пеплумов. «Голый пистолет» ЗАЗ — без неизменно популярного жанра полицейского детектива. «Мертвые, что пледов не носят» Карла Райнера — без сотен нуаров 1930-х и 1940-х.

В 1990-х жанр развивался по инерции предыдущих десятилетий. Джим Абрахамс по старым лекалам ЗАЗ снял «Горячие головы» и сиквелы «Голого пистолета», Брукс — картины «Робин Гуд: Мужчины в трико» и «Дракула: Мертвый и довольный». Роб Райнер, в 1980-е порадовавший музыкальным мокьюментари «Это — Spinal Tap!», вернулся в жанр с «Принцессой-невестой». Случались и многообещающие неудачи вроде «Молчания ветчины» и совсем непутевые поделки вроде «Тривиального чтива».

Главным новым именем в пародии стал «Остин Пауэрс». Шпион родом из 1960-х, замороженный на 30 лет в криокамере, смотрелся очаровательно неуместно в Америке 1990-х. Майк Майерс, написавший сценарий и сам игравший пышноволосого Пауэрса и бритого наголо доктора Зло, ввел в канон ностальгию по прошлым киноэпохам, когда супершпион на службе ее величества был главной поп-культурной иконой.

Последний всплеск

Нулевые — пора застоя в пародии. К редким удачам этого десятилетия можно отнести «Агента Джонни Инглиша», «Жаркое американское лето», «Образцового самца», «Шрека» и «Зомби по имени Шон» Эдгара Райта.

«Очень страшное кино» братьев Уайанс стало одним из последних всплесков жанра перед глубоким погружением на дно. Марлон и Шон, в 1990-е поставившие культовую пародию на блэксплотейшн «Не грози южному централу», вновь угадали с ожиданиями публики. Взяв за основу сюжет популярных молодежных слэшеров — «Крика» и «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», — братья нагрузили его аллюзиями на прочие хиты проката — на «Подозрительных лиц», «Матрицу», «Шестое чувство» и «Ведьму из Блэр». Добавив к этому фирменный туалетный юмор и шутки ниже пояса.

Получившаяся в итоге смесь вышла безусловно успешной и породила ряд не столь очевидно удачных сиквелов. Братья Уайанс покинули франшизу после второго фильма, разругавшись с братьями Вайнштейн еще до того, как это стало мейнстримом. Несмотря на их уход, даже последующие части «Очень страшного кино» приносили прибыль.

Аэроплан уходит в крутое пике

У кризиса пародийного жанра есть лицо и имя. Даже два лица и имени — Джейсон Фридберг и Аарон Зельцер. Самопишущие режиссеры, приложившие руку к сценарию «Очень страшного кино», начали карьеру лихо — с кассовых пародий, имеющих исторически низкие рейтинги одобрения на Rotten Tomatoes. У «Очень эпического кино» он равен 2 процентам, у «Очень голодного кино» — 1. Средний фильм парочки представляет собой череду плохо поставленных и едва связанных между собой гэгов разной степени отвратительности, снабженных невпопад расставленными аллюзиями на случайно выбранные фильмы самых разных жанров.

Но дело не только в паре низкопробных пародистов. Во-первых, сам мир изменился. В 2010-е набравшие мощь политкорректность и новая этика существенно сузили границы того, над чем зритель может позволить себе смеяться. Роберт Дауни — младший говорил, что не может представить съемки «Солдат неудачи» Бена Стиллера, в которых его персонаж-актер использовал блэкфейс, в современном Голливуде. Распространение смартфонов и соцсетей снизило интерес к пересмешничеству над фильмами в целом. Зачем идти в кино, чтобы посмеяться над очередным кинокомиксом, если это можно сделать, не выходя из дома, просто посмотрев скетч SNL, Funny or Die, выпуск «Кигана и Пила», один из десятка мультсериалов для взрослых или видео одного из сотни комиков на YouTube.

Во-вторых, изменилось кино. Пародиям нужна питательная среда жанров. Но кинокомиксы, бившие все кассовые рекорды, вовремя научились первыми смеяться над собой. Так появились «Стражи галактики» и «Тор: Рагнарек». Вместо того чтобы искать новые идеи и менять жанр, авторы пародий удалились во внутреннюю миграцию, повторяя то, что делали их недалекие предки в нулевых.