Почему мы любим истории о мести? Рассказываем про лучшие revenge movies последних лет

В отечественном прокате всё еще можно посмотреть «Балерину» Лена Уайзмана — пятый фильм франшизы «Джон Уик», действие которого происходит между событиями третьей и четвертой частей. Главную роль исполнила Ана де Армас, отправившаяся на кровавую охоту за теми, кто лишил ее отца. Вспоминаем другие revenge movies, а также пытаемся понять, почему же мы так любим истории о мести.

Мстит — значит любит?

Сюжеты о мести — одни из древнейших в мировой культуре. От греческих трагедий до современных блокбастеров — идея воздаяния за причиненное зло прочно укоренилась в нашем восприятии справедливости. Десятилетиями в популярном кино преобладал мужской взгляд на месть как возможность взять травмирующую ситуацию под контроль и восстановить справедливость там, где институты не сработали.

Один из самых знаковых фильмов в жанре — «Мыс страха» Мартина Скорсезе, где герой Роберта Де Ниро, освободившись из тюрьмы, превращается в архетипического мстителя, терроризирующего семью бывшего адвоката. Здесь месть приобретает почти демонический характер, герой становится разрушительной стихией, готовой ради мести утащить за собой всех, кто подвернется под руку. Совершенно другим образом действует ищущий справедливости герой Рассела Кроу в «Гладиаторе» Ридли Скотта — он становится символом благородной и трагической мести; его стремление отомстить за убитую семью превращается в эпос о долге и чести.

Фильмы вроде «Гнева» с Дензелом Вашингтоном или «Возмездия» с Мэлом Гибсоном также подчеркивают личный взгляд на трагедию, наглядно показывая, каким образом мужчины превращаются в машину возмездия и почему они готовы идти до конца, даже если ценой мести будет собственная жизнь. В российском контексте культурным феноменом стал «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина, рассказывающий о ветеране, который жаждет отомстить за причиненный внучке вред и тоже берет правосудие в свои руки. Говорухин поднимает сложные моральные вопросы и обращается к теме гражданской беспомощности.

Похожим образом действует и ключевой персонаж легендарного «Джанго освобожденного» Квентина Тарантино, кровавой, стилизованной, но предельно честной истории о насилии и освобождении. Здесь месть подается под соусом брутального вестерна, в котором раб (Джейми Фокс), получив свободу, отправляется восстанавливать справедливость.

Два языка одной боли

Если мужская месть почти всегда сопряжена с кодексом чести, защитой семьи или восстановлением порядка, то женская месть чаще всего связана не столько с демонстрацией силы, сколько со стремлением разобраться с идентичностью, самооценкой, правом на голос и справедливость. Женская месть — не просто перевертыш мужской, это самостоятельная вселенная мотивов, страхов, боли и силы.

Истории о женской мести были всегда, но статистика показывает, что долгие годы они оставались менее популярными. Классический пример фильма о женском возмездии — «Кэрри» Брайана Де Пальмы. Замкнутая героиня не выдерживает напряжения после череды унижений и взрывается в момент крайнего психологического давления. Ее всепоглощающая, трагическая и неудержимая ярость — женская версия героя Роберта Де Ниро из «Мыса страха». Если говорить о параллелях, то, например, в качестве женского аналога «Гнева» и «Возмездия» можно назвать «Убить Билла» Тарантино и «Соловья» Дженнифер Кент — здесь героини тоже не прощают предательства. Они не остановятся ни перед чем, чтобы отомстить преступнику, отнявшему их семьи. Более сдержанной женской версией мести за семью оказываются «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» Мартина Макдоны, где материнская скорбь превращается в гнев, толкающий за пределы закона.

Но есть в женской мести и уникальные нарративы. В «Я плюю на ваши могилы» Стивена Р. Монро и в «Выжившей» Корали Фаржа героини прибегают к мести как к форме эмансипации, способу восстановления достоинства после пережитого насилия. Они не сражаются за родных, не пытаются отомстить за детей или собак (привет, Джон Уик!), а отстаивают право на возможность посмотреть в глаза личным обидчикам и с улыбкой пустить им пулю в лоб. Ну, или, как в случае «Исчезнувшей» Дэвида Финчера, поквитаться с врагом с помощью хитроумного и продуманного на десятки ходов плана по психологическому уничтожению.

В редких случаях женская и мужская месть сливаются воедино. Например, культовый «Леон» Люка Бессона показывает удивительную дуальность: здесь месть движет и взрослым наемником (Жан Рено), и маленькой Матильдой (Натали Портман), чья трагедия становится точкой их сближения.

Современные revenge movies — от 2020-го до наших дней

В 2020-е годы поджанр фильмов о мести продолжает активно развиваться, адаптируясь к новым реалиям и актуальным темам. Современные revenge movies всё чаще отходят от прямолинейности: прежняя концепция «око за око» обретает ироничные, метафорические или, напротив, предельно жестокие формы. В мужских историях сохраняется акцент на телесность, брутальность и архаичный кодекс чести, но сегодня эти мотивы зачастую подаются с иронией или в форме гротеска, граничащего с самопародией.

Так, например, «Пацан против всех» с Биллом Скарсгардом играет на контрасте между жестокостью и нарочито абсурдным, почти мультяшным антуражем, предлагая взрывную смесь трэша, постиронии и экшена. В «Пчеловоде» с главным мстителем Голливуда Джейсоном Стэйтемом привычная формула «герой против системы» доводится до предела: тут месть становится инструментом очищения общества от зла, а герой — карающей силой.

Режиссерский дебют Дева Пателя «Манкимэн» возвращает нас в прошлое — к мрачной притчевости с налетом мифологии и визуальной комикс-стилистики. Новый «Ворон», ремейк культовой ленты с Брендоном Ли от Руперта Сандерса, тоже говорит о боли, утрате и мрачной поэзии возмездия, но возвращается к забытому языку романтической готики. Еще глубже в историю погружается «Варяг» Роберта Эггерса — монументальная и визуально мощная сага, в которой мотив мести сплетается с предопределением и жестокой природой человеческого духа. Это, пожалуй, самая первобытная из новых версий мужской мести.

Параллельно набирает силу и новая волна женской ярости, раскрывающей современные внутренние конфликты, травмы и реакции на несправедливость. В «Девушке, подающей надежды» Эмиральд Феннел месть становится многослойной: здесь нет привычной кровавой расправы, но есть моральное возмездие и разоблачение системы, в которой женские голоса, как правило, заглушаются. «Балерина» Лена Уайзмана, напротив, идет по пути «Пацана против всех» и «Ворона», наполненного прежде всего визуальным экшеном. Героиня Аны де Армас холодна, точна и смертельно опасна, движима личной болью, как и ее «предшественник» Джон Уик.

Еще дальше в сторону жанрового эксперимента уходят «Максин XXX» Тая Уэста и «Свежатинка» Мими Кейв. Первый продолжает трилогию о выживании женщины в жестоком мире киноиндустрии, а вторая ловко играет с жанром, в два счета разгоняясь от романтической комедии до шокирующего боди-хоррора. Оказавшись в лапах зла, исполнительница главной роли Дейзи Эдгар-Джонс берет ситуацию под контроль и делает это с впечатляющей решимостью.

Наиболее необычным примером современной женской мести стал «Мой сосед — монстр» Кэролайн Линди. Главная героиня Лора (Мелисса Баррера) находит в шкафу монстра, который помогает ей научиться кричать и стоять за себя. Здесь месть становится процессом эмоционального исцеления: фильм рассказывает не столько о жажде реванша, сколько о переосмыслении прошлого и обретении собственного голоса.

Истории о мести — не просто кровавые драмы. Это отражение нашей потребности в справедливости, инструмент осмысления боли и попытка вернуть контроль, когда всё вокруг пылает. Современные режиссеры, снимающие о мести, сохранили прежний запас ярости, но чаще и настойчивее стали выдвигать на первый план женскую фигуру, которая всё реже обретает покой с помощью психотерапевтических сеансов и травяных чаев и всё чаще берется за оружие. Одно остается неизменным — кино продолжает доказывать, что месть может нести за собой не только разрушение, но и перерождение. И в этом, возможно, кроется причина нашей вечной тяги к преступлениям и наказаниям.