От Кубрика до Нила Янга: Чем вдохновляется Пол Томас Андерсон (очень многим!)

Сегодня Полу Томасу Андерсону (ПТА) исполняется 55. В связи со знаменательной датой решили повнимательнее присмотреться, на каком культурном фундаменте режиссер-визионер и интеллектуал построил свои собственные картины. Персональный стиль ПТА сложился под влиянием сотен произведений других авторов, от режиссеров до писателей и музыкантов. Вряд ли можно перечислить их все, тем более что ПТА в своих фильмах избегает прямого цитирования, однако в интервью он охотно рассказывает о разнообразном культурном опыте, отдавая дань уважения любимым авторам.

Кино

ПТА принадлежит к числу режиссеров-синефилов. Быстро бросив киношколу, он учился снимать по картинам предшественников и буквально впитал в себя классическое кино второй половины XX века, особенно американское. По сути, Андерсон, легко сочетающий перфекционизм Кубрика и спонтанность Годара, — такой же постмодернист, как Квентин Тарантино, только взаимодействует с фрагментами чужих произведений и стилей по-другому.

Когда второй фильм Андерсона «Ночи в стиле буги» прогремел по обе стороны океана, молодого режиссера немедленно провозгласили наследником Нового Голливуда — поколения режиссеров, которое в конце 1960-х отвергло старые конвенции американского кино. Андерсон, в своих работах часто воспроизводящий атмосферу кинематографа ранних 1970-х, никогда не возражал против включения в эту традицию. Напротив, он охотно рассказывал о том, какое воздействие на него оказали авторы того периода, и в особенности Роберт Олтмен, позднее пригласивший его в качестве помощника на съемки своей последней картины «Компаньоны». «Он в моей ДНК, я вырос на его фильмах», — говорил ПТА в одном из интервью, добавляя, что первые просмотры «Долгого прощания» и «Нэшвилла», вдохновившего на сценарий «Ночей в стиле буги», стали для него важнейшим событием в жизни. Стараясь не подражать предшественнику напрямую, Андерсон позаимствовал у Олтмена долгие планы и повествование, населенное множеством персонажей, а также метод, при котором даже исполнителям второстепенных ролей разрешается свободно разговаривать на площадке, чтобы создавать живую и немного хаотичную атмосферу. Самым олтменовским фильмом Андерсона можно назвать трехчасовую многофигурную «Магнолию».

Однако Олтмен не единственный представитель Нового Голливуда, оказавший влияние на Андерсона. «Челюсти» Спилберга — один из первых фильмов, заразивших его страстью к кино, дебютная «Роковая восьмерка» — отчасти оммаж «Злым улицам» Скорсезе. «Славных парней» он пересматривал каждую неделю, пока снимал «Ночи в стиле буги», чтобы научиться соединять в одной сцене эпическое и интимное, а из «Молчания ягнят» Джонатана Демме были позаимствованы крупные планы героев и глубокий эмоциональный реализм.

Поколение режиссеров Нового Голливуда, в свою очередь, сформировала французская «новая волна», и ПТА не избежал прямого влияния Годара, Трюффо и других режиссеров их круга. Как и они, Андерсон — одновременно постановщик, сценарист и иногда даже оператор — опирается на «авторскую теорию кино» Андре Базена, согласно которой режиссер является единственным создателем фильма. Опять же, не впрямую, но «Лакричная пицца», действие которой происходит в начале 1970-х, по своей атмосфере напоминает фильмы «новой волны» с ее фрагментарным повествованием, реальными локациями, длинными планами и молодыми героями, спонтанно проживающими жизнь на фоне социальных изменений.

Новым Голливудом и французской «новой волной» список референсов, конечно, не ограничивается — одним из кумиров ПТА всегда был Стэнли Кубрик, по фильмам которого он, в частности, учился работать с музыкой. Знакомство двух режиссеров состоялось на площадке «С широко закрытыми глазами» благодаря Тому Крузу, который примерно в то же время снимался в «Магнолии», — Кубрик, в свою очередь, высоко оценивал «Ночи в стиле буги». Снятая после этой встречи и смерти великого режиссера абсурдистская трагикомедия «Любовь, сбивающая с ног» считается самой кубриковской картиной Андерсона. Американский автор не только включает в фильм сцену в ванной — сеттинг, который великий предшественник часто использовал в своих работах, — он заимствует у него узнаваемые ракурсы, симметрию в построении кадра, освещение, метод работы с цветом и атмосферу изоляции и отстраненности.

Когда в конце нулевых Андерсон начал смещаться от импрессионистского к более эпическому стилю, на первый план вышло влияние американского классика Джона Хьюстона, чья картина «Сокровища Сьерра-Мадре» стала ориентиром в работе над «Нефтью». Герой «Сокровищ», сыгранный Хамфри Богартом, так же медленно сходит в воронку одержимости, как и Дэниэл Плейнвью в исполнении Дэниэла Дэй-Льюиса. На тематику «Мастера» повлиял документальный фильм Хьюстона «Да будет свет» (1946), рассказывающий о ПТСР у американских ветеранов Второй мировой, а атмосфера картины перекликается со стилем классических нуаров.

На подход Андерсона к кино также повлияли инновационный стиль Орсона Уэллса и нарративное мастерство Акиры Куросавы. Психологический накал «Ребекки» Альфреда Хичкока был воспроизведен в «Призрачной нити», а работы Энтони Манна, Винсента Миннелли, Макса Офюльса, Жака Тати, Билли Уайлдера дополнили кинематографический словарь ПТА.

Литература

Андерсон — не только одержимый кинозритель, но еще и внимательный читатель, уделяющий особое внимание американской литературе. В колледже одним из его преподавателей был писатель-постмодернист, автор «Бесконечной шутки» Дэвид Фостер Уоллес, который дал будущему режиссеру номер домашнего телефона и охотно отвечал на звонки с расспросами (забавно, что поклонники Уоллеса называют его DFW — то есть используют аббревиатуру, как и поклонники Андерсона).

Несмотря на свой обширный читательский опыт, сценарии к собственным фильмам Андерсон предпочитает писать сам, хотя в его фильмографии есть и заметные исключения. «Нефть» (There Will Be Blood) — вольная адаптация романа Эптона Синклера «Нефть!», в которой режиссер значительно отступает от оригинала, сохранив только основные мотивы и исторический контекст нефтяной лихорадки рубежа XIX и XX веков. В российском прокате фильму вернули название книги Синклера, не в последнюю очередь потому, что писатель и его работы были хорошо известны в СССР: еще до революции он публично полемизировал с Лениным, а позднее финансировал незаконченную картину Сергея Эйзенштейна «Да здравствует Мексика!».

Экранизация романа Томаса Пинчона «Врожденный порок» также была достаточно вольной. Андерсон — большой поклонник писателя, известного своей сложной, многослойной, плохо переводимой прозой. На протяжении нескольких лет ПТА подступался к разным книгам Пинчона и в итоге выбрал для адаптации роман с выраженной детективной сюжетной линией и атмосферой хиппи-субкультуры Западного побережья 1970-х, хотя многое, конечно, пришлось упростить. На «Врожденном пороке» он не остановился — следующей работой режиссера станет экранизация «Винляндии» Пинчона с Леонардо ДиКаприо в главной роли под названием «Битва за битвой». Фильм выйдет в американский прокат уже 26 сентября.

Другие картины Андерсона не столько являются адаптациями более ранних литературных произведений, сколько перекликаются с ними, как это было у классиков режиссуры XX века, например, у Лукино Висконти. Вопреки распространенному мнению, дождь из лягушек в «Магнолии» режиссер позаимствовал не из библейской Книги Исхода, а из «Книги проклятых» американского писателя и исследователя аномальных феноменов Чарльза Форта. «Мастер» вдохновлен не только книгами, но и биографией писателя Джона Стейнбека, в частности его опытом работы на плантациях сахарной свеклы во время сухого закона. Основатель сайентологии Рон Хаббард, ставший прототипом персонажа Филипа Сеймура Хоффмана, также был писателем и оставил после себя более 1000 публикаций, включая 20 романов. В начале карьеры ПТА работал над адаптацией рассказа Джона О’Хары «Ведро крови», впервые напечатанного в 1962 году в журнале The New Yorker, — несостоявшийся проект повлиял на образ Фредди, бывшего моряка и бродяги-алкоголика в исполнении Хоакина Феникса.

В числе других важных для себя писателей Андерсон называет Кормака Маккарти, Честера Хаймса, Джорджа Оруэлла, Ширли Джексон, Кэролайн Блэквуд, а также драматурга и режиссера Дэвида Мэмета.

Музыка

В середине 2010-х годов Андерсон, к изумлению поклонников, начал сотрудничать с рок-группой HAIM, созданной тремя юными сестрами из Лос-Анджелеса — Аланой, Даниэль и Эсти Хаим. Режиссер снял для них концертный мини-фильм Valentine и несколько клипов, включая Summer Girl, в котором девушки прогуливаются по летнему городу и постепенно снимают с себя одежду. Когда в 2021 году в прокат вышла «Лакричная пицца», очень личный и во многом семейный фильм ПТА, Алана Хаим сыграла в нем главную роль, и обстоятельства знакомства девочек с режиссером, которого они называют своей четвертой сестрой, прояснились. Их мама Донна Роуз в школе была учительницей Андерсона по рисованию; не зная об этом, он когда-то сам предложил снимать для HAIM клипы, потому что ему понравилась музыка, а юная Алана однажды работала бэбиситтером у Купера, исполнителя главной роли и сына Филипа Сеймура Хоффмана — близкого друга и постоянного актера режиссера.

Клипы для HAIM были далеко не первыми музыкальными видео в карьере Андерсона. Первой его работой, с которой познакомилась широкая российская аудитория, был клип на песню Эйми Манн Save Me, написанную специально для саундтрека «Магнолии». Снятое им видео на песню Фионы Эппл Paper Bag отсылало к классическим голливудским мюзиклам. После него ПТА не делал музыкальные видео больше десяти лет, пока в 2013 году снова не поработал с Эппл над композицией Hot Knife. Для Radiohead Андерсон снял клип на Daydreaming, а гитарист группы Джонни Гринвуд начиная с «Нефти» пишет музыку ко всем работам режиссера.

В числе музыкантов, оказавших на него сильное влияние, Андерсон в первую очередь называет The Beatles, а канадский певец и гитарист Нил Янг во многом определил атмосферу «Врожденного порока». В 2018 году режиссер поделился с публикой эклектичным плейлистом, который он слушал на съемках «Призрачной нити», — в него вошли композиции самых разных жанров: от песен Рианны и Бейонсе до симфонической музыки и джаза.