Многоликая и таинственная: Образ Праги в кино

Город ста шпилей, тысяч красных черепичных крыш и бесчисленного количества легенд веками привлекал неординарных личностей. Маги искали в чешской столице фактуру для представлений, медиумы — духи знаменитых усопших, алхимики — философский камень. Художники фиксировали искривленное пространство, балансирующее на грани сна и реальности, писатели — сомнамбулические блуждания пражан. Разбираемся, какой Прага видится кинематографистам.

Пристанище мистического

Судя по мифам, Прага — излюбленное место обитания нечисти всех мастей, поэтому именитые режиссеры охотно вписывают в окутанные туманом зловещие узкие улочки бесовщину. Гильермо дель Торо делал это как минимум дважды, организовав там съемки своих культовых боевиков: «Блейда 2» о борце с вампирами и «Хеллбоя: Герой из пекла» о восставшем демоне ада.

За экранизацию комикса в Праге взялся и Стивен Норрингтон. Его «Лига выдающихся джентльменов» объединила популярнейших персонажей мистических книг — от Дориана Грэя до Джекила (или Хайда). Лидером странной компании стал авантюрист в исполнении Шона Коннери: роль храброго предводителя стала для актера последней в карьере.

Терри Гиллиам тоже помещает своих героев в таинственные пражские декорации: в «Братьях Гримм» будущие писатели собирают фактуру для произведений, путешествуя по столице и близлежащим деревушкам. Неудивительно, что и выпущенная в том же 2005 году первая часть саги «Хроники Нарнии» Эндрю Адамсона снималась в Чехии. Где еще могла скрываться сказочная страна?

Вход в иллюзию

Иллюзорность Праги, которую воспевали Густав Майринк в романе «Голем» и Умберто Эко в «Пражском кладбище», подарила возможность кинематографистам выдавать конкретный город за любой другой. Как по волшебству столица Чехии подстраивается под нужную локацию: в драме Нила Бёргера «Иллюзионист» с Эдвардом Нортоном город притворяется австрийской Веной начала XX века, в мистическом триллере Альберта и Аллена Хьюзов «Из ада» с Джонни Деппом — Лондоном конца XIX века, в комедии Тайки Вайтити «Кролик Джоджо» со Скарлетт Йоханссон — вымышленным немецким городком 1940-х.

В блокбастерах тоже можно заметить Прагу, выдаваемую за иные города. Так, в «Идентификации Борна» Дага Лаймана персонаж Мэтта Дэймона гуляет по пражским улицам, хотя по сюжету находится в Цюрихе. А в первой части перезапущенной в 2006 году бондианы «Казино Рояль» Мартина Кэмпбелла Прага предстает черногорским городом — именно там проходил супертурнир, где встретились заклятые враги, герои Дэниэла Крэйга и Мадса Миккельсена. Фильм, кстати, попал в Книгу рекордов Гиннесса как кино с самым большим количеством переворотов автомобилей в кадре — на вращающихся машинах внимательный зритель может разглядеть чешские автономера.

Локация для экшена

«Три икса» Роба Коэна, где «шпион нового поколения XXX» в исполнении Вина Дизеля просачивается в русские криминальные круги, тоже изобилует экстремальными автомобильными трюками. Режиссер уже работал с Дизелем над подобными сценами в «Форсаже», но спасение города от химической атаки путем уничтожения подводной лодки в водах Влтавы у Карлова моста стало вызовом для обоих.

Отметился у красивейшего моста и Том Круз. Актер не раз называл Прагу одним из любимых городов мира и в знак признательности сделал ее главным местом съемок экшен-франшизы «Миссия: невыполнима» в 1996 году. Так, в поисках «крота» Итан Хант отправляется из Лондона в Прагу, где проносится вдоль главных достопримечательностей столицы, включая, конечно, Карлов мост. В 2011-м Круз вернулся в Чехию, правда, в четвертой части «Миссия: невыполнима» с приставкой «Протокол Фантом» внутренний двор Пражского Града превратится в Московский Кремль.

Город, где можно стать кем угодно

Московский след преследует Прагу после событий 1968 года — Пражской весны. Адаптированный Филипом Кауфманом роман «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры — ярчайший пример фильма, в котором переплетаются протесты в Праге и личные истории людей. Любовь героев Дэниэла Дэй-Льюиса и Жюльет Бинош вспыхнула в те самые дни, когда не только страна, а вся Европа и мир находились в поиске себя. Многогранная Прага стала символом человеческой свободы, где каждый может воплотить в жизнь что пожелает.

Вообще беспорядки 1968-го показывали в кино во всем мире, причем в разные годы, включая настоящее время. «Земляничное заявление» Стюарта Хагманна, «Революция в минуту» Стэнли Крамера, «Напрямик» Ричарда Раша, «Если…» Линдсея Андерсона, «Обманчивое лето 68-го» Горана Паскалевича, «Милу в мае» Луи Маля, «Мечтатели» Бернардо Бертолуччи, «Мечта по-итальянски» Микеле Плачидо, «Постоянные любовники» Филиппа Гарреля — вот лишь небольшой список картин о студенческих протестах.

Место для обретения себя

Праге удается направлять, вдохновлять и реальных людей, и персонажей фильмов в самые тяжелые моменты. Взять, к примеру, «Историю рыцаря» Брайана Хелгеленда, которая полностью снималась в Праге. На первый взгляд это незамысловатое кино о вере в себя и в свою мечту (на средневековых рыцарских турнирах кричат речевки, как на футболе, а в качестве саундтрека используют песни Queen), в основном ориентированное на молодежь, но здесь Хит Леджер еще до другого рыцаря — «Темного рыцаря» — доказал свой драматический талант. Он убедил, что мир может прогнуться под простого крестьянина («Если человек захочет, он может всё»), а честные люди бывают не только в рыцарских романах.

Легенда искусствоведения и управляющий аукционного дома из «Лучшего предложения» Джузеппе Торнаторе, напротив, является величайшим аферистом в Европе. Годами он проворачивал хитроумные сделки, чтобы собрать бесценную коллекцию шедевров живописи. Однажды в искусствоведческую рутину мужчины вмешивается загадочная незнакомка, заставляющая героя ринуться на поиски особого механизма, для запуска которого требуются некие высшие силы. На пути к цели аукционист переживает череду обманов и потерь — столь же изощренных, как его собственные махинации. Лишь в финале, когда персонаж Джеффри Раша прибывает на главный вокзал в Праге и посещает Староместскую площадь, он понимает и принимает истину.

Пожалуй, в этом и заключается главная прелесть Праги. Какой бы многоликой — мистической, иллюзорной, драйвовой, революционной — она ни казалась, в финале виртуального или реального путешествия неизменно обретаешь что-то новое. А что именно — каждый определит для себя сам.