«Этот разговор — вообще еще не мирная договоренность»: Интервью с Светланой Самошиной, режиссером фильма «Край надломленной луны»

2 ноября в прокат выходит полнометражный дебют Светланы Самошиной «Край надломленной луны», снятый по сценарию Наталии Мещаниновой и получивший главный приз в секции «Русские премьеры» на ММКФ. Главные роли в семейной драме, разворачивающейся в пригороде Петербурга, сыграли Виктория Толстоганова, Анна Шепелева, Маша Лобанова и Артём Быстров.

По сюжету четырнадцатилетняя Соня узнает, что мать обманывала ее о смерти отца. Не в силах понять причин, девочка в расстроенных чувствах сбегает на дачу. Чтобы найти и вызволить ее оттуда, мать просит о помощи старшую дочь, которая уже давно обосновалась в Москве.

Поговорили с режиссером картины Светланой Самошиной.

– Какие у вас ощущения от дебюта? Чувствуете ли вы себя частью киноиндустрии?

Светлана Самошина: Я достаточно долго работаю в кино. На посту второго режиссера, пост-продакшн-продюсером, скрипт-супервайзером, фестивальным продвижением занималась. Поэтому в индустрии я довольно давно. Но вот дебют это другое, рада ему!

– Расскажите про ваш творческий путь подробнее. Вы же занимались в МШНК?

Светлана Самошина: Я закончила филфак СПбГУ и пошла работать переводчиком на первый блок картины «ДАУ» Ильи Хржановского. Потом дальше в кино и рекламу, в продюсерский департамент. В какой-то момент поняла, что хочу заниматься режиссурой. Тогда Николай Феликсович Хомерики и Бакур Бакурадзе набирали курс в МШНК, это был самый первый набор, и мне посчастливилось поступить. А моя дипломная работа «Как жизнь без любви» поехала на «Кинотавр».

– А с Наталией Мещаниновой вы как познакомились?

Светлана Самошина: Я занималась фестивальным продвижением фильма «Комбинат „Надежда“», там мы и познакомились. Я очень счастлива, что она согласилась писать мой дебют. Работать с ее текстом было огромным удовольствием.

– В современной литературе есть такое понятие, как «женское письмо». Если применить его к кино, то вашу историю, рассказанную с позиций трех женщин, можно ли назвать «женским взглядом»?

Светлана Самошина: Слушайте, мне кажется, это вопрос к вам и зрителям. Наверное, да.

– А вы родились в Петербурге?

Светлана Самошина: Я родилась на Байконуре. Но практически всю жизнь прожила в Петербурге. А в Москву переехала после университета. Но я продолжаю безумно любить этот город. Особенно когда речь идет о съемках.

– Очевидно, что хоть старшая сестра, героиня Анны Шепелевой, и бранит Петербург, она это делает скорее нарочно, из-за обиды, нежели искренне.

Светлана Самошина: Это происходит в целом потому, что она не знает, где ее дом. Для нее Москва в итоге не стала таковым, и уже спустя время в Петербурге она перестала чувствовать себя как дома.

– А где вы снимали дачные сцены? Кажется, что это Комарово.

Светлана Самошина: Да. Снимали в двух домах. Один был прямо в Комарово, а другой дальше по заливу.

– На ваш взгляд, в чем особенность поколенческого конфликта в этой семье? Почему мать и две сестры инфицированы обидой и озлобленностью?

Светлана Самошина: Кажется, всё идет от отсутствия коммуникации: непроговоренные обиды. Эти люди не умеют разговаривать друг с другом, от этого много вранья в их семье.

– Тогда, на ваш взгляд, младшая сестра является жертвой в сложившихся обстоятельствах?

Светлана Самошина: Хорошо, что она узнала правду, будучи еще маленькой. Когда пытаешься что-то сделать для ребенка, то на уровне разума поступаешь во благо, но иногда этим благом делаешь только хуже. Мать ведь действительно хотела как лучше, но, опять же, сложно строить отношения на лжи. Думаю, что у младшей всё будет хорошо.

– Давайте поговорим о фигуре отца, появляющейся только по видеосвязи. Даже несмотря на все неприятности, которые он натворил в прошлом, по фильму складывается ощущение, что в целом он неплохой парень.

Светлана Самошина: Неплохой, наверное, просто так получилось. Просто так сложились отношения между матерью и им, они не смогли, как взрослые люди, правильно их разорвать. От этого сильное чувство к отцу у дочерей — он остался для них мифом. Мать хотела защитить детей от него, поэтому выдумала историю про смерть.

– В фильме все мужские персонажи находятся на периферии сюжета. Даже герой Артёма Быстрова, который, хоть и вступает в связь с героиней Шепелевой, потом резко выпадает из фильма.

Светлана Самошина: Потому что это история Саши. Артём не про любовь, а про поиск теплоты, дома. Про случайную короткую, но так нужную именно в этот момент жизни встречу. И, к слову, был один из вариантов, в котором больше внимания уделяется Артёму, но в итоге мы от него отказались. Есть ощущение, что у Саши не может быть никаких серьезных отношений в целом, пока она не разберется сама с собой.

– А финальный разговор между тремя героинями — это то самое перемирие? Как будто к условным хеппи-эндам уже относишься чуть с подозрением.

Светлана Самошина: Этот разговор — начало долгого пути. Если они обе найдут силы простить друг друга и делать взаимные шаги друг к другу, то их отношения наладятся со временем, а в противном случае это лишь очередное затишье.

– Держали ли вы в голове какой-нибудь литературный текст, кино или живописный материал, когда работали над фильмом? С одной стороны, очень узнаваемый сюжет, с другой — трудно найти прямые отсылки.

Светлана Самошина: Я держала в голове текст Наталии Мещаниновой. Когда я работаю над фильмом, я перестаю что-либо смотреть. А вот когда работаю над идеей и текстом, мне помогают кино, книги, живопись. При этом не люблю работать с прямыми референсами, потому что в таком случае ты копируешь, а не делаешь свое.

– Второй полнометражный фильм на подходе?

Светлана Самошина: Надеюсь.