Чем велик «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу»: Мой фюрер, я иду!

«Доктора Стрейнджлава» редко называют лучшим фильмом Стэнли Кубрика. Но зато многие признают историю о внеплановом ядерном апокалипсисе любимым фильмом великого режиссера. К 60-летию черной комедии освежаем воспоминания и впечатления о картине.

Чем же примечателен «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу»? Во-первых, это действительно единственная среди работ Кубрика комедия — хотя и мрачная, но уморительная. Фокуса юмора здесь два: блистательный Питер Селлерс сразу в трех ролях и великий Джордж К. Скотт в образе военного советника американского президента. Селлерс импровизировал поперек сценария как мог, а бывший морпех Скотт, который еще получит «Оскар» за серьезную главную роль в «Паттоне», здесь, проиграв в отчаянных спорах Кубрику, изображает гротескно-придурковатого представителя американской военщины. Больше такого плюрализма Кубрик вообще не допустит: актеры будут ходить по струнке и говорить по-авторски (кроме, пожалуй, сержанта Хартмана из «Цельнометаллической оболочки»).

Во-вторых, в отличие от некоторых более поздних вещей Кубрика, смысл фильма вроде бы лежит на поверхности. Причем созданная в разгар холодной войны — вскоре после Карибского кризиса — политическая сатира 30 лет спустя казалась жуткой сказкой из прошлого, а еще через 30 лет — то есть сегодня — снова обрела совершенную актуальность.

Вспомним основные вехи сюжета «Доктора». Сумасшедший американский генерал по имени Джек Потрошитель решает нанести превентивный ядерный удар по усиливающей влияние Советской России. Посол Москвы сообщает американскому президенту, что советская «машина Судного дня» сделает глобальную войну на уничтожение неизбежной даже после падения одной бомбы. Глава комитета начальников штабов советует президенту идти ва-банк, раз уж терять нечего, однако большинство бомбардировщиков удается остановить. Кроме одного, с неисправным радио, который и запускает цепочку апокалипсиса. Часть мировой элиты готовится по совету нацистского ученого укрыться в бункере. Там им обещана гедонистическая утопия со свободным сексом (для мужчин), хотя есть вероятность, что после выхода на очищенную поверхность выжившие будут уничтожены оставшимися советскими ракетами.

Всё это было бы очень страшно, если б не было так смешно. Как и большинство фильмов Кубрика, «Доктор Стрейнджлав» — сильно переиначенный книжный сюжет. В данном случае сурового романа в бумажной обложке «Красная угроза, или Два часа до конца света». Название фильма пародирует заглавия и романа, и известной «американской Библии» Дейла Карнеги. Третьеклассный писатель Питер Джордж в разгар противостояния ядерных держав написал свое «предостережение», причем книга заканчивалась хеппи-эндом. Ветеран ВВС, он продолжил сочинять плохие постапокалиптические истории и застрелился через два года после выхода фильма, так и не поняв, очевидно, участником какого культурного события стал.

Участие Питера Джорджа в сценарии «Доктора», очевидно, было минимальным — в отличие от писателя-битника Терри Саузерна, который единственный за всю историю и оказался в этом качестве подлинным соавтором Кубрика (даже Набокову это не удалось). Интеллектуал и циник, в течение десятилетия он еще будет сценаристом «Цинциннати Кида», вдохновившего Квентина Тарантино, и классики Нового Голливуда «Беспечный ездок». А также напишет фарсовый эротический роман «Сладкоежка», адаптированный с Шарлем Азнавуром и Марлоном Брандо, и едва ли поддающееся экранизации «Грустное кино», где вдохновленный Кубриком персонаж пытается снять единственный в своем роде интеллектуальный порнофильм.

Именно Саузерн, видимо, придумал доктора Стрейнджлава (Мерквюрдиглибе) — «трофейного» физика-немца, паралитика с оживающей правой рукой, которая упорно стремится кинуть зигу, пока ученый объясняет представителям ядерных держав план выживания в условиях ядерной зимы. Фактически это типичное клише безумного ученого, новый доктор Франкенштейн, скрещенный с отцом космической программы США экс-нацистом Вернером фон Брауном. Если же говорить о фантастическом предвидении, Стрейнджлав — гибрид Стивена Хокинга и другого «космического пионера» Илона Маска с его оригинальными политическими взглядами и неамериканским первым гражданством.

Играет Стрейнджлава английский комик Питер Селлерс, бывший сыщик-проныра из «Лолиты» и будущий инспектор Клузо. Он же сыграл всё более потерянного американского президента, он же — собственно, английского офицера на базе генерала-мятежника, чей звонок в Пентагон едва не сорвался, потому что арестовавший его американский солдат отказывается «грабить» автомат Coca-Cola. Кроме того, Селлерс изначально должен был изображать летчика, улетевшего верхом на бомбе в Советский Союз, но повредил ногу, в результате роль досталась мастеру родео Слиму Пикенсу в ковбойской шляпе.

В фигуре Селлерса как бы сливаются актерское и шпионское стремление скрыть свою личность за личиной. Что коррелирует с шпионской паранойей в фильме — случайно ли троих-четверых человек, от которых зависит будущее Америки, играет иностранец. Да и сам Кубрик, снявший фильм в Англии и к недовольству Пентагона, — своего рода чуждый агент в Голливуде.

Генерала Потрошителя (Риппера) свела с ума вера в заговор. Идея о том, что коммунисты путем фторирования водопроводной воды уничтожают американские «жизненные соки» — очевидно, ранняя версия «чипирования» с помощью прививок. При этом некоторый заговор всё же существует в действительности, хотя бы в образе русского посла-шпиона с «машинкой» в кармане. Именно недостаточно серьезное отношение к конспирологическому вместе с пресловутым человеческим фактором и обрекает людей на конец света. Сам президент Америки даже не знает деталей плана ядерного удара, когда тот становится неизбежным. Единственный вариант спасения же принадлежит поднаторевшему в заговорах нацисту.

Оказывается, из этой ловушки у обманувшей саму себя цивилизации нет выхода. Остается лишь смеяться, превращая трагедию человечества в человеческую комедию. «Странная любовь» заставляет нас упиваться собственным стремлением к гибели: летящий верхом на бомбе летчик-ковбой умирает с восторженным кличем. Фильм же в оригинале завершался не балетом хроникальных ядерных взрывов, а вечеринкой в Пентагоне с швырянием тортов — дионисийское веселье доходит до гротеска. Кто-то из героев кричит, когда тортом залепили в президента: «Наш храбрый лидер убит во цвете лет!» Кубрику пришлось вырезать сцену, потому что через полгода после окончания съемок фильма застрелили Джона Кеннеди, — еще одно жуткое предвидение.

Интересно, что два последующих произведения Кубрика рассказывают о недалеком, возможно, постъядерном будущем. В случае «2001 года: Космическая одиссея» — о его условно позитивном варианте с космическими экспедициями американцев и русских. В случае «Заводного апельсина» — об антиутопии, где члены молодежных банд говорят на псевдорусском сленге. Фильмы уже были сняты в цвете и отличались совсем иной манерой и интонацией, которые и будут считаться фирменными кубриковскими. Наверное, это самые важные работы режиссера. Также за любовь зрителя со «Стрейнджлавом» соперничают «Цельнометаллическая оболочка» о локальной, но уже совсем не веселой войне, и «С широко закрытыми глазами», снова о бессилии человека перед Заговорами. Но «Доктор Стрейнджлав» в этом ряду, оставаясь фильмом еще эры «старого», нецветного Голливуда, парадоксально несет заряд очистительного смеха, отрезвляющего взгляда и благодарного узнавания.