«Автофикшн отнимает много психических сил. Я рада, что он случился, но повторять не буду»: Интервью с Юлией Лысовой, режиссером сериала «Морозко»

В Okko вышли две серии терапевтического драмеди «Морозко» с Аглаей Тарасовой и Никитой Ефремовым. Главная героиня Рита узнает от врача, что у нее остался последний шанс стать матерью. Рита пускается в головокружительную одиссею в поисках отца будущего ребенка, а в конечном счете — любви. Параллельно девушка вспоминает травматичное, но яркое детство. Поговорили с автором сценария и режиссером «Морозко» Юлией Лысовой об источниках вдохновения, непосредственной связи реальной жизни и экранной истории и создании проекта.

– Заставка сериала сообщает, что он основан на личной истории. Расскажите, пожалуйста, насколько главная героиня похожа на вас и у каких персонажей есть прототипы.

Юлия Лысова: Прототипы есть у персонажей линии прошлого: отца, деда, мамы и бабушки главной героини. Главная героиня Рита, так же как и я, — одна из так называемых ВДА (взрослых детей алкоголиков), которых объединяют общие черты, обусловленные травматичным детским опытом. Среди них, например, нестабильная самооценка, ощущение, что «со мной что-то не так», бесконечные попытки стать «нормальным», чувство одиночества, трудности в построении близких отношений и прочее. Три года назад, когда я начала писать сценарий, все эти качества были во мне обострены, и работа над сериалом стала для меня своего рода терапией. Я вместе с героиней проходила путь изменений и сейчас могу сказать, что во многом стала другой.

– Почему сериал называется «Морозко»? Есть ли в нем место сказке?

Юлия Лысова: Одна из черт уже упомянутых мною ВДА — это эмоциональная «замороженность», отрицание своих чувств. Отсюда название «Морозко». Но в сериале есть и прямая отсылка к классической сказке. В одной из ключевых сцен радиопостановка «Морозко» вплетена в сюжет.

– В какой момент вы решили делать этот сериал и почему истории, на ваш взгляд, лучше подходит многосерийная форма? Мог ли это быть фильм?

Юлия Лысова: Я подходила к этой истории с разных сторон. В далеком 2013 году, обучаясь в режиссерской лаборатории «Культбюро», я сняла короткометражку про девочку и пьющего отца. Спустя несколько лет, будучи студенткой Института киносценаристов, написала дипломный полный метр на ту же тему. Затем я училась в магистратуре «Литературное мастерство» в Высшей школе экономики, где работала над романом, главным героем которого стал мой дед.

Примерно в то же время со мной случилось то же, что и с героиней сериала «Морозко», — врачи настаивали на срочном деторождении с помощью ЭКО. В один из приемов я увидела в клинике репродукции флаер с заголовком «Позвоните своему эмбриону». Это была реклама услуги — будущие родители могли позвонить в инкубатор и по громкой связи сказать своему эмбриону слова поддержки. Сначала я не поверила глазам — это был какой-то Кафка во плоти. А потом начала фантазировать — а что бы я сказала своему эмбриону? Так родился коротенький рассказ, который выиграл какой-то конкурс и был опубликован в каком-то альманахе. Именно этот сюжет чуть позже понравился продюсерам, которые дали добро на написание пилотной серии сериала. Я начала писать сценарий про девушку, которая звонит в инкубатор своему эмбриону, совершенно не собираясь внедрять в сериал деда и отца. Но, начиная со второй серии, они сами пролезли в сюжет.

– Были ли фильмы и сериалы, которые вдохновляли вас во время съемок? И в сюжетном плане, и в художественном?

Юлия Лысова: Во время написания сценария и съемок я много чем вдохновлялась. Это и «Дрянь» Фиби Уоллер-Бридж, и «Флауэрсы» Уилла Шарпа. Я вообще очень люблю британские комедийные сериалы и драмеди, мне близок их юмор. Из фильмов это, конечно, Эмир Кустурица, Дэвид Линч, «Страна приливов» Терри Гиллиама, «Стеклянный замок» по одноименным мемуарам Джаннет Уоллс.

– Я углядел в сериале сразу несколько любопытных отсылок. Полуночный ковбой заставляет вспомнить одноименный фильм Джона Шлезингера. Доктор Кунин созвучен сериалу «Доктор Куин: Женщина-врач». Детство героини пронизано магическим реализмом, словно это такое российское Макондо. Насколько всё это действительно заложено в сериале и что еще может отыскать внимательный зритель?

Юлия Лысова: Я рада, что отсылки считываются. Это часть моей режиссерской оптики. Помимо уже перечисленного, внимательный зритель сможет найти в сериале Старичка-боровичка из фильма-сказки «Морозко» 1964 года, заметить связь с чучелом хорька из «Последней сказки Риты» Ренаты Литвиновой, параллели с «Временем цыган» Кустурицы и много чего еще.

– Насколько было сложно выбрать локации для съемок? Расскажите, пожалуйста, о каких-то необычных местах, если такие были.

Юлия Лысова: Сложности были с выбором локаций для линии прошлого, действие которой происходит в приволжском городке в 1990-е годы. Из-за производственной необходимости мы были ограничены ближайшим Подмосковьем. Но мы справились — нашли потрясающий дом постройки 1905 года в Клязьме и подмосковный игольный завод, где время словно остановилось.

– Как проходил кастинг? Наверное, в случае основанного на личной истории сериала особенно внимательно относитесь к исполнителям главных ролей.

Юлия Лысова: Поначалу я поддалась соблазну искать актеров по внешнему сходству с прототипами, но очень быстро поняла, что это ложный путь. Гораздо важнее было их энергетическое совпадение. К тому же это не документальное кино и не байопик, это автофикшн, где не только сюжет, но и сами характеры наполовину вымышлены.

По итогу, отсматривая уже готовые мастера, я поймала себя на мысли, что вижу в Андрее Федорцове деда, а в Николае Наумове — отца, хотя они не похожи внешне на прототипов и не имели возможности наблюдать мимику, жесты, слышать голоса моих родственников. Прорабатывая характеры, исходя только из сценария, они каким-то магическим образом смогли уловить их главную суть.

У нас был другой челлендж, связанный с кастингом. Персонаж Юрий (прототип — отец) и персонаж Нина (прототип — мама) появляются в сериале в двух возрастах. Я не хотела использовать возрастной грим, поэтому их играли разные актеры. И здесь мы также пошли не по пути внешнего сходства, а положились исключительно на актерский талант. И не прогадали.

– Были ли какие-то распространенные заблуждения о материнстве, деторождении и вообще положении женщины в обществе, которые вам хотелось опровергнуть, показать другой взгляд?

Юлия Лысова: Мне хотелось просто поддержать людей, которые столкнулись с проблемами деторождения. Показать, что это не конец света.

– Были ли для вас какие-то сюрпризы на съемочной площадке? Может быть, приятно удивил кто-то из актеров? Были ли какие-то импровизации или все строго придерживались сценария?

Юлия Лысова: Я открыта к актерским импровизациям. Многое мы придумали вместе с актерами на этапах читок и репетиций, что-то родилось прямо на съемочной площадке. Единственное, о чем я просила, — придерживаться ритма в диалогах. Я пишу тексты диалогов как стихи, в которых слова стоят не в случайном порядке. Там заложен определенный размер, работающий на энергию сцены.

– Есть ли идеи, наработки будущих проектов? В каком жанре хотелось бы себя попробовать или коснуться какой-то волнующей темы?

Юлия Лысова: Да, сейчас я пишу сценарий нового сериала с полностью вымышленным сюжетом. Автофикшн отнимает очень много психических сил. Я рада, что он случился, но повторять не буду. Хотя готова поделиться опытом с теми, кто хочет писать и снимать кино на основе личных историй.

По поводу жанра: мне, конечно, ближе всего драмеди, трагикомедия, смех сквозь слезы, хотя недавно я призадумалась о том, что хотела бы снять чистую драму. Полный метр, например. Любопытно было бы сделать детское кино в традициях Маргариты Барской.