Архаик и новатор: Ко дню рождения Франсуа Озона

Вспоминаем лучшие фильмы именинника, одного из самых радикальных и одновременно популярных авторов современного кино Франсуа Озона. И пытаемся понять, как он умудрился приучить нас к самым непривычным вещам на свете.

Сексуальность

Озон — редкий автор, внимание к которому привлекли уже первые короткометражные ленты. 15-минутная зарисовка молодого автора «Летнее платье» заставила весь мир внимательно присмотреться к новому имени. Причиной такого шумного успеха была скандальная тема ленты: Озон здесь показывает солнечную, счастливую жизнь пары юношей-гомосексуалов. С этого момента режиссер получил статус культовой, скандальной фигуры — и, с другой стороны, надолго обрек себя на статус нишевого автора, сосредоточенного на ЛГБТ-тематике. В этом русле воспринимались примерно все его первые ленты — и «Крысятник» (где был персонаж-гомосексуал, но все-таки фильм уже выходил за рамки разговора об однополых отношениях), и «Капли дождя на раскаленных скалах». Лишь работа с дивами европейского кино в «Восьми женщинах» и «Бассейне» позволила наконец режиссеру выйти за эти достаточно строгие рамки, а публике — увидеть в его лентах что-то кроме гомосексуальной мелодрамы.

Тем не менее сама по себе тема сексуальности остается для Озона всегда ведущей — а для его героев выступает в качестве главной мотивировки поступков, пружины драматического действия. В «Бассейне» героиня Шарлотты Рэмплинг, сухая и мрачная дама, ныряет в мир пылкой чувственности, что приводит к самым трагическим последствиям. В «Пять на два» именно секс оказывается причиной трагического разлада в отношениях героев-супругов. В картине «Молода и прекрасна» главная героиня познает мир, взрослеет и одновременно оказывается навсегда травмированной именно сексуальным опытом. В «Новой подружке» режиссер заводит разговор о гендере и его роли в отношениях между людьми: здесь сексуальность позволяет героине пережить смерть подруги, а вдовцу — потерю молодой жены. Наконец, в «Двуличном любовнике» тема сексуальности по версии Озона обретает самый изысканный и одновременно совершенный вид, рифмуясь с образом двойничества и умножаясь на сложнейший авантюрно-мистический сюжет.

Порой тема сексуальности у Озона разворачивается неожиданным образом — как в ленте «По воле божьей», основанной на реальной истории домогательств священников к юным прихожанам. Фильм был снят и вышел на экраны в разгар скандала, связанного с этим кейсом, церковные иерархи даже выступали против создания картины. Но репутация Озона, его мастерство и умение говорить о сексуальности сыграли свою роль: фильм, с одной стороны, никого ни в чем не убеждает и не обвиняет. С другой же, он выступает в качестве очень убедительного публицистического эссе о тех мрачных и страшных последствиях, которые подавление сексуальности, молчание о ней могут вызвать.

Так или иначе, именно благодаря теме сексуальности Озон стал важным автором не только в художественном, но и в социальном смысле. Вместе с Педро Альмодоваром режиссер сыграл значимую роль в формировании нового отношения к сексуальности, заставил массовую аудиторию быть терпимой к ее проявлениям, да и просто к чужим странностям и особенностям.

На плечах гигантов

Парадоксальным образом Озон органично совмещает в себе новатора и архаика, ниспровергателя устоев и почитателя кинематографической классики. Мало какой автор в мировом кино так усердно цитировал, вступал в диалог со своими предшественниками. Отношения Озона со старым кино выходят далеко за рамки простого влияния или стилизации, они куда сложнее.

Безусловно, первый в ряду учителей режиссера — Райнер Вернер Фассбиндер, неудобный, скандальный, противоречивый бунтарь, проживший короткую жизнь, снявший несметное число картин и впервые открыто заговоривший в своих картинах о гомосексуальности. Озон в самом начале карьеры снял фильм по его пьесе «Капли дождя на раскаленных скалах». Здесь в фирменной, нервной и взвинченной манере Фассбиндера показана история отношений зрелого господина и его юного любовника, которая оборачивается трагедией для обоих героев и не только для них.

Фассбиндеровский стиль драматургии Озон усвоил хорошо и научился его мастерски воспроизводить в собственных сценариях: его сюжеты и дальше будут развиваться в четырех стенах, страсти будут бушевать и выплескиваться самым парадоксальным образом и через самые неочевидные действия и поступки героев. Вернется Озон к немецкому автору и как к сценаристу — его последняя на сегодняшний день работа «Петер фон Кант» представляет собой весьма точную, пусть и своеобразную, переработку фильма «Горькие слезы Петры фон Кант», а одну из важнейших ролей играет фассбиндеровская дива Ханна Шигулла. Правда, как и следует из названия, пол персонажей здесь изменен: у Озона фигурирует не величественная дама-модельер, а уставший от славы кинорежиссер, его юный любовник-араб и послушный молчаливый секретарь.

Наравне с Фассбиндером еще одна «фигура отца» для Озона — итальянец Пьер Паоло Пазолини. Тоже своеобразная рок-звезда от мира кино, скандалист, поэт, открытый гей, политический активист. Элементы пазолиниевского стиля ярче всего читаются в полнометражном дебюте Озона, «Крысятнике». Хроника падения буржуазной семьи, ее совращения и разложения, одновременно отсылает и к «Теореме» Пазолини, и к «Скромному обаянию буржуазии» Луиса Бунюэля, и вообще к идеям шестидесятых годов, на которых и сам Озон, и большинство его зрителей выросли и были воспитаны. «Бассейн» самим своим названием заставляет вспомнить о классической ленте с Аленом Делоном и Роми Шнайдер.

К кинематографической классике отсылают и актеры, с которыми Озон работает и которым дарит новые, неожиданные образы. В «Восьми женщинах» режиссер собрал весь цветник французского кино последних десятилетий: от Катрин Денёв и Даниэль Дарьё до Фанни Ардан и Изабель Юппер. В «Бассейне» и «Под песком» Озон буквально сотворил заново работавшую еще с Антониони британскую звезду Шарлотту Рэмплинг, подарив ей новый облик — сухой дамы в возрасте, в которой вдруг пробуждается неведомая ей самой сторона, темная и страстная.

Такие отношения с классикой ничуть не делают фильмы Озона конвенциональнее и скучнее. Наоборот — стилизация, теплые цвета, милое ретро позволяют ему совершать революции, внедрять в массовую культуру взрывные идеи. Зритель сам не замечает, как благодаря знакомым актерам, привычным цвету и свету усваивает то, что, кажется, принять очень трудно.

Мастер жанра

Несмотря на весь свой радикализм, Озон-драматург оказывается автором ничуть не менее взвешенным и мастеровитым, чем Озон-художник. Его сюжеты всегда построены в самых «зрительских» форматах — триллера или детектива, их жанровые определения однозначны. Чего Озон себе никогда не позволяет, так это высказывания, лишенного динамики, саспенса, темпа. Возможно лишь «Крысятник», который можно окрестить разве что фильмом-катастрофой (и то в рамках весьма отвлеченной поэтической метафоры), останется единственной его работой без четкого жанрового определения. Остальное — сплошь зрительские ленты, которые моментально приковывают к креслу любого, самого скептически настроенного человека.

«Криминальные любовники», «Бассейн», «Двуличный любовник» — образцовые триллеры, которые не на шутку пугают зрителя мрачными образами и заставляют не шевелиться и не дышать до финальных титров. «Восемь женщин», «По воле божьей» и, с некоторыми оговорками, «Лето’85» представляют собой канонические, прямо-таки в лучших традициях Агаты Кристи детективы, пусть и отстраненно-ироничные по отношению к традиции фильма или пьесы-расследования.

Обращается Озон и к другим, куда менее зрелищным, но все-таки популярным форматам. В его фильмографии есть военная ретро-драма «Франц», в которой он с помощью черно-белой гаммы, отсылок к «Жюлю и Джиму» Франсуа Трюффо, истории отношений немки и француза говорит о любви, побеждающей страх и вражду. Есть однозначная и пестрая, вполне дефюнесовско-ришаровская комедия «Отчаянная домохозяйка». В ней, с одной стороны, Катрин Денёв показывает свой комедийный талант, умение существовать в формате эксцентрики. С другой, снова жанр Озону нужен, чтобы подсластить пилюлю, поговорить об эмансипации и любви на склоне лет.

Наконец, обращался режиссер и к пышному костюмному жанру, ничуть не менее зрительскому и популярному, чем форматы комедии, триллера или детектива.

С одной стороны, эта любовь режиссера к четким дефинициям, знакомым сюжетным очертаниям, динамике — признак мастерства. Он правда умеет лучше многих голливудских умельцев держать внимание, пугать, оставлять на протяжении полутора часов в напряжении, заставлять вздрагивать и взвизгивать. В европейском кино с ним по этой части мало кто сравнится. С другой же стороны, как и архаика, отсылки к классике, работа с известными и знакомыми большинству зрителей актерами, любовь к форматам — ровно то, что позволяет режиссеру подсластить пилюлю. Говорить о новом, но знакомым, привычным языком. С единственной целью: научить широкие массы, массовую публику смиряться с современностью. Заставить домохозяек и отцов семейств рыдать над историями гей-пар, говорить о сексуальности и ее многообразии, ценить чужие чувства и дорожить каждой хрупкой жизнью. Эстеты, конечно, могут презрительно отзываться о его работах — дескать, слишком конвенциональные, ничего нового ни в драматургии, ни в визуальном решении, сплошь повторения старого. Но роли Озона для современной Европы и современного мира, для современного зрителя и его формирования как личности уже ничто не сможет умалить. Он научил нас плакать и смеяться по-новому. Если кто и сделал жителей Старого Света лучше и человечней в последние десятилетия, то он, скандалист, архаик и новатор в одном лице.