Триер, Данелия, Финчер: Любимые фильмы и сериалы Жоры Крыжовникова

Прошедший 2023-й стал для режиссера и сценариста Жоры Крыжовникова (настоящее имя — Андрей Першин) знаменательным — вся страна прильнула к экранам телевизоров, погружаясь в сумрак Татарстана конца 1980-х. Посвященный «казанскому феномену» сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» и сам стал феноменом — большим хитом, зажегшим новых звезд и раскрывшим талант постановщика с новой стороны. Рассказываем про любимые фильмы и сериалы режиссера, сформировавшие его авторский стиль.

Крыжовников — большой поклонник творчества Ларса фон Триера, в фильмографии которого самым важным фильмом для себя называет драму «Танцующая в темноте» с исландской певицей Бьорк и французской дивой Катрин Денёв. В центре истории эмигрантка из Чехословакии Сельма, обожающая музыку и танцы, но вынужденная работать на заводе. Героиня тяжело больна и скоро лишится зрения. Этот же недуг унаследовал ее сын, которого она воспитывает в одиночестве. Чтобы сохранить рабочее место и накопить деньги на операцию для ребенка, Сельма скрывает болезнь от окружающих, работая вслепую. Страх перед угрожающим миром тотальной темноты она перекрывает музыкой, с помощью которой воспринимает жизнь не глазами, но сердцем.

По словам Крыжовникова, именно этот фильм повлиял на него сильнее всего, определив ориентиры в собственном творчестве. «Ничто меня так не „размазывало“, не „тащило“, не „плющило“ и не „таращило“, как „Танцующая в темноте“. Это и невыносимо, и очень круто. Хочется делать что-то такое — острое, неудобное и ранящее», — рассказывал Крыжовников в одном из своих интервью.

Когда-то Крыжовников признавался, что его личная традиция — пересматривать фильм «Афоня» Георгия Данелии накануне старта собственных съемок. Крыжовников является большим поклонником советской классики, из которой многое почерпнул как режиссер. Но сейчас, по его словам, ему ближе другой фильм Данелии — драма «Слезы капали» с Евгением Леоновым. Если комедия «Афоня» рассказывает историю героя Леонида Куравлёва, привыкшего безвольно плыть по течению и лишенного личной воли, «Слезы капали» говорят о персонаже ровно противоположном. Герой Евгения Леонова Павел Иванович — образец для подражания. Он любящий отец, ответственный работник и неравнодушный гражданин. Но однажды ему в глаза попадает осколок волшебного зеркала, из-за чего его привычный взгляд на мир полностью меняется. И этот грустный сюжет, в отличие от ироничного «Афони», вызывает разве что печальную усмешку.

«Знаете, „Афоня“, наверное, не делал мне больно, но давал ощущение противоречивого героя, объемного. Я не чувствовал боли, но понимал боль героя. Для меня, вероятно, боль — признак чего-то большого. Короче, мои любимые фильмы — это фильмы-ожоги, фильмы, которые становятся частью твоего опыта. Для меня это высочайшее достижение», — признается постановщик.

Важной для Крыжовникова является и фантастическая драма Данелии «Кин-дза-дза» — радикальное и не понятое многими кино позднесоветского периода, выбивающееся из общего ряда картин 1980-х. Сатирическая лента с помощью комического сюжета рассказывает о внезапном странствии двух советских граждан по просторам неизвестной им галактики. Герои знакомятся с чудаковатыми персонажами, которые служат карикатурой на советский режим, находящийся в самом разгаре перестройки.

Крыжовникова в картине поразило тесное соседство смешного и грустного, веселого и меланхоличного, разделяющее повествование на кардинально разные части. «Вот в кинотеатре „Россия“ я посмотрел „Кин-дза-дза“. Я был поражен, насколько это грустное и философское, странное и прикольное кино», — описывает впечатления от увиденного герой нашей подборки.

Сериальный проект неутомимого голливудского автора Стивена Содерберга, который и режиссер, и сценарист, и оператор, и продюсер, научил Крыжовникова не бояться рисковать. У западного коллеги постановщик позаимствовал свободу самовыражения и поиск нестандартных художественных решений, часто идущих вразрез с принятой нормой. Больше всего Крыжовников выделяет «Больницу Никербокер» с Клайвом Оуэном в главной роли. Свою ретроисторию про нью-йоркских врачей начала прошлого века Содерберг сопровождает музыкальным фоном из совершенно иной эпохи (в кадре в основном звучит электроника), добавляя изображению и внутриэкранному пространству сериала больше объема.

Прием понравился Крыжовникову, тоже убежденному адепту того, что музыка максимально влияет на зрительское восприятие истории. «Я когда услышал, как Содерберг озвучивает ретро современной музыкой, решил, что так и надо — всё будет против шерсти», — говорит он. По такому же пути автор пошел в «Слове пацана».

Сериал доступен по подпискам AMEDIATEKA и «Премиум».

Неравнодушен режиссер и к американской классике, сформировавшей много поколений кинематографистов. И хотя Крыжовников отмечает, что, как и многие его сверстники, он рос на массовом кино вроде «Рэмбо», «Робокопа» и «Чужого», по-настоящему сильные первые впечатления ему подарила масштабная постановка «Унесенные ветром» по одноименному роману Маргарет Митчелл, вышедшая на экраны в далеком 1939 году.

Официальный показ фильма из-за его хронометража разбивался на две части, что роднило его с опытом просмотра театральной постановки. «Первые по-настоящему яркие и необыкновенные впечатления были все-таки связаны с американским кино. „Унесенные ветром“ — это было очень красиво. И его показывали с антрактом, потому что фильм длится 3,5 часа. Выходишь, ешь мороженое и возвращаешься», — делится Крыжовников.

Близка Крыжовникову и французская «новая волна» — кино 1960-х, подарившее миру исключительно много самобытных кинематографистов, изменивших стиль съемок фильмов и подаривших следующим поколениям режиссеров новые возможности самовыражения. Прежде кино не знало такой свободы. Такие авторы, как Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар, Аньес Варда, Ален Рене и многие другие раскрыли всё многообразие всё еще молодого вида искусства, возведя его на совершенно новый уровень. Особым фильмом того времени Крыжовников называет драму Годара «На последнем дыхании» с Жан-Полем Бельмондо и Джин Сиберг.

Но поразила постановщика «Слова пацана» не только сама история про пустившихся в бега любовников, но и то, с помощью каких приемов она была снята. Например, герой подборки позаимствовал у Годара ставший уже фирменным для самого Крыжовникова монтажный прием с джамп-катом, создающий эффект прыжка во времени. «Я же не заимствую безусловно, я беру прием. Я помню, когда я первый раз увидел джамп-кат в „На последнем дыхании“, я остановился. Перемотал, еще раз посмотрел, еще, еще раз», — делится он.

Неравнодушен Крыжовников и к фильмам 1970–1980-х годов. В частности, режиссер признается, что картины «Кинг Конг» Джона Гиллермина и «Нечто» Джона Карпентера произвели на него большое зрительское впечатление. Оба фильма рассказывают про столкновение человека с загадочным существом, с которым предстоит вступить в схватку. В первом случае это огромная горилла, крушащая Нью-Йорк. Во втором — инопланетное чудовище, устроившее охоту на сотрудников отдаленной полярной станции.

«Первый раз я с мамой посмотрел „Кинг-Конга“, а потом взял рубль и поехал сам. Я приехал, и там крутили фильм ужасов „Нечто“. Это было совершенно необыкновенное, другое кино. Всё советское кино — такое неторопливое, ни остросюжетное, ни каскадерское, ни трюковое. А здесь был фильм ужасов со стрельбой, с монстром, с кровью. Я вышел и подумал: „Я видел только один фильм, а там, в Америке, наверное, еще много таких“. Глобально я рос на смеси советского и американского кино», — вспоминает Крыжовников.

Подтверждением предыдущего высказывания служит признание Крыжовникова в любви к классической военной саге Татьяны Лиозновой про советских разведчиков в тылу врага. В основе «Семнадцати мгновений весны» одноименный роман Юлиана Семёнова, адаптировавшего его в киносценарий. Сериал собрал весь цвет советских артистов: Вячеслава Тихонова, Олега Табакова, Леонида Броневого, Екатерину Градову и не только. По словам Крыжовникова, «Семнадцать мгновений весны» — не просто один из любимых сериалов для него, но и то произведение, после которого он впервые задумался о том, кем хочет стать, когда вырастет.

«Лет в шесть я посмотрел „Семнадцать мгновений весны“ и спросил у папы: „Кто это сделал?“ Он сказал, что режиссер. И всё: тогда я решил, что буду режиссером. На выпускном в детском саду, когда у всех спрашивали: „Кем вы хотите быть?“, я ответил, что буду режиссером. В классе шестом я уже решил готовиться к поступлению, пришел в библиотеку и спросил, где книги про кино», — делится он.

В противовес советской классике Крыжовников отмечает и современную американскую классику, зарождающуюся прямо на наших глазах. В числе знаковых для него телевизионных проектов постановщик выделяет продюсерский сериал Дэвида Финчера «Карточный домик». Это первое шоу собственного производства для Netflix. Если бы стриминг ждал провал, история современного потокового вещания пошла бы по-другому. Проект рассказывает о грязном и коварном закулисье американской политики, в том числе в стенах Белого дома. Главные герои — супруги Андервуд, которых сыграли Кевин Спейси и Робин Райт. Честолюбивая пара всеми способами прокладывает себе путь на самый верх политической карьеры, принося в жертву всех, кто осмелится им помешать.

«Предельная степень удивления со мной случилась, когда я посмотрел первый сезон „Карточного домика“, я был под огромным впечатлением», — такими словами Крыжовников описывает сериал.

Завершает личный топ Крыжовникова комедия с Джимом Керри «Лжец, лжец». Это история про незадачливого адвоката, который находится в процессе развода с женой и переживает череду неудач в карьере. Личные трудности сказываются на отношениях героя с сыном. Мальчик, устав от вечно надуманных отговорок отца, загадывает в свой день рождения, чтобы врунишка-родитель физически разучился врать. Это превращает жизнь героя Керри в абсурдистскую комедию, что, в свою очередь, помогает ему наладить отношения с семьей.

«Моя любимая американская комедия — это „Лжец, лжец“ с Джимом Керри. Мне нравится, когда люди как бы абсолютно серьезно говорят, а ты понимаешь, что не можешь не смеяться, потому что это чушь. Ну, чушь или правда», — подытоживает Крыжовников.