«Оскар-2022»: Лучший адаптированный сценарий

Из пяти номинантов в этой категории четыре сценария говорят по-английски, хотя и с разными акцентами. Выделяется лишь эстетская киноадаптация рассказа Харуки Мураками, но у кого больше шансов на победу, сказать трудно. Пытаясь угадать будущего лауреата, расставляем фильмы в порядке от главного фаворита к аутсайдеру, у кого шансы на успех минимальны.

«Власть пса» — большой роман Томаса Сэвиджа, автора, которого прозевали при его жизни. Новозеландский и мировой современный киноклассик Джейн Кэмпион была потрясена книгой, выкупила права у других претендентов на экранизацию и даже съездила на ранчо в Монтане, где живет семья писателя. Примерно на таком ранчо происходят и события «Власти пса». Держательница трактира выходит замуж за богатого фермера, тот становится отчимом ее сына-подростка. Но также в семью входит брат мужа, «настоящий ковбой» — не то воплощение дионисийского начала или хтонического духа земель фронтира, не то стереотип носителя токсичной маскулинности с подавленной гомосексуальностью в исполнении Бенедикта Камбербэтча. Между ковбоем и тихоней-подростком начинается тихая война. Только мальчик не так прост: под личиной неуклюжего заучки скрывается хладнокровный социопат.

Кэмпион уже получила «Оскар» за оригинальный сценарий к своему фильму «Пианино» (1993). Есть у нее и все шансы с адаптацией «Власти пса». Ее история подчинена напряжению скрытой борьбы. Почти ничего не показано прямо, фильм избегает кровавой кульминации и лобовых столкновений. Вместо этого в рассказе проступает величавый ритм вечного мифа. Хорошие у картины шансы и на победу в главной номинации.

Сюжет медитативного трехчасового фильма Рюсукэ Хамагути с трудом поддается пересказу, среди других претендентов на награду он стоит особняком. Это первый японский фильм, номинированный на «Оскар» в главной категории. Если он его получит, выйдет сенсация посильнее «Паразитов». В основу сценария лег довольно посредственный рассказ Харуки Мураками, озаглавленный по песне The Beatles. Под пером Хамагути небольшая зарисовка об актере, вспоминающем измены покойной жены, превратилась в бесконечное созерцание без цели и размышление без ответа, так знакомое поклонникам классического японского кино.

Герой фильма — театральный режиссер, одержимый чеховским «Дядей Ваней». Для постановки пьесы в театре Хиросимы он выбирает на главную роль юного актера, любовника своей внезапно умершей супруги. Подход режиссера несколько авангарден: актеры общаются на разных языках, не понимая друг друга, в том числе на корейском языке жестов. В свободное время главный герой разъезжает по городу на машине с нанятым водителем — молодой девушкой, также оставившей в прошлом мрачную тайну.

Собственно, драматургический шедевр Чехова о бессмысленности метафизических поисков и ценности жизни — основной ориентир фильма. Зритель столько слышит реплик из «Дяди Вани» на всех языках, что они мешаются с собственными словами героев картины, создавая некое новое смысловое измерение. Благодаря своему сценарию (удостоенному награды в Каннах) «Сядь за руль моей машины» снова демонстрирует объединяющий потенциал искусства, в котором многие успели разувериться.

Фильм стал бенефисом Мэгги Джилленхол, столь успешно дебютировавшей в качестве режиссера и сценариста. Демонстрируя амбиции, Джилленхол обратилась к сложному материалу — одноименному роману Элены Ферранте, всемирно популярной и таинственной итальянской писательницы, чья настоящая личность никому не известна. В центре сюжета героиня Оливии Колман (зовут ее Леда), профессор на отдыхе в Греции. Под средиземноморским солнцем героиня знакомится с другой женщиной, молодой матерью, и вспоминает во флешбэках, как сама воспитывала двух дочерей. При этом зрелая интеллектуалка совершает необъяснимые поступки, вроде кражи куклы у маленькой дочки своей подруги — до конца фильма девочка безутешна.

История работает на нескольких планах: двойничество, ревность к молодости, кризис брака. Во многом это размышление о материнстве, одновременно подавляющим и даже отвратительным для женщины, но также неизбежном и манящем. По общему мнению, Джилленхол практически безупречно адаптировала для экрана «Незнакомую дочь», подчинив историю своей авторской воле и заявив о себе как о серьезном кинематографисте. Достаточно напомнить, что она уже получила награду за лучший сценарий в Венеции.

В отличие от остальных фильмов в номинации, «CODA. Ребенок глухих родителей» — не киноверсия книги или пьесы. Это ремейк французской комедии «Семейство Белье» Эрика Лартиго, снятой еще в 2014. Версия инди-режиссера Шан Хейдер оказалась прорывом фестиваля «Сандэнс» (сразу 4 награды киносмотра, в том числе главная), а сейчас эта темная лошадка вполне может претендовать на «Оскар» в нескольких главных номинациях.

История внешне проста: слышащая девочка растет у глухих родителей и служит переводчицей в их общении с миром. Ее отец и брат (тоже глухой) — рыбаки, тяжелым трудом зарабатывающие на хлеб в маленьком прибрежном городке Новой Англии. А героиня в исполнении Эмилии Джонс хочет петь и уехать в большой мир. Музыкальный талант, неизвестный ее родителям, парадоксально сближает их во второй части фильма. Также девушка переживает первую влюбленность в своего напарника по хору, разрываясь между чувствами, семейным долгом и призванием.

Милый, но не слишком оригинальный рассказ о взрослении многое выигрывает за счет аутентичного подхода. Глухих персонажей сыграли слабослышащие актеры, и половина диалогов здесь — разговор на языке жестов без перевода. Над сценарием к фильму вместе с Хейдер работали профессиональные консультанты по языку глухих. Главное чудо и успех этого кино — зримое доказательство необязательности слов для понимания смысла.

Номинировать экранизацию культового романа Фрэнка Герберта в категории «Лучший сценарий» — означает признать циклопический замысел Дени Вильнева. Долгая история кинопостановок «Дюны», состоявшихся и оставшихся в мечтах, хорошо известна. Решив снять этот фильм, Вильнев взялся за по-своему «проклятый» материал, который не принес удачи ни Дэвиду Линчу, ни Алехандро Ходоровски. И, сколь можно судить, ему почти удалось невозможное. Фанаты книги остались довольны, просто поклонники масштабного фантастического кино — тем более. «Дюна» оказалась главным блокбастером прошлого года и, вероятно, одним из последних традиционных блокбастеров уходящей эры. При этом нас ждет по крайней мере один сиквел — историю, которую Линч уместил в один фильм, Вильнев хочет рассказать подробнее. Съемки должны стартовать уже осенью этого года.

Помочь в работе над сценарием Вильнев позвал двух непохожих авторов. Джон Спэйтс специализируется на фантастике, в его фильмографии — «Прометей» и «Доктор Стрэндж». Эрик Рот тяготеет к экранизациям «серьезной» современной литературы: «Загадочная история Бенджамина Баттона», «Жутко громко и запредельно близко», а также «Форрест Гамп», который в свое время уже принес сценаристу «Оскар». Таким образом, получилась история о прихотливой эволюции человека в фантастическом мире, чего мы от амбициозного Вильнева и ждали. Но фантастический элемент интригует больше, поскольку предыдущий нереалистический фильм, который получил награду в этой номинации на «Оскаре» — «Властелин колец. Возвращение короля» (2004), а до этого припоминается лишь рождественская сказка «Чудо на 34-й улице».