Десять последних фильмов-лауреатов «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля: От худшего к лучшему

Закончился очередной, но, надеемся, не последний Каннский кинофестиваль, мир узнал нового обладателя «Золотой пальмовой ветви» — несомненно, важнейшего киноприза на планете. В последние годы «Оскар» девальвировался еще больше, чем раньше. Тем более, что эта премия скорее ориентирована на зрительское и, желательно, американское кино. Победила дискуссионная и, наверное, самая радикальная в плане содержания картина «Титан». Кинокритик Егор Беликов по такому поводу решил отсортировать всех победителей последней декады в порядке от худшего к лучшему — исключительно субъективно, потому что все эти картины на самом деле хорошие, а некоторые и вовсе гениальные.

Вопреки тому что последний на текущий момент Венецианский фестиваль грозился стать сильнейшим за долгие годы, конкурсная программа, если честно, не оправдала ожиданий, а победило там и вовсе что-то не вневременное, а скорее сиюминутно актуальное и художественно непримечательное — очередной фильм про аборты и их запреты, которых на каждом фестивале полно (только что в Каннах-2021 показывали африканскую картину «Лингви» приблизительно о том же самом, но самобытнее, хотя тоже не очень) по понятным причинам. «Событию» незаметной француженки Одри Диван повезло попасться на глаза жюри как раз в тот момент, когда в Техасе приняли пролайферский закон о почти полном запрете медикаментозного прерывания беременности по желанию женщины. У нее в фильме почти такая же ситуация, но во Франции 1963 года — там первокурсница Сорбонны пытается найти, как избавиться от бремени, во времена, когда в Пятой республике это тоже было незаконно.

В своем стремлении искренне показать неприятную коллизию Диван не достигает той радикальной экстремальной реалистичности, которую продемонстрировал Кристиан Мунджиу в фильме «4 месяца, 3 недели и 2 дня», получившем «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах на 14 лет раньше. Получается, «Событие» наградили исключительно из профеминистических соображений, ведь теперь женщина сняла про аборты, а не мужчина. Разумеется, были и альтернативы — победу прочили итальянцам, Паоло Соррентино за «Руку бога» или Микеланджело Фраммартино за «Дыру», да и российский кандидат, «Капитан Волконогов бежал» Меркуловой и Чупова, выглядел вполне выигрышно — но нет.

Про Ким Ки Дука (которого в укоренившемся русском переводе еще и кличут неверно, он скорее Ким Ки Док) из 2021 года уже как-то неправильно писать плохо — либо хорошо, либо никак. Режиссер умер в 2020-м, и капитализировать свой нежданный успех с «Пьетой» в Венеции то ли не успел, то ли не захотел: нет, он снял немало фильмов с тех пор, как минимум «Человек, время, место и снова человек», «Растворяться», «Сеть» и «Мёбиус», ни один из них не достиг таких же успехов, как «Пьета», а с «Мебиусом» и вовсе вышло неловко — анонимная актриса заявила суду, что постановщик принудил ее к постельной сцене (не с собой, просто в кадре), но дело позже завернули за отсутствием доказательной базы.

В целом «Пьета» выглядит, скорее, как ошибочный лауреат старейшего европейского киноприза — тем более что у нее было немало конкурентов, взять хотя бы беспрекословного «Мастера» Пола Томаса Андерсона, завораживающе новые стилистически «Отвязные каникулы» Хармони Корина или «Рай: Вера» злого гения Ульриха Зайдля (впрочем, ему дали Гран-при, это второе место, но все равно). На их фоне картина Ким Ки Дука выглядит не просто неоригинально, а даже вторично. Традиционный для корейца жесткий и жестокий гиперреализм, насыщенный активно навязываемыми библейскими метафорами, которые начинаются уже с названия: Пьета — разумеется, в честь одноименной скульптуры Микеланджело, что очевидно уже на постере. Черный коллектор выжимает деньги из несчастных должников по списку ростовщика, но однажды в его жизни появляется женщина, выдающая себя за его мать, — и от нее уже милосердия не дождешься. Кино, конечно, невыразительное, но складное и уже поэтому отчего-то заслужившее от жюри звание первой корейской картины-лауреата приза одного из трех крупнейших мировых кинофестивалей (за семь лет до «Паразитов»).

В 2017 году начинается эра венецианской доминации Голливуда, которая продлилась целых четыре года, если причислить сюда же и «Рому» Куарона, снятую для Netflix. Прервет ее только победа «События» в текущем 2021-м. «Золотой лев» станет симптомом «Оскара» — и начнется это именно на этом псевдоисторическом волнующем фильме Гильермо дель Торо о запретной любви земной женщины и симпатичного рептилоида.

Хотя и в данном случае нашлось бы немало кандидатов на награждение — титанический документальный «Экслибрис. Нью-Йоркская публичная библиотека» Фредерика Уайзмана, размеренный и экзистенциальный «Дневник пастыря» Пола Шрейдера, предельно витальный «Мектуб, моя любовь» Абделатифа Кешиша, дискуссионная и метафорическая «мама!» Даррена Аронофски, неоклассические «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» Мартина МакДоны — но все же фаворитом стала «Форма воды», с чем позже согласились и американские киноакадемики (вручили главный «Оскар» режиссеру и еще три фильму в довесок). Дель Торо всегда снимал жестокие сказки, и эту, наверное, тоже стоит считать таковой, но если сравнивать с его же «Лабиринтом Фавна», то в «Форме воды» мексиканец, переехавший в Америку, пожалуй, перебарщивает с сентиментальностью и с атмосферой государственного американского тоталитаризма, который готов на все, лишь бы не дать влюбленным быть вместе и не выдать таким образом свою страшную и жуткую тайну. Но кому-то нравится и такое, не будем спорить.

Тишайший незаметный лауреат «Золотого льва» — венесуэлец Лоренсо Вигас. Его даже в фавориты после этого не прочили, когда его новую картину «Коробка» отобрали в венецианский конкурс 2021 года, хотя, казалось бы, признанный режиссер. «Издалека» и не выглядит как фильм-лауреат — это короткая гей-драма о невозможности взаимопонимания. Женатый немолодой мужчина снимает юношей буквально на улице, просит их обнажить ягодицы за деньги и мастурбирует на это, но однажды что-то идет не так, и очевидно гетеросексуального «друга» герой подпускает к себе слишком близко, что заканчивается и эротично, и плачевно. Пожалуй что «Коробка» у Вигаса получилась посильнее, но на фоне слабого в 2015 году венецианского конкурса «Издалека» выглядел вполне выигрышно.

Джанфранко Рози — самый заметный итальянский документалист, который при этом старается ни в коем случае не рассказывать в своих фильмах цельные истории, лишь поэтически осмыслять действительность. «Священная римская кольцевая» — грандиозная поездка по римскому КАДу, попытка изучить, как же люди живут на самой границе вечного града, причем камера Рози пронникает даже туда, куда, казалось бы, заглянуть невозможно, — описать это не получается, нужно просто увидеть. Опять же, «Священная римская кольцевая» — наверное, не сильнейшая его работа, и последующее «Море в огне», посвященное кризису беженства в Европе, получившее «Золотого медведя» на Берлинале, мощнее, но это уже совсем другая история.

Самый зрительский победитель Венецианского фестиваля, первый фильм по мотивам комиксов, который заслужил приз одного из важнейших смотров планеты, в общем, уже историческая премьера, хотя прошло всего два года. «Джокер» — вне всяких сомнений, значительная работа, сюжет которой никому особо не нужно пересказывать. Роль Хоакина Феникса, несомненно, гениальная, но уж очень напоминает то, что играл Роберт Де Ниро в скорсезевских «Таксисте» и «Короле комедии». Впрочем, не так уж важно, что там было до этого фильма, который весьма почтительно относится ко вдохновителям-предшественникам — куда важнее, что в нем пышет злая энергия, жизненность, витальность, трепещет на ветру социальный посыл. Это огромная редкость для любого кинематографа сегодня, тем более голливудского. В итоге — «Оскар» за лучшую мужскую роль, ожидаемый и заслуженный.

Просто лучший и главный фильм дохлого на кино 2020 года показали на Венецианском кинофестивале самым последним — и как будто еще до показа было понятно, что это первейший кандидат на «Золотого льва». Масштабное и аутентичное роуд-муви о том классе американского общества, на который объектив камеры ранее старался не смотреть, о тех стариках, которые не могут себе позволить стационарное жилье и обитают в бесконечных странствиях за рулем убитых домов на колесах. Но еще это масштабное кино о жизни после смерти, и Фрэнсис МакДорманд гениально играет вымышленную женщину, потерявшую все, кроме жажды в кочевничеству. Вообще, чем меньше про «Землю кочевников» говоришь, тем лучше этот фильм становится. Единственное, что его чуть портит, — это пережаренная фортепианная музыка, но это, пожалуй, хочется понять и простить.

Если честно, то в победе Альфонсо Куарона на Венецианском фестивале в тот год никто даже не сомневался. Во-первых, во главе жюри тогда был победитель предыдущего года Гильермо дель Торо, как несложно догадаться, тоже мексиканец. Впору здесь было бы заподозрить их всех в земляческой коррупции, но вообще мудрый выбор дель Торо был более чем предсказуем. Во-вторых, это первый большой претендент на участие в фестивальной гонке от Netflix — не генеральный аргумент, но венецианское вечное стремление к инновациям трудно не признать. И самое главное — это по-настоящему большое кино, которое погружает в себя без остатка и нескоро выветривается, что-то в духе феллиниевского «Амаркорда», но немного в другую степь. Главный герой — не сам режиссер в детстве или юности, а его няня (Ялица Апарисио за дебютную роль сразу была номинирована на «Оскар»). Куарон так кропотливо и полновесно воссоздает удивительную картину своего мексиканского детства, что это становится словно твоим личным фантомным воспоминанием. Ни одной фальшивой ноты, каждая монтажная пустота величественно красива — потрясающе.

Про филиппинца Лава Диаса приходится годами рассказывать в пустоту — фильмы его, конечно, удивительные, но смотреть их из-за восторженных кинокритических текстов все равно никто не собирается. Зрительского успеха не хочет и сам автор — он нарочно снимает неприлично продолжительные картины, чтобы они ни в коем случае не попадали в прокат. Это по-настоящему медленное кино, но по хронометражным меркам Диаза «Женщина, которая ушла» — короткометражка, всего три часа сорок пять минут, а по концентрации событий — так и вовсе блокбастер. Перед нами, как ни странно, крайне вольная, но экранизация рассказа Льва Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет» (вообще у Диаса парадоксально глубокие отношения с далекой для него русской культурой — родители назвали его Лавом в честь Лаврентия Берии, бог им судья). Зэчка, вышедшая из тюрьмы, где сидела за преступление, которое она не совершала, планирует праведную месть, но вместо этого много ходит, размышляет, а еще спасает на улице в бесконечно длинной и нервной сцене транссексуала во время эпилептического припадка. Это удивительное кино о возможности и невозможности прощения, словно включение из иного мира, где говорят на неведомом языке тагалоге, — настоящее большое открытие Венецианского кинофестиваля.

Фестивальное кино, пожалуй, должно показывать нам что-то такое, чего мы не видели никогда. Но даже подумать было нельзя, что это самое настолько поразительно новое по сути окажется высокохудожественным, но скетч-шоу. Швед Рой Андерссон снял бесчисленное множество рекламных роликов и поэтому мыслит в небольшой форме, но «Голубь» — поразительно связное кино, несмотря на то, что вроде бы отдельные сцены больше походят на комические театральные миниатюры (даже снято все чаще всего с одной камеры на штативе). И в то же время это настолько исчерпывающее при всей своей немногословности кино о тотальном абсурдизме наших жизней, в которых, несмотря на консьюмеристскую устроенность, никакого счастья за углом не виднеется. Центральными по сюжету героями выступают двое коммивояжеров, торгующих продуктами из магазина приколов, но больше всего запоминаются не они, а отдельные сцены, в которых, иногда и вовсе ничего не происходит. Это такие ожившие полотна, благодаря которым Андерссона сравнивают с выдающимися живописцами, да и сам он в названии фильма цитирует картину Брейгеля «Охотники на снегу», вернее, самого ее незаметного персонажа, философствующую, по мнению Роя, птицу на дереве. Так и сам Андерссон — словно сидит выше всех и лишь созерцает подступающий отовсюду фарс и хаос. Шедевр.