Брутализм, электронная музыка и Франсуа Трюффо: Что смотреть на Beat Film Festival 2025

В Москве стартует 16-й фестиваль документального кино о новой культуре Beat Film Festival. Киносмотр будет проходить до 15 июня в киноцентре «Октябрь», кинотеатрах «Художественный», «Синема Парк Мосфильм», «Пионер», кинотеатре Дома культуры «ГЭС-2», МАММ, Лектории музея «Гараж», центре «Зотов». В международную программу вошли 20 фильмов — среди них картины о фотографе Мартине Парре, модельерах Томе Брауне и Джанни Версаче, актрисе Лайзе Минелли и режиссере Дэвиде Линче. Отечественные неигровые картины представлены в программе «Док Индустрия», хиты Beat Film Festival попали в секцию Best of Beat. Рассказываем о фильмах, которые не стоит пропускать.

Что может скрываться за загадочной аббревиатурой EBM? Электронная музыка для тела. Это жанр, появившийся в Бельгии и Германии в начале 1980-х годов на пересечении индастриала и синти-панка. Говоря иначе, танцевальная музыка с мрачной энергетикой и агрессивным битом. Герои фильма — пионеры EBM: группы Front 242, Deutsch Amerikanische Freundschaft, Neon Judgement и другие звезды сцены. Они рассказывают о панк-культуре, новаторском использовании синтезаторов и о том, как холодная война с ядерной угрозой и политическими лозунгами повлияла на их тексты.

Режиссером 54-минутной картины выступил Пьетро Антон, чья предыдущая работа «Наследие итало-диско» несколько лет назад также была показана на Beat Film Festival. Теперь постановщик взялся за еще менее известное музыкальное направление. Это первый фильм о EBM, и он дает убедительное представление о жанре. Всё начинается с немецких панк-клубов начала 1980-х и ведет через расцвет EBM к современным интерпретациям, включая техно-ремиксы на андеграундных рейвах, возвращающие к жизни забытый жанр. Местами хочется услышать больше самой музыки, но это можно сделать и после сеанса.

Творческий портрет живого классика британской документальной фотографии. Мартин Парр наиболее известен по альбому The Last Resort (1986) — серии о ливерпульских курортах, в которой сатирически запечатлены многие «безвкусные» удовольствия рабочего класса. Но объектом критики выступает не пролетариат, а масштабы потребительского капитализма. Об этом говорят и другие проекты Парра, высмеивающие гламур, роскошь и китч поп-культуры. В фильме мы видим Парра как добродушного старика в рубашке и сандалиях, который с улыбкой поддерживает разговор с чудаковатыми героями своих снимков.

Фильм начинается с черно-белого периода Парра. В 1970-х он снимал прихожан йоркширской часовни, придерживаясь гуманистического подхода и «сердечной» дистанции. «Его работы показывают, что он вовсе не циник. Возможно, именно в этих черно-белых снимках больше всего чувствуется его гуманизм», — говорит фотограф Гарри Груйер. В 1982 году он переходит на цветную пленку. «Я сделал выбор в пользу цвета и никогда не жалел об этом», — вспоминает Парр. Зритель также узнает о не самых популярных работах Парра и увидит фотографа за работой: на улице, на праздниках, в закусочной.

В Скопье, столице Северной Македонии, большинство зданий возведено в 1960-е годы и позже. Это следствие землетрясения 1963 года, унесшего жизни более 1000 человек и уничтожившего 80% городской инфраструктуры. На восстановление Скопье были приглашены ведущие специалисты под руководством японского архитектора-модерниста Кэндзо Тангэ. Центру города придали современный облик в бруталистском стиле, одном из самых прогрессивных и модных направлений послевоенной эпохи. Так в столице появились монументальные и выразительные бетонные сооружения, ставшие для жителей символом новой жизни.

56-минутный фильм можно воспринимать как путеводитель по знаковым местам Скопье, но македонский режиссер Игорь Изи Иванов добавляет повествованию личную интонацию. Каждое обсуждаемое здание — будь то университет Святых Кирилла и Мефодия, Национальная почта или железнодорожный вокзал — связано с его размышлениями о брутализме, судьбе города и его жителей, а также оставило важный след в памяти автора. Ближе к финалу режиссер показывает современный Скопье: вечный бетон всё еще стоит, но повсюду заметно запустение. Власти возводят псевдоисторические дворцы, а люди выходят на протесты.

Вим Вендерс вещает про Ансельма Кифера, одного из главных послевоенных немецких художников и скульпторов. В своих монументальных, грубых работах художник исследует темы Холокоста, влияния мистико-религиозных учений на мифологию Германии и руины трагического ХХ века. В не менее драматическом фильме Вендерс приглашает войти в гигантскую мастерскую Кифера. Зритель увидит, как художник создает сварные скульптурные конструкции, обжигает из огнемета солому на полотнах и расплескивает раскаленный свинец.

Вендерс по минимуму использует архивные записи. Есть только несколько вставок с интервью 1980-х годов, где Кифер оригинально отвечает на обвинения в реабилитации фашизма. Повествование развивается нелинейно, подстраиваясь под ритм шума времени: режиссер реконструирует некоторые моменты из детства художника (Антон Вендерс) и его юношеских лет (Даниэль Кифер). Важное место в фильме, как и в творчестве Кифера, занимает поэзия Пауля Целана, немецкоязычного еврея, и Ингеборг Бахман. «Ансельм. Шум времени» не дает нового ракурса или неожиданного прочтения работ художника, зато погружает в возвышенный, чуть ли не тактильный и визуально удивительный мир Кифера.

Герой фильма — дизайнер и архитектор Элиот Нойес, убедивший крупный бизнес в том, что «хороший дизайн — это хорошая прибыль». В 1930-е он отверг консервативный мир Гарварда ради модернизма, начав карьеру под руководством основателя Баухауса Вальтера Гропиуса. В послевоенные годы, когда авангардные течения стали доминировать в американском искусстве, Нойес активно продвигал принципы функционального и лаконичного дизайна. Наиболее значимые проекты он реализовал в качестве арт-директора IBM, а его «простой» логотип для заправок Mobil стал образцом массового тиражирования.

Фильм Джейсона Кона не использует модернистскую эстетику, оставаясь классической, последовательной и приятной глазу документальной работой. Тема корпораций, элиты и прогрессивного дизайна — неоднозначна. Режиссер не отвечает прямо, почему проекты Нойеса, создававшиеся как бы для всех, обслуживали лишь богачей. Одна из самых ярких сцен — конференции по дизайну 1970-х, где Нойес выступал председателем. Ворвавшиеся на мероприятие активисты контркультуры громко обвинили собравшихся в угодничестве перед богатыми заказчиками.

Франсуа Трюффо не знал имени биологического отца. Его воспитывали мать и отчим, фамилию которого носил будущий режиссер. Франсуа был проблемным ребенком, который не чувствовал родительской любви. Детские и юношеские переживания постановщик вложил в громкий дебют «Четыреста ударов». Главный герой Антуан Дуанель — альтер эго режиссера, а сценарий во многом основан на подростковом опыте Трюффо. Всего автор снял пять фильмов про Дуанеля.

В картине французского документалиста Давида Тебуля повествование идет от первого лица. Незадолго до смерти Трюффо начал рассказывать историю своей юности другу детства Клоду де Живре. В результате бесед должна была получиться автобиография режиссера «Сценарий моей жизни», однако постановщик не успел закончить драматичный рассказ. Уникальные записи и прежде не публиковавшиеся материалы с разрешения семьи Трюффо вошли в фильм, который впервые показали в прошлом году на Каннском фестивале. В картине звучат голоса Луи Гарреля и Изабель Юппер. Тебуль дает уникальную возможность разглядеть в детских годах Трюффо основные темы творчества одного из лидеров французской «новой волны».

Немецкий режиссер Райнер Хольцемер специализируется на документальных картинах о любопытных современных модельерах. Прежде постановщик снимал фильмы про Дриса ван Нотена и Мартина Маржелы, а теперь рассказывает об американце Томе Брауне. В своих работах дизайнер одежды сочетает строгость, иронию и театральность. Пиджак, напоминающий школьную форму, идет в комплекте с игривыми шортами. Сам Браун в кадре постоянно появляется с голыми коленями и говорит, что всегда создает одежду, которую хочет носить сам.

Фильм дает слово друзьям и поклонникам творчества американца. Созданные им наряды на Met Gala надевали Карди Би, Билли Айлиш, Дженна Ортега и Жанель Моне. С восхищением о смелом модельере говорит многолетний главный редактор американского издания журнала Vogue Анна Винтур. Хольцемер много рассказывает о доме и увлечениях Брауна. В свободное время модельер-трудоголик любит смотреть кино, так что дистанция между главным героем и зрителем не так уж велика. Особое внимание в документальной картине уделено грандиозным шоу Брауна. Например, одно из них было вдохновлено «Маленьким принцем»: в середине сцены стоит самолетик, на полу циферблат, а модели ходят по часовой стрелке.

Лайза Миннелли — дочь актрисы Джуди Гарлэнд и режиссера Винсента Миннелли. Расти в тени знаменитых родителей в Голливуде непросто. А про великую маму Лайзу спрашивают до самой старости, вызывая в основном раздражение. Дочь слишком рано была вынуждена заботиться о проблемной Джуди, но смерть матери всё равно стала большой трагедией. Лайза смогла покорить Голливуд и Бродвей, завоевала все самые престижные актерские награды и смогла встать в один ряд со звездными родителями. Сегодня Миннелли 79, она прикована к инвалидному креслу, но всё равно бодра, весела и готова в любой момент запеть.

Режиссер Брюс Дэвид Клейн находит баланс между уникальными хроникальными записями, разговором с главной героиней фильма и интервью с близкими друзьями актрисы и певицы. Лайза вспоминает дружбу и поддержку Шарля Азнавура, сотворчество с режиссером Бобом Фосси, поворотное знакомство с модельером Холстоном, бесконечные вечеринки в легендарном клубе «Студия 54», четыре брака и четыре развода, три выкидыша и семью, обретенную в друзьях, с которыми общается уже почти полвека. Документальная картина Клейна лишь отчасти может передать невероятно насыщенную жизнь Лайзы, настоящей американской звезды и человека с большим сердцем.

Летом 2023 года петербургский художник Анатолий Белкин готовится к выставке «Карпаччо, высокая вода», которая через несколько недель открывается в Государственном Эрмитаже. Съемочная группа во главе с режиссером Юлией Бобковой («Беглецы») отправляется в увлекательное путешествие в мир живописца. Белкин рассказывает о неразрывной связи с любимым городом — Петербургом, плывет на лодочке по рекам и каналам и отмечает перемены в облике давно знакомых зданий, гуляет по кладбищу в Комарово и навещает могилы Анны Ахматовой и Сергея Курёхина, вспоминает давно ушедших товарищей и нехотя достает из пыльного шкафа старые фотографии. Художнику не нравится перебирать артефакты прошлого, будто ни настоящего, ни будущего нет. На самом деле Белкин продолжает смотреть в завтрашний день, без надежды изменить мир, но с желанием представить свой уникальный взгляд на нашу реальность.

Документальный фильм позволяет отправиться во вселенную ленинградского и петербургского андеграунда и познакомиться с его основными героями. Белкин вспоминает официальные выставки «неофициального искусства» в ДК им. Газа в 1974 году и в ДК «Невский» 1975-м, первую поездку в Нью-Йорк в конце 1980-х и непростые отношения с советской властью. Художник и сегодня каждый день трудится в мастерской, но и находит время на прогулки с двумя любимыми собаками по набережной Фонтанки. О Белкине теплые слова говорят коллекционеры и друзья. Новая выставка «Карпаччо, высокая вода» — не только попытка передать дух Италии, но и построить мостик между Венецией и Петербургом. Оба города не раз страдали от наводнений, вода поднимается и уничтожает всё на своем пути. Тематически выставка перекликается с «Русским ковчегом» Александра Сокурова, тем более и фильм, и экспозиция напрямую связаны с Эрмитажем как с уникальной культурной кладовой, в которой, возможно, удастся укрыться и спастись от всех безумных внешних невзгод. В силу искусства Белкин веры еще не потерял.

Дача для российского человека — место священное. Это и противовес городской суете, и возможность откинуть все навязанные обществом социальные маски, и место встреч с друзьями и родственниками. Добрых полгода россияне вынуждены переживать морозы и терпеть грязь под ногами, чтобы летом со спокойной душой поехать на дачу.

Как актер Никита Касьяненко успел уже дважды сыграть молодого Дмитрия Нагиева — в сериале «Актерище» и в фильме «Зять», но Касьяненко — еще и талантливый режиссер. «Дача-Культ» — документальный дебют автора. Касьяненко исполняет полную нежности и любви оду даче. Постановщик собирает воедино собственноручно сделанные кадры из настоящего и чужие архивные записи, чтобы убедительно доказать, как домики (неказистые и громадные, ветхие и роскошные) и участки за городом десятками лет собирают близких людей вместе. Может быть, мысль не самая новая, но реализация задорная и динамичная. 16 минут полны иронии и забавных параллелей.