Мятежный дух и прогрессивный киноязык: 10 современных китайских авторских фильмов

Чжан Имоу, Тянь Чжуанчжуан, Чэнь Кайгэ и Чжан Цзюньчжао продолжают снимать кино, как и режиссеры шестого поколения китайских режиссеров. Но, помимо них, успела вырасти и новая еще не пронумерованная, но отмеченная множеством призов плеяда молодых и дерзких режиссеров. Рассказываем о наиболее интересных фильмах из Поднебесной, снятых в последние несколько лет.

Несколько лет назад среди кинокритиков сформировалось негласное правило: не знаешь, на что пойти на кинофестивале с обширной программой, — иди на длинный китайский фильм, он точно удивит. С тех пор как в конце 1980-х — начале 1990-х пятое поколение китайских режиссеров атаковало мировые кинофестивали и утвердилось на территории авторского кино, прошло больше 30 лет. Пятое поколение сменило шестое (в Китае кинематографистов относят к поколениям не из-за какой-то художественной или идеологической общности, а руководствуясь исключительно хронологией: первое — пионеры немого кино, второе — предвоенное поколение и так далее), а шестое поколение сменило новое, которое отказалось называться седьмым. Молодые постановщики редко работают с пленкой и теснят отказывающихся уходить на пенсию мэтров, показывая новое лицо Китая в авторском кино.

Молодая и предприимчивая Цяо (Чжао Тао) мечтает вывезти отца из загибающегося шахтерского городка. Она пользуется уважением среди цзянху, чего-то вроде криминального братства со своими принципами верности и взаимопомощи, и встречается с одним из лидеров организации Бином (Ляо Фань). После смерти главного босса Бин возглавляет цзянху, правда, ненадолго. На него совершают покушение, и верная Цяо, чтобы спасти жизнь возлюбленному, хватается за пистолет и стреляет в воздух. Она отправляется в тюрьму за незаконное хранение оружия, а спустя пять лет возвращается в совсем другой мир, где нет ни отца, ни возлюбленного, ни прежнего братства.

Цзя Чжанкэ не относится к новому, непосчитанному поколению. Цзя как раз самый яркий и самый титулованный режиссер предыдущего, шестого. Но в его «Пепле» нагляднее всего запечатлены те последние 20 лет, в которые зарождалось и формировалось новое поколение авторов. В оболочку криминальной мелодрамы Чжанкэ поместил хронику изменений, произошедших с Китаем: история начинается в 2001 году и длится вплоть до 2018-го. Всё это эра китайского экономического чуда, резкого роста и перестройки экономики. В 2001-м на сцене находятся бандиты, шахты и заводы закрываются, а картина в целом напоминает российские 1990-е, но уже к 2018-му ситуация выравнивается, и бывшие криминальные авторитеты становятся уважаемыми бизнесменами. Сам режиссер использовал в картине кадры, снятые в округе Датун в 2001-м, и признавался, что был удивлен тому, как сильно изменилась окружающая реальность, хотя в потоке жизни все эти разрушения и перестройки не казались радикальными.

В одном китайском городе без особых примет четверо людей проснулись утром, еще не подозревая, что эти сутки навсегда изменят их жизнь. Лао Цзинь (Ли Цунси), бывший военный и любимый дедушка, лишится единственного близкого существа и узнает, что дети не собираются брать его в новую квартиру — рассчитывают, что он отправится в дом престарелых. Бандит и ловелас Юй Чэн (Чжан Юй), чтобы отомстить бывшей, спит с женой лучшего друга, а тот, застав их утром, без лишних слов выходит в окно. Школьник Вэй Бу (Пэн Юйчан) сегодня случайно столкнет задиру с лестницы и отправит его в реанимацию, а его подруга Хуан Лин (Ван Юйвэнь) окажется в центре скандала, когда ее роман с женатым учителем станет всеобщим достоянием. Все четверо день напролет будут искать выход из уготованной им клетки, постоянно вспоминая о том, что где-то в Маньчжурии то ли в зоопарке, то ли в цирке в клетке спокойно сидит слон, подавая им пример стойкости.

Фильм молодого писателя Ху Бо стал настоящей сенсацией 2018 года, попав во все возможные топы. Невидимым слоном, о котором никому не удается забыть за просмотром этой четырехчасовой поэмы, стало самоубийство режиссера-дебютанта сразу после завершения работы над фильмом. При всем при этом по масштабу и глубине «Слона» сразу же понятно, что кинематограф обрел и тут же потерял одного из талантливейших режиссеров современности. Ху Бо посмертно записали разом и в наследники «тайваньской школы» Эдварда Яна, и в последователи Кшиштофа Кесьлёвского и Белы Тарра. Сам фильм рассказывает о несовершенстве человеческой природы, тесноте, грустной обреченности китайского социума и упрямстве отдельных романтических натур. А еще уже сегодня выглядит мгновенной классикой.

Ло Хунву возвращается в Кайли на похороны отца, а на деле проваливается, как в кроличью нору, в воспоминания о первой и единственной любви. Ло встретил ее однажды в поезде, когда разыскивал друга с криминальным прошлым. Девушка в ярко-зеленом атласном платье неуловимо напоминала ему погибшую мать, потом объявила, что ждет ребенка, а потом исчезла без следа после их неудавшегося побега. Он пытается наводить о ней справки, но сведения оказываются так же отрывочны и неточны, как образы из позабытого сна. Очень быстро история начинает рассыпаться. Ло, а вместе с ним и зритель, понимает, что безнадежно увяз в подсознании, которое обрело очертания бездонной заброшенной шахты и залитой неоновыми огнями умирающей деревушки, из которой нет выхода.

Еще один фильм, мгновенно вошедший в историю, на который также падает тень его проклятого, на этот раз кинобизнесом, творца. Описать его в двух словах можно следующим образом: «Сталкер» Тарковского встречает «Любовное настроение» Вонга Кар-Вая. Это вторая картина уроженца Кайли Би Ганя, которому на момент премьеры фильма в каннском «Особом взгляде» не было и 29 лет. Свой дебют, «Кайлийскую меланхолию», он снял в 26 и сразу же зарекомендовал себя как большой художник не для всех, щеголяя в финале 35-минутным однокадровым эпизодом высокой техничности и метафоричности. В «Долгом дне» Би Гань снова пошел на рекорд и закончил путешествие своего героя ни много ни мало часовым однокадровым эпизодом в 3D. Но проклятием для фильма и Би Ганя стало не это, а чересчур ловкая маркетинговая кампания, которая позволила фильму на родине заработать не меньше, чем блокбастер. Картину выпустили 31 декабря с заголовком «Последняя ночь на Земле» и рекламировали как идеальное кино для свиданий. В итоге большинство зрителей шло на романтическую мелодраму, а попадало на депрессивного нового Тарковского — нужно ли объяснять всеобщее разочарование. После этого трюка Би Ганя на родине хорошо запомнили как режиссера, которого в будущем будет не так-то просто продать. В итоге найти финансирование на новый полный метр ему удалось лишь спустя четыре года. По слухам, фильм скоро будет запущен в работу.

Третий муж Эр-Хао (Тиффани Тянь) погибает из-за взрыва на полулегальном заводе фейерверков. Два предыдущих тоже прожили в браке с ведьмой — так теперь считают односельчане — совсем недолго. Вместе с пасынком-подростком молодая женщина оказывается перед очевидным выбором: оставаться изгоем или начать использовать репутацию ведьмы себе на пользу и притворяться, что это она, а не слепой случай помогает суеверным односельчанам. Эр-Хао постепенно входит в роль, придумывает всё новые эффектные ритуалы, а фортуна, кажется, и правда на ее стороне.

«Овдовевшая ведьма» — фильм дебютанта Цай Чэньцзе и победитель престижного Роттердамского фестиваля. И снова визуально безупречный, изобретательно чередующий ч/б и единичные вкрапления цвета, статичные кадры и мелодраматические пролеты, жанровый гибрид, которому сложно подобрать аналоги. Это, с одной стороны, комедия об аферистах, на которой при этом не сильно-то хочется смеяться — в кадре буднично сосуществуют насилие и торговля детьми. А с другой — грустная социальная сатира о жадности и жестокости людей в массе, даже если по отдельности в них начинают проглядывать любовь и великодушие. А еще — безжалостный портрет современной убогой китайской провинции, по которой кружится в своем шаманском тряпье красавица Тиффани Тянь, только что ее бубен против чужого пистолета?

В обычной китайской провинции Ухань (дело было до того, как COVID-19 прославил эти края на весь мир) с населением в 11 миллионов в подвале одного пустующего отеля как-то ночью собираются похитители мопедов. Местные горячие бандиты делят сферы влияния и самые рыбные места. Бурное обсуждение перерастает в драку, а драка — в ночное соревнование, в ходе которого едва освободившийся авторитет Чжао (Ху Гэ) застреливает полицейского и этим подписывает себе смертный приговор. Теперь за его голову назначено солидное вознаграждение, а значит, убить его мечтают не только бывшие конкуренты, но и подельники, и полицейские, и даже случайные жадные до награды граждане. Бывший босс Чжаю посылает к нему на встречу проститутку Лю (Квай Луньмэй), которая должна то ли помочь ему, то ли сдать полиции. Но Чжао еще надеется сам распорядиться своей смертью.

Дяо Инаню уже за пятьдесят, но молодым и перспективным китайским режиссером его на Западе привычно продолжают именовать. Всё дело в том, что снимает он редко, вся фильмография на сегодняшний день — четыре полных метра, но, как и Цзя Чжанкэ (Инань — еще один представитель шестого поколения), он продолжает держать руку на пульсе. В итоге «Озеру диких гусей» в Каннах стоя аплодировал сам Квентин Тарантино, а предыдущая картина Инаня «Черный уголь, тонкий лед» была удостоена «Золотого медведя» на Берлинале 2014 года. «Озеро диких гусей» — еще одно безупречное визуальное произведение, которое кинокритик Зинаида Пронченко предложила даже в качестве учебника по режиссуре: «Фильм, на котором боишься моргнуть, чтобы не пропустить гениальную склейку или очередной сложносочиненный референс». Но Инань — не только еще один искусный певец китайских лихих нулевых (нашего аналога 90-х), но и мастер жанра: помимо вопиющих художественных заслуг, от «Гусей» попросту сложно оторваться, настолько ловкой и динамичной получилась китайская вариация «На последнем дыхании».

Несовершеннолетняя Миа (Вики Чэнь) без документов и без определенного места жительства подрабатывает уборщицей в отеле в одном из южных китайских городков. Сонный курорт в ожидании сезона: малолюдный ветреный пляж, одинокие зеваки, селфящиеся на фоне огромной статуи соблазнительницы Мэрилин Монро в ее самом каноническом образе — в белом летящем платье. Ночами Миа прикрывает кокетку-администраторшу немногим старше, которая бегает на встречи с дружком-бандитом. В одну из таких смен важный человек снимает два соседних номера для себя и для двух 12-летних школьниц. Девочки заказывают пиво в номер, без конца обезьянничают, изображая кокеток кей-попа, а потом пытаются не пустить странного взрослого, который посреди ночи вламывается к ним в номер. Миа молча наблюдает за происходящим через камеры видеонаблюдения и записывает на телефон. На следующий день в городе разразится скандал — у одной из девочек учительница обнаружит синяки, подружек отправят к врачу, и экспертиза зафиксирует следы изнасилования. Это, казалось бы, очевидное преступление приведет совсем не к тем разоблачениям, на которые вправе рассчитывать зритель, но покажет, что в коррумпированном обществе не защищен никто.

Премьера «Ангелов» состоялась в основном конкурсе Венецианского фестиваля в 2017 году — за месяц до того, как разразился скандал с Харви Вайнштейном и весь мир заговорил о движении #MeToo. Вивиан Цюй в тот год оказалась единственной женщиной-режиссером в основном конкурсе. В интервью по поводу премьеры она признавалась, что в Китае не принято говорить про секс, там, как когда-то в СССР, его нет, впрочем, как и насилия, — только на словах. Драма о прогнившей системе, вынуждающей людей совершать подлости и предпочитать правде личную выгоду, кажется настолько разоблачительной, что удивляешься, как она могла получить государственное финансирование. Тем не менее фильм был восторженно встречен не только в Венеции, но и на родине: «Золотая лошадь» за лучшую режиссуру в Тайване в 2017-м и звание «Режиссер года» от Гильдии кинорежиссеров Китая в 2018 году. Сама Цюй родилась в Пекине, но училась в Нью-Йорке и вернулась в Поднебесную только в 2003 году. Ее дебютный фильм «Ловушка» был тепло принят в той же Венеции в 2013-м, а спустя год Цюй прославилась как продюсер другого китайского хита — «Черный уголь, тонкий лед» предыдущего героя этой подборки Дяо Инаня.

Энергичная Кэнди Ванг (Вивиан У) — шанхайская бизнесвумен, обожающая леопардовый принт и свою голубятню. Кэнди твердит клиенткам собственного салона красоты, что не бывает некрасивых женщин, есть ленивые, а назойливым мужчинам в деловых костюмах — что ни за что не продаст семейный дом. Дом этот — покосившаяся деревянная лачуга посреди мусорной свалки. Но он — последнее препятствие для строительства амбициозного и безвкусного жилкомплекса с дешевой копией барселонского храма Саграда Фамилия во дворе. У Кэнди есть брат — горе-свиновод (Ян Хаоюй), задолжавший мафии. В этом году из-за эпидемии мертвые свиные туши сотнями всплывают в реке посреди Шанхая (разорившимся фермерам утилизация не по карману). У брата-свиновода есть сын (Мэйсон Ли), который, как и отец, лишен предпринимательской жилки, трудится официантом в ночном клубе, но врет родителю, что преуспел в бизнесе. Поладить с Кэнди должен выкупленный за красивые (потому что европейские) глаза Шон (Дэвид Рисдаль) — свадебный архитектор будущего жилкомплекса, для промо и фотографий — с европейцем как-то солиднее. В финале упрямая хранительница традиций Кэнди остается один на один против бульдозером надвигающегося на нее будущего, безликого и благополучного, — метафора, близкая номеру один в этой подборке и продюсеру этого ироничного драмеди Цзя Чжанкэ.

Режиссеркой фильма стала Кэти Янь — китаянка, живущая в Америке, выпускница Принстонского университета с двумя магистерскими. Янь изначально работала репортером, и центральная метафора о плывущих по реке мертвых свиньях — история из ее журналистской практики. Кэти спустя несколько короткометражек посчастливилось сблизиться с китайской культурной элитой. Всё благодаря участию в продакшене документального фильма про одного из самых дорогих современных художников Китая Цая Гоцяня, который рисует картины пиротехникой в воздухе. Так Янь и познакомилась с Цзя Чжанкэ, который разглядел в ней талант. «Мертвые свиньи» будто в противовес фильмам большинства фигурантов этого списка — легкое драмеди среди тяжелых авторских драм. Снятый в Шанхае цветастый и динамичный фильм настолько полюбился американской публике, что Янь не только удостоилась спецприза «Сандэнса», но и практически сразу получила приглашение снять «Хищных птиц» с Марго Робби и один из эпизодов нашумевшего сериала «Наследники». Так что, несмотря на благословение от мэтра китайского кино и дебют о Шанхае, Янь, кажется, как и Хлоя Чжао, среди имен, которые Голливуд очень хочет вписать в собственную интернациональную историю.

Лиюнь (Юн Мэй) и Яоцзынь (Ван Цзинчунь) — простые рабочие большого металлургического завода, дружат с соседями по общежитию и с надеждой смотрят в светлое будущее. А на дворе меж тем начало 1990-х — время больших экономических реформ и больших человеческих трагедий. Китай вот-вот начнет переход к рыночной экономике, что повлечет массовые сокращения, а пока же всем товарищам из каждого утюга твердят про новый курс партии «Одна семья — один ребенок». У пары уже есть восьмилетний сын Синсин, появившийся на свет в один день с Хаохао — отпрыском мелкой заводской начальницы Хайян (Ай Лия) и ее мужа — лучших друзей и соседей героев. Лиюнь и Яоцзынь пытаются скрыть вторую беременность и даже подумывают сбежать в деревню, рискуя работой, и заплатить штраф. Но верная партии карьеристка Хайян докладывает о беременности вышестоящему руководству и вынуждает подругу сделать аборт на четвертом месяце. Операция оборачивается для Лиюнь бесплодием, а вскоре после этого Хаохао затащит Синсина купаться на водохранилище, где мальчик утонет, пытаясь не отставать от друга. Последствия этих событий две семейные пары будут переживать следующие 30 лет.

На Берлинале 2019 года «Прощай, мой сын» получил «Серебряного медведя» в категориях «Лучший актер» и «Лучшая актриса». И хотя его режиссер Ван Сяошуай, как и Цзя Чжанкэ, — пионер шестого поколения, без него картина современного китайского кино была бы неполной. У Сяошуая заслуженная слава первопроходца камерного, независимого кино Поднебесной. С дебютной драмой «Дни» 1993 года режиссер сразу угодил в список неугодных, но продолжал гнуть свою генеральную линию — снимал слишком частные, личные истории простых людей, чьи интересы всегда идут вразрез с хищной государственной политикой, мыслящей массами, а не единицами. На Западе режиссера считают продолжателем неореалистов с их интересом к интимной стороне жизни, но без пафоса больших национальных проблем. Сегодня он, как и другие режиссеры своего поколения, не только активно снимает, но и продюсирует молодых. Например, он помогал Ху Бо создать печально известный хит.

Вчерашняя студентка Муцзы (Цзинь Цзин) приезжает в родной Гуанчжоу на Новый год. А в городе детства уже всё не так: квартира, в которой она росла, скоро будет сдана чужим людям, разведенные родители всё еще находятся в поисках счастья, и, похоже, без особых успехов. Увязавшийся за ней из Пекина молодой любовник с родиной никак не вяжется, а новый ухажер, стареющий владелец ночного клуба, тоже едва ли тянет на вдохновляющий пример. Героиня, как сомнамбула, бродит по знакомым, но как будто другим местам, рассматривает мир через камеру смартфона и чувствует себя одинаково лишней и во второй семье отца-музыканта, и с новым бойфрендом матери. Оказавшись на пороге взрослой жизни, Муцзы переживает экзистенциальный кризис: впереди туман, позади смутные воспоминания, настоящая жизнь всё не наступает.

Фильм-победитель Роттердамского фестиваля 2020-го. Его режиссерка Чжэн Лу Синьюань своей меланхоличностью и утонченностью языка кажется ближе всего к Ху Бо и его «Слону». И так же, как он, постановщица была вписана международными критиками в ряд скорее европейских мастеров, чем традиционно китайского кинематографа. Чжэн Лу Синьюань и правда училась кинематографу в Школе кинематографических искусств университета Южной Калифорнии, а оператором «Облака», ее черно-белого медитативного дебюта, стал бельгиец Маттиас Дельво. Но несмотря на явные европейские корни, Синьюань, как и Ху Бо, — преданный певец современного Китая, тонко чувствующий это облако неопределенности, нависшее над их новым, непронумерованным поколением. Синьюань, как и ее героиня, будто с тоской оглядывается на работы предшественников и понимает, что тот Китай, о котором ей придется говорить, уже слишком другой и нуждается в другом языке для описания.

Простой парень Сюэмин (Эдди Пэн) на пустынной ночной трассе сбивает неизвестного. После нескольких секунд оцепенения Сюэмин возвращается к потерпевшему, но только для того, чтобы оттащить тело в придорожный овраг и скрыться с места преступления. Очень скоро съедаемый раскаяньем и виной парень приходит в полицию с повинной, но оказывается, что о преступлении так никто и не заявил и никто не ищет вероломного водителя-убийцу. По воле случая Сюэмин сталкивается с вдовой погибшего и инсценирует их случайное знакомство. Не решаясь покаяться, он всё больше сближается с одинокой госпожой Лян Ма (Сильвия Чан), которая ведет себя подозрительно и, кажется, съедаема каким-то гораздо большим горем, чем потеря супруга.

Вэнь Шипэй вслед за Дяо Инанем привозит в Канны виртуозный и изысканный неонуар с залитыми тревожным искусственным светом трущобами, живописными ливнями и спящими барахолками. Но, в отличие от Инаня, Шипэй — совсем молодой дебютант, который удивительно зрело переосмысляет героя темного детектива: Сюэмин — мастер по установке кондиционеров, простак, расследующий дело, в котором сам поначалу является преступником. Но раз за разом возвращаясь на место преступления в реальности или в своих кошмарах, он обнаруживает всё новые загадочные детали и действующих лиц. Дебют Шипэя оказывается в итоге впечатляющим сплавом «Расёмона», «Чунгкингского экспресса» и немного «Бегущего по лезвию» с примесью черного юмора (сцена, где недотепа-следопыт идет к бандитам, чтобы купить ствол, — отдельный шедевр, которому Тарантино наверняка бы тоже аплодировал, будь он в зале). А это значит, что имя вчерашнего журналиста и выпускника Колумбийского университета определенно стоит запомнить.