«Запретная страсть» Катрин Брейя: Поощряя слабости

В российский прокат вышел новый фильм скандально известной постановщицы Катрин Брейя («Тайная любовница», «Короткая переправа»). Премьера ее предыдущего фильма «Злоупотребление слабостью» с Изабель Юппер состоялась ровно 10 лет назад. После большого перерыва Брейя возвращается в кино с ремейком датского фестивального хита Май эль-Туки «Королева сердец». «Запретная страсть» участвовала в основном конкурсе Каннского фестиваля этого года. Размышляем, какой получилась картина и действительно ли пришло время переосмыслять фильм, снятый в 2019 году.

Анна (Леа Дрюкер) — 50-летняя юристка, как правило, выступающая в качестве защитницы несовершеннолетних, которые пострадали от насилия со стороны взрослых. Муж Анны Пьер (Оливье Рабурден) — успешный бизнесмен, временами переживающий, что жена считает его слишком старым и теряет к нему сексуальный интерес. Чтобы успокоить мужа, Анна даже в полушутливом тоне называет себя геронтофилом. Всё меняется, когда в доме появляется сын Пьера от первого брака Тео (Самуэль Кирхер). Бунтарь-старшеклассник мгновенно вносит смуту в размеренную жизнь семейства. Несмотря на характер, он находит общий язык с двумя маленькими дочерьми мачехи и отца, а также прокладывает путь к сердцу самой Анны. После нескольких вечеров, проведенных под общей крышей, мачеха и пасынок уже не могут провести без объятий и минуты. Кажется, семейная жизнь Анны и Пьера дала серьезную трещину.

«Запретная страсть» — ремейк драмы «Королева сердец» Май эль-Туки, премьера которой состоялась на «Сандэнсе» в 2019 году. Картина была выдвинута Данией на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», но не попала даже в шорт-лист. Между первыми показами «Королевы сердец» и «Запретной страсти» прошло всего четыре года — предельно малый зазор для создания ремейка, поэтому первый вопрос, который возникает после просмотра: почему Брейя выбрала для возвращения в режиссуру именно этот путь?

От ремейка мы, как правило, ждем переосмысления оригинального произведения. И совершенно неважно, насколько известным оно было, — то, что сделано после, должно переплюнуть достижения первоисточника и вдохнуть новую жизнь в давно знакомую историю. Фильм Брейя повторяет сцены из «Королевы сердец» практически покадрово. Ограбление, поход на пляж, поцелуи, интимная близость, день рождения близняшек, перепалка с сестрой, поездка в загородный дом — тот же порядок, практически те же диалоги. Существенным изменениям подвергается разве что финал — у Май эль-Туки он по-скандинавски мрачный, холодный и необратимый, а у Катрин Брейя — резкий, как пощечина, и полный тайн. Последняя сцена «Запретной страсти» — лучшее, что есть в фильме.

Важным отличием от оригинала также является съемка сексуальных сцен: оператор Жанна Лапуари («Время прощания», «8 женщин») превращает потенциальную эротику в неловкие и обыденные процессы — во время интима с мужем Анна и вовсе рассказывает историю из детства. Связь с Тео тоже лишена продемонстрированной в «Королеве сердец» страсти — камера смотрит в лицо юноше, который больше сосредоточен на механике и едва ли находится во власти порыва.

Пересобирая сцены, Брейя меняет общее настроение картины. Теперь вместо напряженного триллера, исследующего вопиющий прецедент, перед нами бытовая драма, демонстрирующая обыденность зла. «Так бывает», — как будто говорит постановщица и пожимает плечами без осуждения. Взрослая женщина удовлетворяет свои потребности за счет психологически неокрепшего старшеклассника, а затем с мастерством юристки обвиняет в случившемся последнего, избегает наказания и, более того, получает от мужа молчаливое смирение. От смены оптики в груди что-то застывает. Ремейк удался.

И всё же если смотреть «Запретную страсть» без оглядки на оригинал, то фильм словно лишается фундамента и падает в пропасть из вопросов. Зачем Тео устроил спектакль с ограблением, если ему достаточно только попросить у состоятельного отца помощи, и он тут же получит всё, что пожелает? Откуда у современного бунтаря без причины, не выпускающего из рук айфон, любовь к стареньким диктофонам? И зачем, в конце концов, необходимо было заворачивать щенка в упаковочную бумагу (!) и класть под елку, будто собака — это предмет, а не живое существо? Большая часть вопросов относится не столько к Брейя, сколько к эль-Туки — сцены ведь заимствованы практически без изменений.

Удалось ли Брейя пересказать историю запретной связи мачехи и пасынка с другой точки зрения? Пожалуй. Но нужен ли был киномиру ремейк «Королевы сердец» и можно ли назвать фильм самостоятельным и обособленным от оригинала проектом? Наверное, нет.