«Вихрь»: Власть смерти

В подписке Okko — один из самых ожидаемых авторских фильмов года, «Вихрь» Гаспара Ноэ. Премьера картины прошла на Каннском фестивале — 2021. Рассказываем о тихой, необратимой и деликатной драме, в которой нет фирменного для французского режиссера эпатажа.

На экране появляется предваряющая фильм фраза: «Посвящается всем, чьи мозги разложились быстрее, чем их сердца». На заставленном цветочками в горшках балконе уютной парижской квартиры мирно завтракают старички. Супруги Луи (Дарио Ардженто) и Эль (Франсуаза Лебрун) поднимают бокалы за здоровье и друг за друга. Поскольку Гаспар Ноэ — безжалостный к зрителям режиссер, далее муж будет терять жену, она — его, да и со здоровьем у обоих проблемы. После вступительной идиллической сцены следует клип 1965 года, в котором Франсуаза Арди поет грустную песню «Моя подруга роза». И только после нее начинается настоящий фильм.

Луи — итальянский киновед с больным сердцем. Его жена Эль — психиатр на пенсии, медленно погружающаяся в деменцию. Пожилая дама может проснуться в панике посреди ночи и срочно искать себе дело, выйти на улицу, потеряться и не узнавать никого вокруг, включить газ или методично уничтожать бумаги супруга на столе. Луи три года назад пережил инфаркт, но в настоящий момент пишет книгу о кино и снах, звонит не берущей трубку любовнице и всячески пытается поддерживать привычный образ жизни. И хотя пара обитает в лабиринтах заставленной книгами, кассетами и журналами квартиры, старики глубоко одиноки. Формалист Ноэ проводит в самом начале фильма между героями жирную черную черту, разделяющую экран на два квадрата. В одном — Луи, в другом — Эль. Изредка к ним в гости заходит сын Стефан (Алекс Лутц), но у того, кроме пожилых родителей, хватает своих забот: жена ушла, оставив на руках ребенка, да и вроде бы решенные проблемы с тяжелыми наркотиками всплывают снова и снова.

Полиэкран — прием не новый даже для Ноэ. Он уже снимал кино на две камеры в случае с «Вечным светом». Но, по признанию автора, это было случайное, спонтанное решение, родившееся на монтаже. «Вихрь» — осознанное и продуманное применение двух экранов. Черная полоса посреди кадра позволяет наглядно и убедительно показать зрителям, что между любящими стариками пролегает пропасть. Это две разделенные вселенные, запертые в одной квартире, отчего ситуация становится еще трагичнее. Случись несчастье, некому будет прийти на помощь, а самим пенсионерам не справиться. Луи из последних сил хорохорится перед сыном, отказываясь от сиделок и переезда в дом престарелых. Для киноведа подобные варианты сродни смерти: это признание поражения, невозможность продолжать работу и принятие реальных проблем.

У Ноэ необычный и неожиданный каст. В самом начале фильма на экране появляются годы рождения трех основных актеров и режиссера: Ардженто — 1940, Лебрун — 1944, Лутц — 1978, Ноэ — 1963. Мы привыкли воспринимать французского режиссера как возмутителя спокойствия, любителя шокировать публику и попросту отвязного парня. В следующем году автору стукнет 60, и Ноэ не скрывает возраста и сопутствующих ему осложнений. Режиссер «Необратимости», «Любви» и «Входа в пустоту» признается, что на создание столь радикального фильма о деменции и медленном угасании его подтолкнули болезнь Альцгеймера уже умершей матери, кровоизлияние в мозг, из-за которого автор чуть не умер, и локдаун. Коронавирус заставил многих кинематографистов сидеть дома и пересматривать взгляды на кино.

Ардженто — выдающийся мастер хорроров и один из отцов джалло. Не так давно в российский прокат выходил его новый фильм «Темные очки», но в главной роли итальянец никогда не снимался. Лебрун прославилась как актриса в начале 70-х, снимаясь у авангардистов того времени — Адольфо Арриеты, Жака Баратье, Маргерит Дюрас, Мишель Розье и других. Ноэ говорит, что «Мамочка и шлюха» Жана Эсташа с Лебрун в одной их ключевых ролей — среди его любимых фильмов. Лутц — театральный актер, кинорежиссер и комик. Каждая сцена «Вихря» была написана максимум на половине странички, так что фильм рождался во время съемок и состоит сплошь из импровизаций. Это был акт сотворчества Ноэ, актеров и оператора Бенуа Деби. В последние годы французский режиссер вообще снимает быстро и на одной-двух локациях, что позволяет ему быстро находить деньги на новые фильмы. «Вихрь» был снят за 25 дней, а от задумки до премьеры в Каннах не прошло и полугода.

«Вихрь» — зрелое кино состоявшегося автора. Но теперь трудно сказать, куда дальше двинется новатор и экспериментатор Ноэ. Ведь даже его новая работа, вроде бы монотонная, медленная и неумолимая в своем разрешении, воспринимается как откровение. Трудно было представить от француза подобный фильм, но формальные приемы и визуальные решения на месте. Ноэ можно обвинить в прямолинейности, но автор уже давно приучил поклонников к тому, что это режиссерский прием. Мысль проста, оформление впечатляющее — эффект удара по голове твердым предметом.

Пожалуй, ближайший аналог «Вихря» — «Любовь» Михаэля Ханеке, кино монументальное и оглушительное. Но если у австрийца беды пожилой венской пары начинались с инсульта супруги, Ноэ исследует табуированную на экране тему деменции. В фильме нет ни сентиментальных интонаций, ни излишней физиологичности, «Вихрь» решен в документальной манере, которая не терпит ничего наносного. Да и к чему дополнительные приемчики? Режиссеру важно показать, как уютное семейное гнездышко с устоявшимися порядками и любимой рутиной превращается в склеп с непредсказуемыми ночными кошмарами. Ужас в обыденности.

Может быть, некоторые поклонники Ноэ будут разочарованы его новой работой, но «Вихрь», как, например, и «Необратимость», умело высасывает из зрителя жизненные соки, опустошает и оставляет наедине с вопросами, которые никому не хочется задавать. Смерть страшна, властна и никого не слушает.