«Улей»: Удивительное путешествие из Косово к «Оскару»

В Okko вышел один из лучших европейских авторских фильмов 2021 года и обладатель трех призов фестиваля «Сандэнс» — косовская драма «Улей». Рассказываем об основанном на реальных событиях фильме про сильную женщину и консервативное патриархальное общество, которое отказывается меняться в ногу со временем.

Начало нулевых XXI века. Фахрие Хоти (Иллка Гаши), как и многие женщины в косовской деревне Велика-Круше, вот уже 7 лет не знает ничего о судьбе своего пропавшего без вести мужа. Война закончилась, а местные жители будто бы вновь погрузились в многовековую спячку. На этой изолированной и изолировавшейся от внешнего мира земле всё еще царит такой патриархат, который даже для России сродни экзотическим обычаям австралийских аборигенов. Ни одна из неофициальных вдов даже не решается получить права на вождение автомобиля, не то что найти работу. Местные мужчины (в основном старики и дети) уверены, что женщина должна заниматься исключительно домом и детьми, и даже война, лишившая их кормильцев и средств для существования, не повод менять традиции. Но Фахрие решает иначе, получает права и решается ни много ни мало открыть собственный бизнес по производству айвара (домашней икры из болгарского перца).

Дебютантка Блерта Башолли взяла за основу реальную историю косовской вдовы и не прогадала — действительность бывает фантастичнее вымысла, а счастливые финалы в ней не так часты, чтобы ими пренебрегать. Башолли лично встречалась с Фахрие — основательницей компании KB Krusha, которая с успехом работает и сегодня, экспортируя свой фирменный айвар в другие страны. Мужа Фахрие так и не нашла, и что по поводу ее успеха думают ее односельчане сегодня, неизвестно, но понятно одно — для Косово эта женщина создала немыслимый прецедент и стала главной фемактивисткой, сама того не подозревая. Премьера «Улья» состоялась на «Сандэнсе», откуда фильм увез целых три награды: гран-при, приз за лучшую режиссуру и приз зрительских симпатий. И такое единение профессиональной публики и зрителей красноречивее всего говорит о его достоинствах.

Секрет «Улья» в том, что в нём за традиционной историей успеха и противостояния сильной личности костному окружению скрывается нечто большее — история о том, как свыкнуться с катастрофой, как перестать день за днем жить прошлым, которое тебя жалит. Все жители Велика-Круше показывают разные стратегии переживания последствий войны: свекр Фархии (Чун Лайчи) отказывается сдавать тест ДНК, ведь это означало бы, что его сын может быть где-то среди безымянных останков в братской могиле. Дочь Фархии предпочитает обвинять во всем мать, будто бы вернуть отца можно одной настырной и непоколебимой верой в лучшее. Односельчане неторопливо пьют чай на летней террасе и кидают камни в ее машину, будто бы катастрофа это не война, а покушение на устоявшийся веками порядок. Женщины деревни покорно ждут и ходят на митинги к дому правительства, будто бы это мужчины в кабинетах теперь должны быть ответственны за их дальнейшую жизнь. И только Фахрие первой решается даже не пойти против общества, а признать, что катастрофа произошла и пора выйти из оцепенения, жить дальше даже тогда, когда тебе так и не удалось похоронить близких. Ведь мужскую роль она приняла на себя еще раньше — покорно раз за разом отправляясь к ульям погибшего мужа, к пчелам и прошлому, которое ее жалит.

Сюжет фильма построен как классическая производственная драма со взлетами и падениями, отчаяньем и тем кульминационным усилием воли, когда не бросить начатое стоит неимоверных усилий. Но история Фахрие показывает, что самое страшное всё же — начать, сжечь мосты, понять, что возвращаться больше некуда. Именно в такой момент обнаруживается, что двигаться можно только вперед. Конфликт героини постепенно смещается и из внешнего становится внутренним — предает ли она память своего мужа? Действительно ли новая жизнь означает, что прошлое забыто? Именно этот вопрос занимает героиню, а не разбитые соседями банки с айваром.

Башолли удается показать Фахрие как искусного канатаходца: она одновременно продолжает скорбеть и надеяться, горевать и идти дальше, переживая травму деятельно. Так героиня становится связующим звеном между прошлым и будущим, воплощением чистой фантастической надежды. И на то, что мертвые когда-то к ним вернутся, и на то, что косовские вдовы своим тихим неповиновением судьбе и традициям добьются права на жизнь, в которой будет что-то еще, кроме скорбного ожидания. «Улей» в этом плане не вполне сандэнсовский фильм, в нём нет провокации, нет того, что принято называть «инди» — маленького, маргинального и очень человечного. История, как и главная героиня, настырно выруливает из частной трагедии далеко за границы непризнанной республики, приобретая оскаровский размах (впервые номинированный Косово на «Оскар» фильм попал в шорт-лист премии). А потому и ответ на мучающий Фахрие вопрос вполне универсальный.