«Тролль 2»: Смерть человеку

Netflix выпустил «Тролля 2» — сиквел проекта норвежца Роара Утхауга, в котором на экране оживают герои страшных скандинавских сказок и начинают крушить всё подряд. Рассказываем, каким вышло продолжение и откуда взялся этот монстр-мэш.

Наши дни, три года спустя после первого пробуждения горного тролля в Норвегии. Главная героиня, палеонтолог Нора Тидеманн (Ине Марие Вильман), пошла, кажется, по стопам своего отца: заперлась отшельницей в хижине и погрузилась в дешифровку народного фольклора. К ней является старый знакомец, гик Андреас (Ким Фальк), некогда работавший помощником премьера. Теперь он занят в научном проекте: ученые, которым, как всегда, неймется, где-то откопали еще одного тролля и зовут Нору для консультации.

Для удержания тролля в спячке предприняты, как водится, «серьезные меры защиты», но что-то идет не так. Естественно, тролль вырывается на волю и начинает сеять хаос. Причем это хтоническое чудовище еще злее предыдущего и убивает людей вообще без разбора. Новый премьер Норвегии в панике пытается отговорить президента США присылать союзные войска, а, видимо, президент России в неустановленной принадлежности военном мундире обещает сделать всё возможное для защиты границ от вторжения скандинавских троллей.

Помня, что первый «Тролль» был норвежским «Годзиллой», можно предугадать развитие событий в сиквеле. Теперь, помимо злого тролля, появится тролль добрый (которого давно приручила Нора), и они будут зрелищно драться. Поскольку это самый дорогой кинопроект в Норвегии, монстрики местами выглядят круто — либо умилительно. В прошлом фильме крушили Осло, в этом — Тронхейм, тоже интересно. Но бюджет всё равно поджимает: чувствуется, как хотели урезать здесь и там, растянуть две минуты схватки поэпичнее. Битва века оказывается в итоге довольно провинциальной, сломали мост и топчутся на одном месте. Неслучайно главный гэг в том, что тролль повторно сносит избушку пары стариков в горах — посильный бюджет разрушений.

Однако для победы добра, кроме хорошего тролля, нужна и помощь людей в лице Норы, Андреаса, солдафона Криса (Мадс Сьёгор Петтерсен) и еще одной ученой (Сара Хорами), которая понадобилась, чтобы кто-то в фильме говорил на фарси. Они догадываются, что тролль идет в древнюю столицу Тронхейм, где в подземельях Нидаросского собора, по преданию, кроются мощи крестившего Норвегию короля Олафа Святого. Здесь боевик на время превращается в «Код да Винчи».

Этот самый король Олаф, кстати, является последним «общим» святым в католичестве и православии — он жил, по преданию, как раз за пару десятилетий до Великой схизмы, разделения церквей. Олаф был политически и династически связан с Русью, некоторое время жил в Новгороде. Для Норвегии Олаф — легендарный царь-объединитель страны, но в чем-то и двусмысленная фигура как раз из-за репрессивной христианизации.

Считается, что Норвегия была крещена из последних в Европе, позже Руси. Как ни удивительно, в стране и сейчас есть антихристианская оппозиция. В этом смысле тема сказочного искоренения троллей крестом и мечом в Скандинавии является идеологически нагруженной. Тролли и прочие сказочные существа — метафоры «подлинной» норвежской культуры, которую выжгло христианство. Вспомним, в первом фильме дворец Горного короля, знакомого нам по Ибсену и Григу, находится под современным королевским дворцом, там лежат скелеты вероломно убитых троллей (правда об истории нации, как всегда, известна только сумасшедшим и аристократам).

С другой стороны, тролль — нечто докультурное, первобытное и неконтролируемое. Скандинавы как бы должны постоянно бороться с внутренними троллями. Отсюда, например, фильм «На границе миров», где тролль в слепой жажде мщения людям ворует у них детей и продает педофилам. По этой же логике следует в целом «Тролль 2»: те фольклорные существа, кто будет сидеть смирно, будут нашими друзьями, а кто станет вредить людям, будет наказан.

Проблема еще и в том, что норвежские неоязычество и антихристианство в массовой культуре ассоциируются с такими фигурами, как печально известный музыкант и убийца Варг Викернес или, еще хуже, Андреас Брейвик — человек страшнее тролля. Даже и менее радикальные «защитники троллей» выступают в нынешних условиях не столько против христианства, а против глобализма, Евросоюза и евроэкономики, главное — против мигрантов. Естественно, фильму Netflix надо было сделать всё возможное, чтобы не качнуться в эту сторону.

Но и вокруг темы христианства сюжету приходится неловко жаться. Любой ребенок раньше знал, чем победить нечистую силу вроде тролля. Героям же фильма надо очень долго думать над самоочевидным, из этого даже пытаются сделать плот-твист. Ключевая сцена: Нора и Андреас, глядя на распятие в главном соборе страны, спрашивают друг друга, во что же они верят. Выходит, верят просто во всё хорошее. Этого же вопроса, что характерно, не существует для побочного персонажа, темнокожего пилота вертолета, который перед смертью успевает сказать: «Нет Бога, кроме Аллаха».

Мало того, в «Тролле 2» будет еще одно, вполне христианское самопожертвование. Но сказать об этом внутри сюжета прямым текстом — совершенно невозможно. Поэтому трагическому герою придется говорить... словами американских комиксов про Супермена. Лучшего символа и не представить.

Японцы знали, зачем и о чем придумали «Годзиллу»: это и проживание травмы, и угроза. Норвежцы пытаются усидеть на всех стульях, чтобы романтический миф, объединяющий нацию, вышел похожим на кинокомикс, для этого в мифе вымараны целые страницы. Может, и правда придет король троллей однажды с возгласом: «Смерть человеку!»