«Танцуй, Селедка!»: Александра Бортич выясняет отношения с призраком отца

В подписке Okko — обаятельная трагикомедия с Александрой Бортич и Павлом Майковым о непростых отношениях повзрослевшей дочери с непутевым отцом и своим прошлым. Рассказываем, каким получился дебют актрисы «Метода» и сорежиссера трех последних частей «Елок» Александры Лупашко.

Жанна (Александра Бортич) возвращается в родной город из Москвы, чтобы повидаться с отцом (Павел Майков), с которым не общалась 20 лет — с тех пор, как он бросил ее с мамой и ушел к молодой продавщице мороженого. Нежных чувств она к нему, понятное дело, не испытывает и соглашается приехать только потому, что папа при смерти. Дочь возвращается на малую родину, чтобы узнать, что папа успел умереть. Теперь приходится заниматься его похоронами. Но скоро выясняется, что отец Жанны умер для всех, кроме нее: труп практически не умолкает, шутит, подмигивает дочери и настаивает на том, чтобы она провела с ним еще один день. Доставить тело отца до пункта назначения помогает сосед Костик (Илья Антоненко).

«Селедка» (так отец в детстве нежно называл дочь), несмотря на мрачные обстоятельства, с которых фильм начинается, — любопытный жанровый гибрид: это и черная комедия, и семейная драма, и мистическое роуд-муви (взрослая дочь и призрак ее отца отправляются в последнюю совместную поездку). Сценарий, который написала сценаристка и драматург Татьяна Загдай, еще до выхода фильма в прокат отметили на фестивале экранизаций «Читка», а позже и на фестивале «Зимний», где «Танцуй, Селедка!» впервые показали публике. Фильм основан на пьесе Загдай «Человек в закрытой комнате». Экранизировала ее Александра Лупашко, в послужном списке которой уже есть трогательные семейные истории, предназначенные для самого широкого зрителя, — она работала над тремя последними частями «Елок». Спродюсировал «Танцуй, Селедка!» один из самых известных людей в российской киноиндустрии — Сергей Сельянов («Снегирь», «Один маленький ночной секрет», «Я тоже хочу» и «Брат»).

Главные герои колесят на машине по российской провинции (Жанне приходится везти тело отца на экспертизу в райцентр — на малой родине морг по выходным не работает). Но от глубинки здесь не веет безысходностью, как в некоторых авторских драмах. Создатели фильма верно уловили, что российская провинция — это мир чуть магический, который наполнен артефактами прошлого вроде старых парков аттракционов, советских ДК и игровых автоматов, от которых столица давно избавилась, и населен колоритными персонажами. Путешествие главных героев по нему тоже оказывается чуть сказочным, погруженным в волшебную дымку.

«Танцуй, Селедка!» снимали в Краснодарском крае в несезон, и это очень удачное решение: герои перемещаются между интересными, живописными локациями, фильм снят в сдержанной, но очень гармоничной гамме южной зимы. У Лупашко вообще получилось очень красивое кино (постаралась оператор Анастасия Трофимова). На спокойном фоне то и дело появляются яркие цветовые пятна: голубое пальто главной героини, бордово-красный автомобиль, на котором ездят герои (сложно не провести параллели с другим роуд-муви — «Сядь за руль моей машины»).

Завязка намекает, что зрителей ждет путешествие не только в пространстве, но и во времени — в детство главной героини, которое она провела вместе с папой. И конечно, у этого путешествия есть терапевтическая цель — помочь взрослой дочери разобраться в отношениях с отцом (и не только с ним). Но тут картина начинает буксовать. У Бортич очень ограниченный актерский диапазон (кажется, она закатывает глаза раз десять за фильм). Майков убедительно играет обаятельного провинциального плейбоя, но очень скоро становится очевидно, что он ужасный отец. И его желание провести последний день с дочерью выглядит еще одним дешевым эгоистическим трюком, которые он любил при жизни (например, подарить дочери красные туфли на каблуке на три размера больше, вместо того чтобы прийти к ней на день рождения). Вряд ли такая поездка может помочь героине понять блудного отца, а тем более дать повод простить его. Мораль фильма «каким бы плохим ни был отец, он всё же отец и нужно любить его таким» кажется по меньшей мере спорной.

Сцены из детства Селедки, которое пришлось на 1990-е, состоят исключительно из клише: в них записывают музыку на кассетный плеер (музыкальные сборники собственного составления продает на рынке отец Селедки), снимают на VHS-камеру, едят мороженое в стаканчиках, странно одеваются и носят глупые прически (на героях совершенно неубедительные парики). На фоне звучат сплошь золотые хиты 1990-х — те же песни, которые можно услышать в каждом втором российском фильме. Это, видимо, должно сработать на узнавание, но эффект оказывается ровно противоположным — эпоха выглядит карикатурой на себя.

Тем не менее в некоторые моменты (чем ближе к финалу, тем их больше) всё в «Танцуй, Селедка!» начинает работать: зрителям не просто рассказывают, что они должны чувствовать, но и заставляют их действительно переживать эмоции. Большинство таких моментов — воспоминания Селедки о детстве (маленькую Жанну в них отлично сыграла Александра Бабаскина). Например, душераздирающая сцена, в которой отец оставляет семью. Есть такие эпизоды и в настоящем — например, одновременно смешное и абсурдное камео Анны Михалковой или сильный финал. Но таких моментов, увы, слишком мало: «Танцуй, Селедка!» — не тот фильм, который мы бы стали записывать на кассету, чтобы потом его пересматривать.