«Сын»: Что-то не так с Николасом

23 февраля в российский прокат выйдет участник основного конкурса Венеции — «Сын» Флориана Зеллера. Как и его же «Отец», это киноадаптация собственной пьесы. В главных ролях — Хью Джекман, Ванесса Кирби, Лора Дёрн и Зен МакГрат. Анастасия Сенченко с острова Лидо рассуждает о картине, в которой, как и в «Отце», недуг разрушает семью, а представители разных поколений не могут услышать друг друга.

Два года назад французский драматург Флориан Зеллер взялся за киноадаптацию собственной пьесы «Отец», в которой интеллигентный затворник, привыкший во всём полагаться на себя, из-за старческой деменции постепенно теряет связь с реальностью, несмотря на все старания дочери остановить неизбежное. Фильм заработал два «Оскара», а Оливия Колман и Энтони Хопкинс исполнили в нем одни из лучших своих ролей. После успеха «Отца» Зеллер ожидаемо взялся на постановку следующей части своей семейной трилогии — «Сына» (заключительная часть называется, соответственно, «Мать»). В центре новой истории вновь ментальный недуг, против которого бессильны самые прочные кровные узы.

Питер (Хью Джекман) — блестящий адвокат, мечтающий о карьере в политике, и она кажется лишь вопросом времени. Пару лет назад он оставил жену с сыном-подростком (Зен МакГрат), чтобы жениться на молодой любовнице, а совсем недавно снова стал отцом. Однажды вечером к нему приходит бывшая жена Кейт (Лора Дёрн), чтобы сообщить, что с их сыном Николасом «что-то нет так». Он уже месяц тайком прогуливает школу, явно сильно подавлен и, кажется, едва сдерживает слезы. Питер, движимый чувством вины, берется поговорить с сыном, а в итоге и вовсе забирает его к себе, испуганный его слезами и внезапным признанием: «Мне тяжело жить». Питер изо всех сил хватается за мысль, что у Николаса переходный возраст, подростковый бунт, несчастная любовь или просто каприз и страх ответственности — всё, что угодно, лишь бы у этого были логичное объяснение и способы лечения, но все эти рациональные варианты рушатся один за другим.

Зеллер снимает еще одну историю о семье, в которой наступает патовая ситуация: семнадцатилетний сын успешного нью-йоркского адвоката, красивый и талантливый Николас, не знает, зачем ему жить, — шах и мат. Молодой австралийский актер МакГрат играет Николаса так, что с первого взгляда понятно — эта история добром не кончится. Он то и дело срывается на истеричные отповеди матери, отцу, его новой жене, но даже в эти моменты очевидно, что травматичный развод — не более чем триггер, спровоцировавший нечто гораздо большее, чем непроходящую горечь отцовского предательства. Джекман тоже на высоте (хотя, кажется, и при очень хорошей игре быть ему Росомахой до конца своей карьеры) в образе человека, попавшего в ловушку вины. Его герой, травмированный собственным родителем (блестящая короткая сцена с Энтони Хопкинсом, который враз переигрывает их всех), лезет из кожи вон, чтобы быть идеальным отцом с обложки, с белозубой улыбкой, добрым советом и ответами на все вопросы. Но, во-первых, его ответы никому не нужны, а во-вторых, для Николаса, который «не справляется», идеальный отец становится живым укором, постоянным напоминанием о том, каким он, Николас, никогда не будет.

Фильм — не о конфликте отцов и детей, а о трагедии, о страхе старшего поколения перед новым. У детей нет рациональных объяснений для родителей, у родителей для детей нет ни одного стоящего совета, как справляться с жизнью. Питеру, как он ни старается, не понять, что значит «Я не справляюсь с этой жизнью», а Николас уверен, что все взрослые — предатели, а потому негодные советчики, которые несут через десятилетия неотступное чувство вины с уверенной улыбкой и непоколебимой верой в долг. Питер, отчаявшись вылечить сына любовью и вниманием, переходит на знакомые большинству взрослых нотации о том, что «вот я в твои годы», «вот раньше», не понимая, что Николас не он, а былые годы, за которые с высоты прожитых лет можно себя похвалить, уже давно не те.

Драма Зеллера опять лишена всякой надежды, но, к сожалению, не лишена клише. Будто не доверяя силе самой истории, режиссер постоянно докручивает ее искусственными флешбэками из счастливого прошлого (как в кино) и еще более искусственными грезами о счастливом будущем (как в плохом кино). Именно эти ненужные подпорки и без того прочной конструкции в итоге лишь проявляют ее неестественность. Но если ваши дети хоть однажды заявляли, что им страшно жить, этот фильм не сможет оставить вас равнодушными.